Дом стоит на острове. Его территория с фасада ограничивается улицей Серафимовича, состоящей всего из двух домов — нашего № 2 и дома № 5, который мы называли "передвижкой" — при строительстве Большого Каменного моста он был передвинут на несколько десятков метров. Улица Серафимовича одним концом упирается в Большой Каменный мост, а другим — в Малый Каменный мост. С тыльной стороны дом примыкает к церкви Николы на Берсеньевке и к городской электростанции, а дальше, до самой стрелки, где сливаются Москва-река и ее рукав и где находилась знаменитая в Москве гребная школа, простирается территория всемирно известной кондитерской фабрики "Красный Октябрь".
Церковь и стоящие рядом с ней постройки XIV–XVIII веков; дом Г.Л. Скуратова-Вельского, прозванного в народе Малютой, палаты думного дьяка Аверкия Кириллова — были окружены кирпичным забором, возведенным вместе с этими постройками, и имели обширные подземелья. Ребята, отважившиеся лазить по ним, находили человеческие черепа, а в кладке забора однажды был обнаружен скелет замурованного в ней человека. Поговаривали, что из подвалов Малюты Скуратова в Кремль шел под руслом Москвы-реки подземный ход, в котором и была спрятана знаменитая библиотека Ивана Грозного.
Вся территория вокруг этих строений была засажена вековыми липами. Это было прекрасное, тихое и уютное место, где прошло мое детство.
Жили мы в десятом подъезде. Все квартиры этого подъезда, кроме одной, были пятикомнатными, общей площадью примерно сто квадратных метров. Вот планировка нашей квартиры: от входной двери шел длинный коридор, упиравшийся в дальнюю большую комнату, окна которой выходили во двор на тыльную сторону Театра эстрады. Это был кабинет деда, Сергея Яковлевича Аллилуева. Сразу от входной двери справа располагалась тринадцатиметровая комната с большим во всю стену окном, это была комната старшего брата Леонида. Следующие двери вели направо — в столовую, налево — в детскую, где жили мы с няней Таней, в них соответственно было примерно двадцать пять и семнадцать метров. Из столовой можно было пройти в спальню матери, примерно такую же по площади, а из последней — в кабинет деда, то есть все три большие комнаты — проходные. Окна спальни, столовой и комнаты Леонида выходили на юг, в них всегда было много солнца, другие, наоборот, были темными и сумрачными, но в них приятно было находиться в жаркие, летние дни. Потолки в комнатах были высокими — три метра сорок, поэтому в них легко дышалось.
Кухня была длинная и узкая, метров двенадцать, под окном располагался вместительный стенной шкаф, где хранились продукты, еще в кухне была дверь грузового лифта с мусороприемником и антресоли для домашней утвари. Примерно такую планировку имели все квартиры в подъезде, только у квартир с нечетной нумерацией кухни были чуть поменьше, но квадратнее. В квартирах были балконы, а начиная с пятого этажа — по два балкона; на втором, пятом и восьмом были даже третьи, общие у четных и нечетных квартир, балконы. У нас, например, был балкон, общий со Светланой, которая жила в пятом подъезде.
Кто же жил в доме на набережной?
Над нами, на пятом этаже, жила семья Василия Васильевича Вахрушева. Сын тульского рабочего, слесарь по профессии, он за годы Советской власти вырос в крупного хозяйственного руководителя. Родившийся в 1902 году, он в 20—30-е годы становится директором Косогорского металлургического завода, затем Калининского вагонного завода, Каширской электростанции, Мосэнерго. В 1937 году тридцатипятилетний Вахрушев назначается народным комиссаром местной промышленности РСФСР, а в 1938 году — заместителем председателя, затем председателем СНК РСФСР. В 1939 году В.В. Вахрушев становится наркомом угольной промышленности СССР. В годы войны Василий Васильевич руководил эвакуацией промышленного оборудования из Донбасса в восточные районы страны, налаживал добычу коксующихся углей в Кузбассе и Караганде, а после — руководил восстановительными работами на шахтах Донецкого бассейна. Это был большой труженик, настоящий созидатель-государственник, подчинивший свою жизнь служению обществу. О таких людях говорят — сгорел на работе. Умер Вахрушев рано, когда ему было лишь сорок пять лет.
