Затем Элеана в сопровождении Бомонта направилась в соседний зал, где были выставлены скульптурные произведения. А Андреас остановился переговорить с приятелем.

– На губах у тебя улыбка, а в глазах грусть, – сказал Максимилиан. – В чем дело?

– Через неделю свадьба. – Она пожала плечами. – Мы с мамой каждый день бегаем по магазинам, а по вечерам куда-нибудь выходим с Андреасом.

– Я сказал грусть, дорогая, – возразил Максимилиан. – А не усталость.

Если Андреас пренебрегает тобой, ему придется иметь дело со мной.

Элеана улыбнулась.

– Шпаги на рассвете? Или пистолеты?

– С большим удовольствием расквашу ему нос.

Обернувшись, чтобы посмотреть на Андреаса, она окаменела. Встревожившийся Максимилиан повернул голову и проследил за ее взглядом.

– А, бесстыжая Сарита.

Эффектная брюнетка в красном обтягивающем платье из шелковистого материала, позволяющем проследить малейший изгиб тела, выглядела просто потрясающе.

– Не нарушить ли нам их уединение? – спросил Максимилиан, наклонившись к уху Элеаны.

– Давай. – Улыбка на ее губах по-прежнему не отражалась в глазах.

Пальцы Сариты с покрытыми кровавокрасным лаком ногтями лежали на предплечье Андреаса, совершая легкие, ласкающие движения.

– Может быть, мне заняться ею? – пробормотал Маскимилиан.

– Спасибо, но я сама могу за себя постоять, – так же тихо ответила Элеана.

– Поосторожнее, дорогая. Ты имеешь дело с очень опасным хищником. Максимилиан замолчал, ибо они подошли уже достаточно близко к объекту их беседы. – Самый драгоценный камень в твоей коллекции, Андреас, – склонив голову, сказал он с явной издевкой, – это Сарита. – И, улыбнувшись на прощание, исчез в толпе.

Молодец! – молча похвалила его Элеана, жалея о том, что сама не может сделать то же самое.

– Дорогой, принеси мне чего-нибудь выпить, – капризным тоном произнесла Сарита. Похоже, эта просьба уже вошла у нее в привычку. – Ты ведь знаешь мои вкусы.

Андреас, послушный светским условностям, отошел в поисках официанта, и Элеана мгновенно ощетинилась.

– Полагаю, ты уже видела фотографии? – спросила Сарита, окинув пристальным взглядом собеседницу. – Немного расстроилась, не так ли?

– Это и было твоей целью? – Несмотря на тепло помещения, Элеану зазнобило.

– Как умно с твоей стороны, – одобрительно заметила Сарита. – Ты решила простить ему этот грешок? Надеюсь, что так. – Она обворожительно улыбнулась.

– Мне не хотелось бы отказываться от него.

Элеане показалось, что место сердца в ее груди занял кусок льда.

– Ты зарываешь свой талант, – тем не менее спокойно ответила она.

– Что ты хочешь этим сказать, дорогуша?

Жаль, что у меня нет никакого оружия, но словесный укол все-таки лучше, чем ничего, подумала Элеана.

– Тебе нужно было бы стать актрисой. – Улыбка отняла у нее почти все оставшиеся силы, но она выдавила ее из себя и, повернувшись, направилась искать Максимилиана.

– И кто победил? – поинтересовался тот.

На Максимилиана всегда можно было положиться, и Элеана криво усмехнулась.

– Ты сам видел.

– Да, и я болел за тебя. – Он положил руку ей на талию. – А теперь скажи, что ты думаешь об этом произведении?

Она внимательно присмотрелась к причудливо сплетенным каменным телам.

– Интересно. Если я скажу, что это похоже на мое представление об индийской богине сладострастия со своей свитой, ты не посмеешься надо мной?

– Разумеется, нет, потому что так оно и есть.

– Ты говоришь это только для того, чтобы сделать мне приятное.

Максимилиан подчеркнуто театральным жестом приложил руку к сердцу.

– Клянусь!

Элеана засмеялась и получила улыбку в ответ.

– Почему не я, дорогая, – мягко спросил он, привлекая ее ближе. – Я бы обращался с тобой как с драгоценной фарфоровой статуэткой.

– Знаю, – ответила Элеана с оттенком неподдельного сожаления.

– Ты ведь любишь его, правда?

– Неужели это так заметно?

– Только мне, – тихо сказал Максимилиан. – Остается только надеяться, что Андреас знает, какой он счастливец.

