Вся слюна изо рта Инди разом куда-то делась. Гортань пересохла, но сглотнуть он не мог. Так и стоял, глядя на сына человека, от которого сбежал этим утром, а Керим смотрел на него. Во взгляде его не было изумления - и Инди внезапно понял, что Кериму известно о его побеге. Всем известно: и Арджин-бею тоже. Он разослал своих людей по всему городу, отправил и сына, не зная, кому первому повезёт настигнуть беглеца. О, как он был глуп, позволив себе расслабиться лишь потому, что ушёл от погони... Ненадолго ушёл...
- Вот ты где, - без улыбки сказал Керим, наклоняясь вперёд. Конь его загребал ногами перед самым лицом Инди, гневно фыркал, раздувая ноздри, косил налившимся кровью глазом. Он был в мыле и явно устал, и всадник его наверняка устал тоже. - А отец весь день ищет тебя... Верней, твой бурнус. Мать правду сказала: он очень приметный.
Взгляд его был внимательным и спокойным - и было в нём ещё что-то, то самое, странное, что Инди уже когда-то видел. Керим наклонился ещё чуть ниже, так, что теперь свободно мог протянуть руку и схватить его.
- Беги, - сказал он негромко. - Беги... Я считаю до десяти. Раз.
Несколько мгновений Инди стоял, не в силах шевельнуться и поверить. Когда Керим сказал "Два", он рванулся с места и понёсся вперёд, как нёсся уже сегодня утром - но только ещё быстрее, потому что эйфория и преждевременная радость покинули его: теперь он сполна сознавал, в какой страшной опасности очутился... куда большей, чем та, что грозила ему утром.
Потому что он знал, что если его схватят, то он умрёт.
Он задел какой-то лоток, и наземь с грохотом посыпались апельсины, заглушая брань торговца. Полы бурнуса развевались и хлопали за спиной Инди, будто крылья, превращая его в перепуганную синюю птичку, вылетевшую из клетки и теперь метавшуюся в поисках выхода из пленившей её комнаты. Не дом Арджин-бея - весь Ильбиан, вся Фария была для Инди тюрьмой. Пока он здесь, ни на мгновение он не окажется в безопасности...
Он услышал позади себя крик и прибавил жару.
- Бурнус, я вижу его бурнус! - крикнул кто-то, и Инди схватился за горло, пытаясь сбросить предательскую ткань. Тщетно: завязки стянулись намертво, так что их мог разъединить только нож. Захра-ханум сама затянула на нём эти завязки... Захра-ханум... Какая-то мысль мелькнула у Инди, но не было времени думать - мысли обессиливали. Он бежал, он только и мог теперь, что бежать.
- Стой! Стой, негодяй! Вот он, вот же! Эй, держите!
Всадник, наступавший Инди на пятки, приблизился достаточно, чтобы привлечь к своей жертве внимание прохожих. Кто-то схватил Инди сбоку; он рванулся, оставив в руках человека обрывок плаща, и бросился дальше. Что-то просвистело над его головой, и шею сзади огрел хлыст. Инди рванулся снова, смог выскользнуть, хлыст опять щёлкнул - и обвил его горло, сдавив в смертельной петле.
- Сюда! Я поймал его! Поймал!
Инди вцепился в горло, сжимающееся под петлёй. Хлыст рванулся, выдёргивая землю у него из-под ног. Кругом стоял крик, шум, всё мелькало и прыгало перед взглядом, темнеющим от удушья. Инди увидел над собой лицо, знакомое столь же, сколь и ненавистное, и не сразу узнал Зияба, с мерзкой ухмылкой склоняющегося над ним. Зияб... не Керим... ну конечно - ведь Керим пытался его спасти. Сказал, чтобы Инди бежал... и он ведь бежал... так быстро, как только мог.
Он понял уже, что всё кончено, что его поймали, но в последнем порыве отчаяния вскинул кулак и со всей мочи влепил Зиябу по ухмыляющейся роже. Тот схватился за расквашенный нос и завопил во весь голос. О, будь он один - Инди бы справился с ним, он бы убил, если б понадобилось!.. Но рядом уже были другие. Его схватили, срывая с него предательский плащ, скрутили так, что он едва мог дышать. Жестокие руки бросили его наземь, связали запястья, а потом и лодыжки - и Инди вспомнил вдруг эти руки. Они когда-то вот так же схватили его - на восточном базаре, давным-давно.