Внизу под нашей квартирой, на третьем этаже, жил Максим Захарович Сабуров. Он родился в 1900 году, а в 1941 году возглавил Госплан СССР, являясь одновременно заместителем Председателя Совнаркома СССР, то есть И.В. Сталина. Этот пост он занимал по 1944 год, затем через три года и до 1955-го вновь на этом посту. В 1955 году Сабуров был назначен первым заместителем Председателя Совета Министров СССР и занимал этот пост до 1957 года. В 1952 году он избирается членом Президиума ЦК КПСС, но 6 марта 1953 года, после смерти Сталина, он освобождается от обязанностей Председателя Госплана СССР и назначается министром машиностроения СССР. А после известного разгрома в 1957 году антипартийной группировки, которую поддерживал Сабуров, его отправляют на пенсию. М.З. Сабуров внес большой вклад в укрепление фундамента советской державы, ее поступательное развитие.
В квартире напротив жила семья Ивана Федоровича Тевосяна, одного из крупнейших организаторов и хозяйственников. Иван Федорович родился в 1902 году в городе Шуше в семье портного-кустаря. В 1918 году вступил в партию, через год был избран секретарем подпольного городского комитета партии в Баку, активный участник установления власти Советов в Азербайджане.
В 1921 году он избирается делегатом X съезда РКП(б), вместе с другими делегатами подавлял мятеж в Кронштадте. 1927 году Тевосян с отличием заканчивает Горную академию и направляется на подмосковный завод "Электросталь", где тогда ковалась отечественная высококачественная металлургия. Отказавшись от начальственной должности, он идет работать помощником сталевара. За короткий срок Тевосян зарекомендовал себя талантливым специалистом и стал главным инженером завода, организатором новой отрасли — электрометаллургии. В 1931 году он уже управляет объединением "Спецсталь", которое налаживает массовый выпуск углеродистых, легированных, конструкционных, а затем и жароупорных, нержавеющих, магнитных и антимагнитных сталей, не уступающих по качеству лучшим западным маркам.
Молодая отрасль быстро шла в гору, и заслуга в этом Тевосяна несомненна. На XVII съезде партии С. Орджоникидзе поставил молодого руководителя в пример всей нашей промышленности. С 1929 по 1934 год в стране в девять раз увеличился выпуск высококачественных металлов, что позволило сократить удельный вес их импорта с 21,5 процента до 2,8! Полностью была ликвидирована наша зависимость от иностранных поставок в этой сфере.
В 1936–1939 годах И.Ф. Тевосян назначается первым заместителем наркома оборонной промышленности, а в 1940 году становится наркомом черной металлургии. В этой должности его застала война. В первые месяцы Великой Отечественной под немецкую оккупацию попали крупные базы отечественной металлургии, но уже в 1942 году только на востоке удалось выпустить качественных металлов на 6 процентов больше, чем в 1940 году на всей территории страны.
В 1943 году после нашей победы в одной из величайших битв Великой Отечественной на Курской дуге, И.Ф. Тевосян "за особые заслуги в области организации производства качественного и высококачественного металла для всех видов вооружения, танков, авиации и боеприпасов в трудных условиях военного времени" был удостоен звания Героя Социалистического Труда.
В послевоенное время имя И.Ф. Тевосяна связано с решением сложнейшей задачи — созданием новых марок металлов для реактивной авиации, атомной индустрии, ракетной и космической техники.
В 1949 году Иван Федорович был назначен на пост заместителя Председателя Совета министров СССР и руководил развитием черной и цветной металлургии, угольной и нефтяной промышленности, изучением минеральных ресурсов страны. Это был организатор крупного масштаба. Но с приходом к власти Н.С. Хрущева он оказался не у дел, его отправили в "почетную ссылку" — послом в Японию. Это было в 1956 году, а в 1958 году он скончался. На восьмом этаже, прямо над нашей квартирой, расположилось жилище Павла Аллилуева. А напротив него жил Л.М. Каганович. Он потом переехал на улицу Грановского, а в его квартире поселился Н.П. Каманин, прославленный летчик один из первых Героев Советского Союза, участник спасения челюскинцев. На память от Кагановича ему осталась прекрасно расписанная под дуб столовая, поэтому мастера по ремонту всегда отказывались даже трогать ее, дабы не порушить красоту.