В Катынском лесу с 29 марта по 7 июня 1943 г. (3 июня были засыпаны прежние могилы, 7 июня закончилось перезахоронение останков) велись работы по эксгумации трупов польских военнопленных, которые с 15 апреля практически осуществляла Техническая комиссия Польского Красного Креста под наблюдением немцев. Были вскрыты 7 могил полностью, восьмая — частично; доказано нахождение в могилах по немецким данным — 4.123 трупов, по польским — 4.243 трупов; большую часть из них (2.730) удалось идентифицировать. Они были снабжены согласно списку жетонами и уложены по порядку. Обширная коллекция вещественных доказательств была передана немцам по их требованию (однако две копии детальных протоколов и часть вещественных доказательств полякам удалось сохранить и они находятся в настоящее время в Кракове, сохранены также дневники и записки военнопленных, 20 из которых опубликованы).
В апреле 1943 г. для придания международного резонанса в Берлине была создана Международная комиссия по расследованию обстоятельств Катынского дела. В неё вошли эксперты из 12 европейских стран. 28–30 апреля комиссия провела работу по осмотру извлечённых из могил по выбору её членов 9 трупов и подготовила судебно-медицинскую экспертизу, не беря на себя решение других вопросов, хотя ей была предоставлена возможность выслушать свидетелей и осмотреть вещественные доказательства.
Венгерский профессор судебной медицины и криминологии Ф. Оршос выдвинул гипотезу, что расстрел имел место в 1940 г.
10 июня 1943 г. информбюро Германии опубликовало «Официальный материал по делу массового убийства в Катыни», в котором делался вывод о том, что в могилах обнаружены захоронения польских офицеров, расстрелянных в 1940 г. органами НКВД. Геббельсовская пропаганда широко использовала катынское злодеяние для «сохранения боевого духа» немецких солдат — и запугивания подобными перспективами в случае сдачи в плен.
В июне 1943 г. генеральный секретарь Польского Красного Креста К. Скаржиньский подготовил «Доклад из Катыни. Отчёт для служебного пользования Польского Красного Креста. Отчёт Технической комиссии Польского Красного Креста о ходе работ в Катыни», в котором виновный прямо не определялся, но приводились многочисленные документы и другие доказательства, предполагающие датировку расстрелов концом марта — началом мая 1940 г. В докладе определялись количество и локализация могил, число жертв (с указанием на то, что в не до конца обследованной восьмой могиле число трупов, судя по её размерам, не должно превышать нескольких сотен). Подчёркивалась проведённая идентификация трупов. Факт использования немецкого оружия не был признан определяющим для установления вины той или иной стороны. ПКК не дал втянуть себя в орбиту гитлеровской пропаганды и решительно отказался сообщить немцам своё заключение о дате расстрела (документ был опубликован лишь в 1989 г.).
(Б. А. Топорнин, A. M. Яковлев, И. С. Ямборовская, B. C. Парсаданова, Ю. Н. Зоря, Л. В. Беляев).[483]
Тем временем германские оккупационные власти продолжали начатые работы по эксгумации тел в сотрудничестве с прибывшими 14 апреля из Варшавы в Катынь представителями Технической комиссии Польского Красного Креста (см. № 199). После того как Международный Красный Крест отказался проводить расследование по этому делу, немецкие власти пригласили экспертов из 11 подконтрольных им стран и Швейцарии, чтобы подтвердить их авторитетом свой главный вывод: убийство польских офицеров было совершено в марте-апреле 1940 г. органами НКВД СССР. 28 апреля патологоанатомы прибыли в Катынь и в течение двух дней провели осмотр 9 тел, подписали заключение и разъехались. 4 мая протокол этой комиссии был опубликован в «Фолькишер беобахтер», но не произвёл большого впечатления. Комиссия была распущена. Среди международных экспертов был и болгарский патологоанатом М. А. Марков, вынужденный после занятия страны советскими войсками под угрозой судебной расправы заявить, что он подписал протокол под нажимом со стороны немцев и с оговоркой в специальном протоколе. Марков, привлечённый просоветским режимом в Болгарии в качестве обвиняемого на процессе «болгарских участников катынского и виницкого дел», в поощрение за его лжесвидетельство был оправдан болгарским судом.