- Это я, я его поймал, - шмыгая разбитым носом, сказал Зияб. - Ахтар, давай его сюда. Я его повезу.
Инди вздёрнули на ноги, потом швырнули поперёк зиябова коня. Тот вскочил в седло сзади, жутко довольный, и ударил пятками лошадиные бока. Инди болтался поперёк седла, то и дело сползая; Зияб хватал его за тунику и подтягивал вверх, заставляя больно врезаться животом в луку седла. Он весь так и лучился чванливой гордостью, как будто возвращался с охоты с завидной добычей...
Впрочем, так ведь оно и было. Инди был добычей для него в той же мере, в какой и псом для его отца. Животное, не человек.
Хотя вряд ли это важно теперь.
В доме Арджина стоял страшный переполох. Инди и подумать не мог, что побег одного-единственного раба может вызвать столько шума и суеты. Его сбросили с коня наземь, и он упал на спину в пыль, где его немедленно обступили со всех сторон. Все говорили разом, возмущённые и потрясённые произошедшим. Наверное, подумал он отрешённо, прежде из этого дома никогда не сбегали рабы.
Потом шум разом стих. Произошло это так резко, что во дворе повисла оглушающая тишина. Люди расступились в стороны, давая дорогу человеку, тяжёлым шагом мерявшему двор. Инди сказал себе, что не будет прятать глаза - не теперь. Теперь это не имеет смысла. Всё теперь не имеет смысла.
Его поставили на ноги. Он осмотрелся, вскинув подбородок и стараясь, чтоб нижняя челюсть не очень дрожала. Ближе все к нему стоял Зияб, раздуваясь от гордости и твердя: "Это я, я поймал его, отец!". Нос у него распух и посинел, но он как будто кичился этой раной, словно получил её в честном бою. Чуть дальше стоял Керим, мрачный, угрюмый. Он поймал взгляд Инди и сразу же отвернулся. А ещё дальше стояла Захра, и во взгляде её, обращённом на пойманного раба, было злобное торжество.
И только тогда Инди понял. Глупый, наивный, доверчивый мальчик...
Он был прав: отрави его Захра, Арджин узнал бы об этом. Потому она решила убить его по-другому - и гораздо вернее. Она знала, лучше, чем Инди, что делает её муж с беглыми рабами. Для них нет иной доли, кроме смерти от руки их господина. Арджин-бей - единственный, кто может принести смерть проклятому наложнику, этому Аль-шерхину, съедающему мужские сердца. Захра знала это, и потому, устроив Инди побег, сделала всё, чтобы его как можно быстрее поймали.
И он был послушной марионеткой в её холодных жестоких руках.
Она даже не отвела глаза, когда Инди, поняв наконец всё, взглянул на неё с болью и растерянностью, не зная, чем заслужил такое. Разве же он хотел попадать в этот дом?.. Но в следующий миг на него упала тень, закрывшая солнце, и от Захры он перевёл взгляд на лицо, которое увидел полгода назад в полумраке Большого Торга. Увидел и подумал тогда: "О боже, пусть кто угодно - но только не он!"
Арджин смотрел на него долго. И взгляд его, и молчание были так тяжелы, что могли раздавить насмерть. Потом он поднял руку и отвесил Инди пощёчину, такую, как никогда прежде. Голова мальчика дёрнулась на бок, и Арджин ударил его снова, по другой щеке. И опять, и опять - он хлестал Инди по лицу, пока из носа у пленника не потекла кровь, и остановился, лишь когда ладонь у него устала. Инди повис на руках Ахтара, державшего его сзади - если бы не эти руки, он бы упал. Голова его тоже повисла, тяжёлая и немая, как и всё его тело.
- Ты умрёшь, - сказал Арджин-бей. - И смерть твоя будет долгой. Ты не получишь ни пищи, ни воды до тех пор, пока я не придумаю такую смерть, которая будет достойна тебя, неблагодарнейшей из тварей, укусившей руку твоего господина. Ты...
Он схватил Инди за волосы и дёрнул, подняв ему голову. Налившиеся кровью глаза глянули Инди в лицо, и на долю мгновенья в них мелькнуло что-то, поразившее его до глубины души. Как будто обида... смертельная обида человека, чувствовавшего себя жестоко преданным. Словно совсем потеряв голову, Арджина наклонился к Инди и впился в его губы исступлённым, злым поцелуем, который почти тут же прервал и прохрипел:
- Ты был так красив.
Потом он разжал руку и, слегка пошатываясь, побрёл прочь.