При этом врач предупредил, что девочке опасно уезжать отсюда, потому что она снова ослабнет, как только покинет этот целебный край. Катарина поверила его словам, к тому же здесь, в Жанду, ее дочь по крайней мере в безопасности, и ей ничто не угрожает. Впервые в жизни у Адрианы были дом и уверенность в завтрашнем дне — так же, как когда-то у Катарины, когда она жила в Бадендорфе с Изабеллой Бауэр. И было ли у Катарины право отнимать это у дочурки?

И каждый вечер, дождавшись, когда Адриана уснет и все во дворце затихнет, Катарина садилась у лампы и разглядывала иконку святой Амелии и синий самоцвет. Иерусалим теперь казался ей таким далеким, ей даже не верилось, что он вообще существует, да и прошло уже почти двадцать пять лет с тех пор, как ее отец оставил свою новорожденную дочь на попечение бедной швеи. Жив ли он еще?

Они прожили в Жанду уже год. Когда Катарина, как обычно, пересчитывала золотые монеты, размышляя о том, достаточно ли она накопила, чтобы уехать, в ее покои вошла Летняя Роза и произнесла:

— Пойдем со мной. — Катарина машинально потянулась, чтобы взять за руку Адриану, но Летняя Роза остановила ее. — Не бери с собой ребенка. Это может ее напугать.

Но Катарина никуда не выходила без дочери, и Адриана пошла с ними по незнакомому коридору в ту часть дворца, в которой им никогда прежде не приходилось бывать. Остановившись у запертой двери, которую охраняла стража, Летняя Роза очень серьезно сказала:

— Сначала ты испугаешься, но он совершенно безопасен.

— О ком вы говорите, госпожа?

— Это — мой сын, наследный принц Жанду.

Катарина была поражена. Никто никогда не говорил ни о каком принце и ни о каких наследниках престола вообще. Она удивилась еще больше, когда ее провели через две другие усиленно охраняемые двери в самое удивительное помещение, какое ей когда-либо доводилось видеть.

Здесь не было ни одного окна, и ни один луч солнца не проникал сюда. Но с высоких потолков свисали сотни светильников, а на стенах в подсвечниках горели свечи. Над этим огромным залом поднимался высокий купол, расписанный под голубое небо с белыми облаками, а почти весь пол занимал пруд, в которым плескались золотые рыбки, а в камышах стояла величественная белая цапля. Повсюду стояли громадные горшки с деревьями, вдоль пруда рос кустарник и цвели прекрасные цветы, отчего казалось, что находишься под открытым небом, хотя небо над головой было ненастоящим. То здесь, то там виднелись лужайки и выложенные плиткой дорожки. Катарина глазам своим не верила: среди кустарника паслись газели, и над ней, напугав ее, пролетела птичка.

— Не волнуйся, — сказала Летняя Роза. — Сначала люди пугаются при встрече с ним. Но, уверяю тебя, он совершенно безопасен.

Катарина задумалась, не в тюрьма ли это, в которой держат наследного принца, вдали от солнечного света и взоров его подданных, и стала гадать, какое же преступление он мог совершить. Она крепче сжала руку Адрианы, уже жалея о том, что взяла ее с собой.

Его звали Ло-Тан, что означало «Свирепый Дракон», и Катарина узнала, что все те вечера, когда она рассказывала сказки во дворце, он, никем не видимый, сидел за ширмой и тоже слушал. А теперь он пожелал лично познакомиться с рассказчицей.

Летняя Роза объяснила, что именно из-за сына Катарину в первую очередь и привезли в Жанду, потому что Небесный Правитель издал указ найти наследнику невесту, подробно описав, какой она должна быть. Увидев Ло-Тана, Катарина поняла, почему Летняя Роза отвергла ее, как только увидела: какой бы белокожей и светловолосой ни была она сама, ее все же нельзя было даже сравнить с молодым человеком — настолько бледным и бесцветным он был, «Наверное, альбинос», — подумала Катарина.

Неужели они думали, что он вырастет в свирепого дракона? Он поразил Катарину своим сходством с голубем, — безупречно белым, нежным и кротким. Катарину пленили его глаза: красные зрачки в окружении розовой радужки. Они смотрели прямо и доверчиво, а улыбался он дружелюбно и обезоруживающе.