Всего же в Катынском лесу в апреле-июне 1943 г. были вскрыты 8 могил. С помощью советских военнопленных и мобилизованных местных жителей были извлечены останки 4143 человек из 7 могил; 2730 из них были идентифицированы. Все они ранее содержались в Козельском лагере. В последней могиле находилось ещё 180–200 тел, но ввиду наступления Красной Армии, приближавшейся к Смоленску, и из-за жары в июне все работы в Катынском лесу были прекращены. В сентябре 1943 г. Германское информационное бюро опубликовало «Белую книгу» — «Официальные материалы о массовых убийствах в Катыни». В ней содержался и список идентифицированных тел польских офицеров.
(Над этим текстом трудились: Н. С. Лебедева, Н. А. Петросова, Б. Вощинский, В. Матерский, Э. Росовска, под управлением редакционной коллегии: с российской стороны — В. П. Козлов (председатель), В. К. Волков, В. А. Золотарев, Н. С. Лебедева (ответственный составитель), Я. Ф. Погоний, А. О. Чубарьян; с польской стороны — Д. Наленч (председатель), Б. Вощинский, Б. Лоек, Ч. Мадайчик, В. Матерский, А. Пшевожник, С. Снежко, М. Тарчинский, Е. Тухольский).[484]
429. Как сообщили нам прокурорские геббельсовцы, отчёт Скаржинского был опубликован лишь через 46 лет после его написания, и это свидетельствует о том, что раньше в бригаде Геббельса люди были поумнее нынешних. Всмотритесь в текст Скаржинского — разве это отчёт об исследовании того, кто убил польских офицеров? Нет, это подробное описание циркового номера под названием «Доктор Геббельс и его комнатные поляки». Ведь комиссия ПКК в 1943 г. в Катыни «обозначала» поляков из Красного Креста и только. Немцы привозили иностранных журналистов и показывали им достопримечательности окрестностей: «Это сосны, это могилы, а это бегают поляки из Красного Креста, расследуют, кто убил их офицеров».
430. Ведь немцы не давали полякам сделать ничего самостоятельно: поляки только снимали вещи с трупов не глядя, а затем читали польские фамилии, если немцы им их показывали. Самое ответственное, что немцы (видимо, после долгих колебаний) поручали полякам делать — это деревянными палочками счищать грязь с вещей. Все доказательства геббельсовцев строятся на том, что на документах, снятых с трупов польских офицеров, не было дат позже мая 1940 г., а хорошо питающимся полякам из ПКК не было показано ни единого документа! Всё было немцами изъято и даже в конверты немцы укладывали документы сами, не доверяя полякам эту интеллектуально напряжённую работу. Поразительно, но Скаржинский даже не понимал, что немцы над ними просто издевались!
Заметьте, когда должны были приехать иностранные комиссии, немцы уже за несколько дней не пускали на раскопки местных работников, чтобы те невзначай этим комиссиям не сказали то, что, по словам Геббельса, «не соответствует нашей линии». А за поляков никто не беспокоился — эти ручные, безвредные. Не мудрено, что умные геббельсовцы столько лет делали всё, чтобы об отчёте Скаржинского никто не знал.
431. Теперь о комментариях нынешних геббельсовцев. Как видите, они глухо молчат не только о том, что все документы были уничтожены немцами, что ими же был убит и Бутц и т. д. и т. п., они как будто и не видят того, что описал Скаржинский — явной фальсификации «расследования». А между тем, эксперты по уголовному делу, в том числе и по уголовному делу № 159, — это люди, несущие уголовную ответственность, согласно статье 307 УК РФ, за заведомо ложное заключение. Наказание — лишение свободы на срок до 5 лет, а заведомо «ложное заключение эксперта состоит в неправильном изложении фактов (искажение фактов или умолчание о них), либо в неверной оценке фактов, либо в неверных выводах», — сообщают Генеральный прокурор РФ Ю. И. Скуратов и Председатель Верховного Суда РФ В. М. Лебедев.[485] А вы посмотрите, как эти «эксперты» даже не лгут, а нагло брешут. Они не только молчат о том, что немцы уничтожили все документы, снятые с трупов в Катыни, но и дерзко врут, что «часть вещественных доказательств полякам удалось сохранить и они находятся в настоящее время в Кракове, сохранены также дневники и записи военнопленных, 20 из которых опубликованы». Это наглая брехня, за которую и 5 лет мало, поскольку Ч. Мадайчик пишет (и в этом-то ему можно верить), что все документы, в том числе и эти пресловутые дневники, были сожжены немцами, но, по геббельсовской легенде, «упомянутые дневники и записи были переписаны до этого в четырёх копиях и спрятаны в разных местах, а разведка Армии Крайовой передала их содержание в Лондон. В 1990 году 15 из них были опубликованы. Из оставшихся семи найдены в последнее время шесть».[486]