* * *
О, кравчий мой! Мне столько испытать
Пришлось, что стало тягостно дышать.
Я к чаше сам не дотянусь моей —
Ты в рот мне сам вино по капле влей!
ГЛАВА XX
ТРЕТЬЕ СМЯТЕНИЕ
Нисхождение смятенного странника мрака мира ангелов в столицу государства тела
Вот солнце стягом осенило мир
И весь под ним объединило мир;
И село на высокое седло,
И крупной рысью по небу пошло,
Пересекло меридиан, спеша,
Жарой испепеляющей дыша.
А странник-дух — дремал в ту пору он,
В забвенье изумленьем погружен.
Над ним полдневный небосвод пылал;
И вздрогнул он, опомнился и встал.
Жар лихорадочный таился в нем,
Как будто жар вина струился в нем.
Он ощутил себя чужим всему,
И родина возжаждалась ему.
Опять дорогой трудной он пошел,
Стезю исканий миру предпочел.
Земной простор скитальца восхитил.
И в некий дивный город он вступил.
По воле движется тот город сам;
Предела нет в нем скрытым чудесам.
Из глины первозданной сотворен,
Он формой совершенной наделен.
На двух столпах саманных, город тот
В себе самом вселенную несет.
Четыре перла сокровенных сил
В состав его строитель положил:
Огонь и дух — две силы высших в нем,
Земля, вода — две силы низших в нем, —
Слились в нерасторжимое одно,
Как волею творящей решено.
В том городе — мечеть, базар и сад,
Дома, дворцы, и даже — харабат.
Его огонь — горящий куст Мусы,
Дыханье — как дыханье уст Исы.
Орошены рекой живой воды
Его благоуханные сады.
Стоит в твердыне града тахт златой,
Там шах сидит, что правит всей страной.
Во всех краях страны и поясах
Смятенье, коль на троне болен шах.
Но процветают город и страна,
Когда рука правителя сильна.
Над градом возвышается дворец,
Чей круг наметил циркулем творец.
Не по божественным ли чертежам
Воздвигнут свод — на удивленье нам?
Тот свод — вершина всех земных чудес —
Подобье свода вечного небес.
Что куполу небесному дано —
Все в куполе земном отражено.
Когда врата откроет тот чертог,
То перлы сыплются через порог.
Из цельного рубина створы врат
Бесценные жемчужины таят.
За ними, восхищающими взор,
Разостлан царский пурпурный ковер.
Дворец — на пропитание свое —
В ворота вносит яство и питье.
Посредством сих божественных забот
Весь этот город дышит и живет.
И два истока есть в твердыне сей —
Дороги очистительных путей.
Два продуха есть над рубином врат,
Что город весь дыханием дарят.
Снаружи замок чистым серебром
Окован с несказанным мастерством.
А звукоуловители его
Внимают звукам сущего всего.
И, внемля этим голосам, народ
Державы той в спокойствии живет.
И царь страны с советниками сам
Всегда внимает этим голосам.
У шаха мудрый первый есть вазир.
Чье назначенье — изучить весь мир.
Что даже круг незримой точки сей
Сумеет разделить на сто частей.
Его решенья — мудры и ясны —
Велениями жизни рождены.
Вазир счастливый охраняет трон,
И справедливость у него — закон.
Пять неусыпных стражей в замке том,
Все внемлющих, все знающих кругом.
Но каждый делом занят лишь своим,
И несравнимы все один с другим.
Хоть каждый на посту за свой лишь страх —
Согласие у них во всех делах.
Один из них все зримое кругом
Увидеть должен в зеркале своем.
Другой, внимая чутко каждый звук,
Все знает, что свершается вокруг.
А третий — кравчий — пробует подряд
Все блюда: не сокрыт ли в пище яд.
Четвертый — различает дух любой.
Он слышит: мускус мокрый иль сухой.
А пятый чует холод и жару,
Колючки он не предпочтет ковру.
Вот: зренье, осязанье, вкус, и слух,
И обонянье — клички этих слуг.
С их помощью дана нам благодать
Весь мир, нас окружающий, познать.
Чертоги замка росписью горят,
У входа пять хранителей не спят.
И зорко вглядываются во тьму,
И внемлют движущемуся всему.
И в тот же миг доносят обо всем
Глядящему бессонно за дворцом.
Все вести тот, кого «Умом» зовут,
Приносит размышлению на суд.
И третий есть хранитель той страны —
Оценщик знаний, счетчик всей казны.
То память — сторож кладовой дворца,
Богатства собирает без конца.
Все, что извне к нему ни попадет,
Он прибирает, счет всему ведет.
Приобрести способен целый мир
Казнохранитель — истовый вазир.
Восходит он к властителю в чертог,
Сей Каабы облобызав порог.
И внемлет сам ему счастливый шах —
Высокий духом, справедливый шах.
Сокровищницу проверяет он,
И то, что нужно, отбирает он.
Ценнейшее берет он для даров
Владыке и зиждителю миров.
Дабы достигнуть ревностью своей
В познанье блага высших степеней,
Дабы надежды светоч обрести
На том крутом спасительном пути.
И станет сам на том пути вождем,
Коль верен он в служении своем.
Увидел дух, смятеньем обуян,
Весь мир — в пылинке, в капле — океан.
И, поглощенный мыслью, как китом,
Он закружился в океане том.
Хоть дым раздумий до неба вставал,
Он ничего вокруг не понимал.
В огне смятенья истребился он,
В огонь чистейший превратился он.
Телесно он очистился огнем,
И новый зренья дар открылся в нем.
Свет вечности скитальцу заблестел,
И он себя в том городе узрел.
В то царство он вошел, как свет во тьму,
И подчинился целый мир ему.
Сам стал он царством, троном и царем,
Всевидящим и сведущим во всем.
Он суть свою, как книгу, прочитал,
Себя познав, он Истину познал.