– Он знает.

Услышав глубокий насмешливый голос жениха, Элеана деликатно освободилась из рук Бомонта.

– Я сказала Максимилиану, что восхищаюсь его умением находить талантливых скульпторов и живописцев.

Андреас окинул ее проницательным взглядом, от которого Элеане стало не по себе. Как он смеет смотреть на нее так, когда сам только что принимал откровенные заигрывания Сариты!

– Не шути со мной, дорогая, – предупредил Андреас, когда Максимилиан отошел, сославшись на обязанности хозяина галереи.

– Поступай согласно своим правилам, дорогой, – обманчиво ласково заметила она. – И пожалуйста, принеси и мне чего-нибудь выпить. Это даст Сарите еще один шанс поохотится на тебя.

Андреас хрипло выругался.

– Мы сейчас же уйдем, по-хорошему или нет, – сообщил он. – Выбор за тобой.

– Боюсь, Максимилиан расстроится.

– Ничего, переживет.

– Я могу закатить сцену, – предупредила Элеана.

Лицо Андреаса посуровело.

– Это ничего не изменит.

Зато Сарита воспримет их ссору с превеликим удовольствием.

– Надеюсь, мы хотя бы попрощаемся? – спросила она, сдаваясь.

Через десять минут Элеана уже сидела в машине, везущей ее к дому. За всю дорогу она не проронила ни слова и потянулась к ручке дверцы, как только машина остановилась. Было бесполезно говорить, чтобы он не заходил в дом, поэтому Элеана даже не стала пытаться.

– Максимилиан мой друг. Хороший друг! – резко заявила она, давая выход душившей ее ярости, едва они переступили порог дома. – Чего не могу сказать о Сарите!

– Ни Максимилиан, ни Сарита ничего для меня не значат.

Элеана с вызовом вздернула подбородок.

– А что же значит?

– Мы с тобой, – последовал лаконичный ответ.

– Что ж, отлично, – сказала она. – Кстати, Сарита вполне довольна тем, что ты женишься на мне. Эта особа – да будет тебе известно – собирается по-прежнему оставаться твоей любовницей.

– У этой женщины чертовски богатое воображение.

С нее было довольно.

– Прошу тебя, Андреас, уезжай. – В глазах Элеаны сверкнул гнев. – Если ты этого не сделаешь, я вынуждена буду совершить поступок, о котором потом могу пожалеть…

Она не была готова к столь внезапному нападению – одно мгновение, и ее губы оказались в плену яростного поцелуя. Это было откровенное насилие властное, мстительное. Запустив пальцы одной руки в волосы, Андреас удерживал ее голову, другой провел по спине.

Потом давление на губы ослабло. Это было уже не насилие, а страсть, но страсть, граничащая с нежностью, обволакивающая, возбуждающая, доводящая до состояния отрешенности от всего земного, уносящая в неведомые дали наслаждения.

Непонятно откуда, но у нее все же взялись силы отстраниться.

– Сарита для меня ничто, неужели ты этого не понимаешь?

В ответ она не произнесла ни слова, только смотрела на него, чувствуя, что не в состоянии двинуться.

Андреас вновь притянул ее к себе и уткнулся лицом в ямочку у основания шеи, потом коснулся губами волос. Элеана ощутила исходящую от него силу и испугалась, что не устоит.

– Я не хочу, чтобы ты оставался.

– Потому что утром будешь ненавидеть меня?

Она прерывисто вздохнула.

– Еще больше я буду ненавидеть себя.

Ему достаточно было еще раз поцеловать ее, чтобы заставить передумать.

Какая-то часть ее хотела этого до боли. И все же, если она уступит, то потеряет уважение к себе. А это ни к чему хорошему не приведет.

Андреас обнимал ее, казалось, целую вечность. Затем, вероятно почувствовав какую-то невидимую преграду, возведенную Элеаной, осторожно отстранил ее на длину вытянутых рук.

– Я заеду за тобой в семь, ладно?

Легче всего было просто кивнуть и молча наблюдать за тем, как он поворачивается и идет к двери. Секунду спустя Элеана услышала, как заработал двигатель машины…

Спать не хотелось, и она включила телевизор, надеясь найти что-нибудь, могущее отвлечь внимание. Однако переключение каналов ничего не дало. И Элеана, поднявшись в спальню, долго лежала там, глядя в потолок, пока не погрузилась в беспокойный сон, прерванный кошмаром, в котором Сарита играла роль вампира.