Они добрались до утесов к полудню, подкрепились финиками и яйцами ржанки и произнесли заклинания, чтобы задобрить враждебных духов. Лалиари начала восхождение первой, — сначала она отыскивала среди валунов кратчайший путь, затем останавливалась, чтобы помочь Беллеку. Они обнаружили следы, которые вели к пещерам и их каменистым выступам, — следы в виде костей животных и кремневые орудия, свидетельствовавшие о том, что когда-то здесь жили люди.
Лалиари на ходу громко произносила заклинания, скорее чтобы дать знать о себе людям, если они здесь есть, а не для того, чтобы задобрить духов. Потому что, если здесь действительно живут люди, ей не хотелось напугать их или застать врасплох. Лучше всего сразу дать о себе знать, решила она, потому что, если они подойдут, громко разговаривая, это будет означать, что им нечего скрывать и что они пришли с миром.
Но людей они не нашли.
В известняковых пещерах было просторно и темно, единственными их обитателями оказались грозные сталагмиты. Возле каждого из них Лалиари с Беллеком обнаружили разбросанные инструменты — ручные топоры, скребки и тесаки, а также останки животных — лошадей, носорогов и оленей, это означало, что люди, жившие здесь когда-то, неплохо питались. Но куда они ушли отсюда, бросив обугленные очаги, сломанные инструменты и разукрашенные странными символами известняковые стены?
Пробродив по пещерам весь день и всю ночь, Лалиари с Беллеком упали духом. Это были отличные укрытия — в конце концов, ведь недаром другие люди сочли их подходящим местом обитания — но Беллек не мог привести сюда свой клан как раз потому, что в них жили другие люди. Им нужно было найти пещеру, в которой до них не обитали ни люди, ни духи, чтобы не навлечь на свои головы худшее из зол.
На закате второго дня начал моросить дождь, и тропинки в скалах стали скользкими. Когда они осторожно пробирались вдоль пропасти к следующей пещере, Беллек потерял равновесие и упал. Лалиари успела схватить его в тот момент, когда его голень уже скользнула по острому краю скалы. Весь оставшийся путь Лалиари поддерживала старика под руку, и вскоре они укрылись от дождя в теплой сухой пещере.
Здесь они не только обнаружили следы обитания людей, но и увидели свежее пепелище. Когда они почуяли доносящийся откуда-то запах жарящейся пищи, волчий голод вытеснил страх перед чужеземцами. Поспешно осмотревшись — пещера выглядела необитаемой, — они отправились на запах пищи. Лалиари увидела в полу пещеры участок свежевскопанной земли. Так иногда люди из ее клана хранили мясо. Она встала на колени и стала копать. Она улыбнулась Беллеку, когда ее пальцы наткнулись на что-то одновременно мягкое и твердое, похожее на ощупь на какое-то животное. Но, увидев, что там зарыто, она с воплем отскочила.
Беллек, хромая, подошел к углублению и заглянул в него.
Там на боку, подтянув к подбородку колени, лежал меленький мальчик. Вокруг него были разложены кремни и козьи рога, а его мертвое тельце было усыпано лепестками гиацинтов и розовых алтеев и сосновыми ветками. Беллек быстро изобразил в воздухе защитный знак и отшатнулся. Они находились рядом с трупом недавно умершего ребенка!
Лалиари посмотрела на старика огромными испуганными глазами, но, прежде чем она успела спросить его, что им теперь делать, чтобы спастись, в пещеру влетело громадное и волосатое черное существо. Набросившись на Лалиари, оно сбивало ее с ног.
Лалиари отбивалась от зверя кулаками и кусалась, катаясь с ним по полу в яростной схватке. Когда ей удалось подняться на ноги, зверь схватил ее за щиколотку и вновь повалил на землю. Схватив ее поперек талии, он поднял ее в воздух и с яростным воплем швырнул через пещеру так, что она отлетела к стенке, ударившись головой. Не обращая внимания на застывшего от ужаса Беллека, зверь, оказавшийся одетым в меховую шкуру мужчиной, бросился к погребальной яме и начал поспешно засыпать мертвого ребенка землей.
Через несколько мгновений Лалиари пришла в себя, и, когда голова и зрение у нее прояснились, она обнаружила, что сидит, прислонившись спиной к стене, а рядом с ней на корточках сидит Беллек, держась за окровавленную ногу.