Не успела Катарина ответить на его приветствие, произнесенное мягким голосом, как Адриана вырвала у матери свою руку и, вместо того, чтобы убежать, как опасалась Летняя Роза, подбежала прямо к принцу, и, вцепившись в его желтые панталоны, спросила:

— Ты — кролик?

— Адриана! — крикнула Катарина.

Но принц только рассмеялся. И, опустившись на одно колено, спросил:

— А я похож на кролика?

Адриана задумалась.

— Ну, вообще-то, у тебя нет ушей.

Он широко улыбнулся.

— Это потому, что иногда я их снимаю.

Девочка просияла.

— Правда? А где ты их хранишь?

Ло-Тан поднялся на ноги и спросил Катарину голосом мягким, как облака:

— Не окажет ли молодая госпожа честь рассказать мне какую-нибудь историю?

И Катарина ответила, вспыхнув:

— Почту за честь, господин, — и Летняя Роза улыбнулась со слезами облегчения и радости на глазах.

Катарина с Адрианой стали бывать днем в зачарованном внутреннем саду с бассейнами и водопадами, в котором летали птицы и паслись ручные олени. Ло-Тан никогда не выходил за эти стены, потому что придворный врач считал, что солнечный свет может повредить ему или даже убить. Катарину это не беспокоило, потому что рядом с ним ей было хорошо и спокойно, и Адриана, которую он прозвал Счастливой Букашкой, любила играть в его чудесной стране.

Свирепый Дракон застенчиво признался Катарине, что ее имя кажется ему неподходящим и труднопроизносимым, поэтому он придумал для нее новое: Вей-Минг, что означает «Золотой Лотос». Однажды днем Летняя Роза пришла к Катарине в Сад Мирных Размышлений и, назвав ее «Золотым Лотосом», сказала:

— Ты собираешься покинуть нас.

Катарина увидела печаль на круглом лице женщины и вдруг поняла, что успела привязаться к Летней Розе и что будет по ней скучать.

— Да. У меня достаточно денег, чтобы оплатить место в караване, идущем в Иерусалим.

— И ты возьмешь с собой свою дочь?

Катарина ответила не сразу, потому что еще не решила. Адриане исполнилось пять лет, она была счастливым здоровым ребенком, у нее появилось много друзей, а самым любимым был Свирепый Дракон. И все во дворце ее любили. Но Катарина всегда говорила ей, что они здесь только на время и однажды им придется уйти.

— Выслушай меня, — мягко сказала Летняя Роза, понимая, что молодую женщину мучает неразрешимый вопрос, потому что какая мать согласится оставить своего ребенка и отправиться в длительное путешествие, которое неизвестно чем закончится? — Этот твой Иерусалим, как я поняла, находится очень далеко. Пока ты будешь туда добираться, всякое может произойти. Тебя уже похищали и продавали дважды, это же может случиться опять. И если ты оставишь Счастливую Букашку здесь, она осиротеет. Если же ты возьмешь ее с собой, ее могут убить, продать в рабство или же она заболеет, покинув наш целительный край.

Катарина кивнула. Летняя Роза сказала то, о чем она думала сама.

И тут Летняя Роза сказала такое, от чего Катарина потеряла дар речи:

— Выходи замуж за моего сына, и мы разыщем твоего отца.

Молодая женщина молчала, и Летняя Роза продолжила:

— Нашей династии нужны здоровые наследники. Ни один из детей моего брата не выжил, а Ло-Тан — мой единственный сын. Пятнадцать лет назад, когда Ло-Тану было двенадцать, мы объявили о том, что нужно найти женщину, такую же, как он. Мы думали, что поступаем правильно. А теперь мы думаем, что такой женщины нет.

Катарина пришла в себя:

— Но… я не люблю его.

Летняя Роза с недоумением посмотрела на нее:

— Какое отношение любовь имеет к браку? Я тоже не любила отца Ло-Тана.

— Кроме того, я замужем, — тихо сказала Катарина.

Летняя Роза взяла ее за руку.

— Дорогое дитя, мужчина, которому ты отдала свое сердце, уже умер. Ты должна прожить свою жизнь. Я уверена, что он бы не возражал. Скажи, ты ведь привязана к моему сыну?

— О да, — ответила Катарина, и это была правда. Она действительно глубоко привязалась к кроткому Ло-Тану. Добрее и скромнее мужчины не было на свете, кроме того, он так любит Адриану.