Сохранилась телеграмма, направленная 3 мая 1943 года из Варшавы в адрес Главного отдела внутреннего управления в Кракове: "Часть польского Красного Креста вчера из Катыни возвратилась. Служащие польского Красного Креста привезли гильзы патронов, которыми были расстреляны жертвы Катыни. Оказалось, что это немецкие боеприпасы калибра 7,65 фирмы Геко".

Однако польское правительство в изгнании приняло немецкую версию о Катыни, так как это помогало ему избавиться от генерала Сикорского и "усугубляло среди поляков чувство враждебности по отношению к русским".

Да и не могу я поверить, заключает Святек, что "Сталин был настолько глуп, чтобы доставить польских офицеров ближе к польской границе лишь для того, чтобы здесь их убить. Для меня Катынь — выжженное клеймо преступления нацистов".

Ромуальд Святек выразил сожаление, что новое правительство Польши, находящееся под сильным давлением "Солидарности", поставило так жестко вопрос: "установление действительно дружественных отношений с СССР будет возможно, если Советское правительство возьмет на себя ответственность за избиение польских офицеров в Катыни".

Могу к этому добавить, что то "Советское правительство" признало нашу вину, так как оно уже было намерено распрощаться и с социализмом, и с советской властью и еще один мазок черной краски в наше прошлое был ему только на руку.

Приведу еще одну выдержку из книги Святека:

"В заключение этой грустной истории мне бы хотелось посоветовать полякам, чтобы они раз и навсегда прекратили таить обиды по отношению к своему восточному соседу, поскольку как география, так и границы Польши изменились после войны.

Каждый истинный поляк должен быть этим не только удовлетворен, но и благодарен тем, кто это сделал. Когда я вернулся из лагеря в 1956 году и посетил наши западные территории, я осознал всю экономическую важность новых польских границ и в душе простил Сталина за причиненные мне и моей семье страдания, так как он был главной силой, приведшей к формированию этих польских границ.

Для всех тех, кто все еще упрямо мечтает о Польше, простирающейся от Балтики до Черного моря, я прилагаю письмо Уинстона Черчилля, стоящее того, чтобы его прочитать. Оно призывает подумать тех поляков, которые часто не знают ни того, чего они хотят, ни того, чем они владеют, и не желают знать того, что Советский Союз пожертвовал многими миллионами своих солдат, чтобы поляки могли иметь свое собственное независимое государство, чего они никогда не смогли бы получить своими силами.

"Премьер-министр — Форин офис.

7 января 1944 года… без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стерта с лица земли.

Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы этого сделать. Сейчас Польше отводится положение великой независимой нации в сердце Европы, с прекрасным морским побережьем и лучшей территорией, чем та, которую она имела прежде.

Нации, которые оказались не в состоянии защитить себя, должны принимать к руководству указания тех, кто их спас и кто предоставляет им перспективу истинной свободы и независимости".[23]

В плохое время мы живем, если из-за политических выгод полномочные власти готовы узаконить ложь и клевету, даже задевающую честь страны.

У всех спецслужб в мире много грехов, но что-то ни одна страна на планете не кается в них. У НКВД их предостаточно, но зачем же возлагать на нее ответственность за фашистские преступления?!

Об этом я в очередной раз подумал, познакомившись в шестом номере "Военноисторического журнала" за 1991 год со статьей "Куропаты: фальсификация века?", в которой командир партизанского отряда И.Х. Загороднюк ("дядя Коля") решительно протестует против выводов правительственной комиссии БССР от 14 июля 1988 года о том, что "в 1937–1941 годах в лесном массиве Куропаты органами НКВД производились массовые расстрелы советских граждан". Он воевал в этих местах, знает их, знает и почерк гитлеровцев, которые занимались уничтожением советских граждан.

И.Х. Загороднюк составил топографическую карту, на основании которой доказывает, что здесь "ни одной жертвы органов НКВД нет!". Вся трагедия длилась с лета по декабрь 1941 года, до наступления сильных морозов. Сначала расстреливали гамбургских, варшавских, а затем минских евреев. Особенно массовый расстрел последних происходил 6–7 ноября и продолжался почти весь декабрь.

В эксгумированных захоронениях обнаружены платиновые коронки, о чем комиссия умолчала. Но платиновых коронок в СССР никто не носил, а вот в Германии это считалось модой. Найденные гильзы 1939 года изготовления сразу отметают 1937–1939 годы и подтверждают, что речь могла идти о событиях 1941 года.

Загороднюк приводит много других различных сведений, опровергающих выводы комиссии и доказывающих, что Куропаты — преступление гитлеровцев. Я думаю, что наступят все-таки такие времена, когда историческими исследованиями и расследованиями будут править Объективность и Истина. Но трудностей на этом поле будет немало. За последние годы много документов просто исчезло. Один всего факт: дело моих родителей стремительно "похудело" и из солидного многотомника превратилось в тоненькую папочку! Но вместе с исчезновением документов появилось немало фальсификаций и фальшивок. Они были и раньше, очевидно, но почему-то в них никто не стал разбираться в наше время "гласности" и "плюрализма", добавив в эту липовую корзину свой весомый вклад.

Несколько слов о репрессиях в после сталинское время. Они, конечно, продолжались, только формы их видоизменились. 31 октября 1992 года по Центральному телевидению прошла информация о том, что за последние тридцать лет через лагеря и тюрьмы прошло 60 миллионов человек. Эти данные перекликаются со сведениями радиостанции "Свобода" о том, что ГУЛАГ не только не свернул свою работу после XX съезда КПСС, но раза в два расширился.

Хочу при этом заметить, что так называемые сталинские репрессии сопровождались динамичным сокращением преступности, как я писал выше, — с 2910 судимых на 100 тысяч человек в 1924 году до 390 в 1954 году. Однако в последующие годы при всей либерализации нашего Уголовного кодекса преступность стала расти.

Что же касается репрессий по политическим мотивам, то они также продолжались, но вместо тюрьмы инакомыслящие отправлялись в психолечебницы.

С началом перестройки по-горбачевски преступность в нашей стране взметнулась почти девятым валом. Если в 1954 году на 100 тысяч жителей приходилось 390 преступлений, то есть по сравнению с 1924 годом (2910 судимых на 100 тысяч человек) она упала более чем в семь раз (!), ток 1990 году эта цифра поднялась до 852. Динамика прямо противоположная.

Российская Федерация, объявившая себя правопреемницей СССР, по части преступности шагнула еще дальше. Выступая еще на VII съезде народных депутатов, А.И. Гуров, один из руководителей МВД по борьбе с организованной преступностью, заявил, что в России ежегодно совершается не менее 10–12 миллионов преступлений. Займемся простой арифметикой и получим 8000 преступлений на 100 тысяч человек (и то если считать, что за одним преступлением стоит один преступник, а ведь у нас сейчас разгул организованной преступности, по крайней мере более 3000 организованных преступных групп в России насчитывалось в 1992 году).

За год, утверждал Гуров, у нас убивают более 17 тысяч человек, а если при этом учитывать тех, кто умирает от полученных ран, то это уже будет более 20 тысяч, что намного превышает наши потери за все десять лет боевых действий в Афганистане.

"Никогда еще, — говорил с трибуны съезда А.И. Гуров, — Россия не была столь криминальной, столь воровской. Она сегодня похожа на сарай без дверей, из которого каждый может тащить все, что ему вздумается".