Животное, набросившееся на нее, теперь сидело на корточках возле ямы, в которой находился ребенок, издавая леденящие кровь звуки и размахивая руками, как человек, одержимый духом. Лалиари обуял ужас. Ей хотелось убежать из пещеры, чтобы оказаться как можно дальше от трупа, но у Беллека из ноги обильно струилась кровь, а лицо старика покрыла бледность. Она придвинулась к нему поближе и обняла за плечи, пытаясь, невзирая на объявшее ее смятение, сообразить, что они должны сделать, чтобы защититься.
Тем временем мужчина в одежде из меха, по-прежнему не обращая на вторгшихся к нему людей никакого внимания, прекратил свои песнопения и высыпал на могилу последнюю горсть лепестков. Затем он вернулся к тлеющему костру и поворошил угли, — дым поднимался в воздух, исчезая в невидимом отверстии в потолке. Он только один раз взглянул на чужаков и заметил, что молодая женщина смотрит на него огромными глазами.
Он вернулся с охоты и, содрав шкурки с двух кроликов, бросил их тушки на угли. Когда один из них поджарился, он разгреб золу и стал с жадностью его поедать. Он жевал мясо и хмуро смотрел на две фигурки, скрючившиеся у стены. Старик стонал от боли, из его раны сочилась кровь, а девушка обнимала его, в ее глазах застыл страх. Ему следовало убить их за то, что они нарушили такое могущественное табу — осквернили могилу. Может быть, он так и сделает, думал он, продолжая жевать.
Прошло несколько часов. Незнакомец все еще сидел на корточках у еле теплящегося костра. Лалиари сначала приняла его за животное: она никогда раньше не видела человека в меховой одежде. Кроме того, он показался ей безобразным — его сильно выдающиеся надбровные дуги и громадный нос делали его больше похожим на зверя, чем на человека. Однако больше всего ее поразил цвет его глаз, который она заметила даже на таком расстоянии, — они были голубые, как небо. Лалиари никогда не видела голубых глаз и теперь гадала, не принадлежат ли такие глаза привидению. Может, поэтому он и не боится находиться рядом с трупом?
Когда Беллек стал стонать сильнее, незнакомец поднялся и направился к ним. Лалиари вскочила и встала между ним и Беллеком. Он оттолкнул ее и присел на корточки. Лалиари настороженно наблюдала, как он внимательно разглядывает рану. Малейшее угрожающее движение с его стороны — и она будет защищать Беллека не на жизнь, а на смерть. Но чужеземец только вынул что-то из висевшего у него на поясе мешочка и приложил к ране. Когда Беллек вздрогнул от его прикосновения, Лалиари приготовилась к нападению. Но уже через мгновение Беллеку явно полегчало, и незнакомец вернулся к огню. Лалиари тут же подсела к Беллеку и стала пристально разглядывать и обнюхивать рваную рану у него на голени, чтобы узнать, чем незнакомец ее замазал. Она вопросительно взглянула на Беллека, но по виду с ним все было в порядке. Через мгновение мужчина вернулся, неся в руках шкуру с водой и зажаренного кролика, и протянул все это Лалиари.
Несмотря на дикий голод, она колебалась. В ее клане пища раздавалась в соответствии со сложной системой правил, в частности, мясо можно было есть в зависимости от различных условий: какой охотник поймал животное и при каких обстоятельствах, кто мать охотника и мать ее матери, кто из старших может есть первым, в какой фазе находится луна. Откуда Лалиари знает, что этот чужеземец произносил нужные заклинания, когда убивал кролика? Она не видела также, чтобы он делал это, когда освежевывал его и бросал на угли.
Мысль о том, что она съест запретное мясо, вызывало у нее беспокойство, но мясо было поджаренным и розовым, из него сочился жир, и от него шел дивный аромат. И бедный Беллек уже облизывался. Голод победил. Лалиари приняла дар.
Ей хотелось тут же наброситься на еду, но, согласно закону клана, Беллек должен был поесть первым. Поэтому она откусывала для него кусочки, жевала их, потом выплевывала полученную кашицу в ладонь и протягивала Беллеку, который с жадностью ее глотал. Эта была длительная и трудная процедура, и все это время незнакомец сидел на корточках и наблюдал за ними.