Его голос прервал меня в середине моих рассуждений.

— Вы здесь, чтобы увидеть Винсента?

— Да… Я хотела сказать, да, монсеньор.

Он одобрительно кивнул, когда я начала вести себя так, как подобает вести себя с человеком его возраста и положения.

— Итак, как я уже сказал, с сожалением должен сообщить, что его здесь нет.

— Вы знаете, когда он вернётся?

— Думаю через несколько дней.

Я не знала, что сказать. Он повернулся, чтобы уйти и я почувствовала себя совершенно неуклюжей, и выпалила:

— А, могла бы я, по крайней мере, оставить сообщение?

— И что за сообщение это будет? — спросил он, поправляя свой шелковый галстук-шарф завязанный на шее его безупречной белой хлопковой рубашки.

— Не могла бы я… не могла бы я написать? — пробормотала я, борясь с желанием просто уйти, — Извините, что отнимаю у Вас время, сэр, но Вы не возражаете, если я напишу ему записку?

Он поднял брови и мгновение внимательно меня изучал. А затем, открыв дверь позади себя, пропуская меня внутрь, сказал,

— Хорошо.

Я вошла в роскошный холл и подождала, пока он закрывал за нами дверь.

— Следуйте за мной, — сказал он, ведя меня через боковую дверь в ту же комнату, куда приносил мне чай Винсент. Он указал на стол со стулом и сказал,

— Вы найдете писчую бумагу и карандаши в ящике стола.

— Спасибо, у меня есть с собой, — сказала я, похлопав себя по сумке.

— Не хотите ли, чтобы я послал за чаем?

Я кивнула, думая, как бы выиграть несколько минут, чтобы придумать, что написать.

— Да, благодарю.

— Тогда Жанна принесёт Вам ваш чай и проводит Вас. Вы можете оставить ей указания относительно Винсента. Au revoir, мадемуазель.

Он кивнул мне, а затем закрыл за собой дверь. Я вздохнула с облегчением. Я достала ручку с блокнотом, вырвала лист бумаги и сидела целую минуты, прежде, чем начать писать.

Винсент, начала я. Я начинаю понимать то, о чём ты некогда говорил, что вещи не всегда такие, какими кажутся. Я обнаружила твоё фото и фото твоего друга на странице некролога за 1968 год. А сразу же после, я встретила Жюля. Живого. Я не могу понять, что всё это значит, но я хочу извиниться, за то, что я тогда наговорила — после того, как ты так хорошо со мной обращался. Я сказала, что не хочу никогда тебя снова видеть. Я беру свои слова обратно. По крайней мере, помоги мне разобраться, чтобы я не попала в психушку до конца своих дней, бессвязно крича о мертвых людях. Твой ход. Кейт.

Я сложила записку и стала ждать. Жанна так и не пришла. Я смотрела, как пролетали минуты на напольных часах, становясь более нервной с каждой минутой. В конце концов, я начала волноваться, возможно, я должна пойти и найти Жанну. Может она ждет на кухне с моим чаем. Я вышла в фойе. В доме стояла тишина.

Однако я заметила, что дверь напротив меня приоткрыта. Медленно подойдя к ней, я заглянула внутрь.

— Жанна? — тихо позвала я.

Ответа не было. Я толкнула дверь и вошла в комнату почти в точности такую, из которой вышла. Здесь была точно такая же дверь в углу, через которую Винсент принес мой чай. Вход для прислуги, подумала я.

Открыв её, я увидела длинный тёмный коридор. Моё сердце подскочило, я подошла к стеклянной двери, сквозь которую падал свет. Она распахнулась в большую, просторную кухню. Там никого не было. Я с облегчением вздохнула и поняла, что боялась снова нарваться на хозяина дома.

Решив кинуть записку в почтовый ящик на входе, я поспешила обратно по туннелю, похожему на выход в открытый космос. Теперь, когда свет кухни был за моей спиной, я увидела несколько дверей, вдоль длинного коридора и заметила, что одна была слегка приоткрыта. Изнутри падал теплый свет. Может это комната экономки.

— Жанна? — позвала я, понизив голос.

Ответа не было.

На мгновение я остановилась, пока не почувствовала, что меня тянет вперед непреодолимая сила. Что я делаю? — подумала я и шагнула в проём. Как и в других комнатах, тяжелые шторы закрывали дневной свет. Освещение шло только от нескольких небольших ламп расставленных вокруг на низких столиках.

Я вошла в комнату и тихо закрыла за собой дверь. Я понимала, что веду себя безрассудно. Рациональная часть моего мышления отключилась, я была как на автопилоте, вторглась в чужой дом, чтобы удовлетворить своё любопытство. Пока я осматривалась, ощущала, как из-за адреналина, мою кожу покалывают миллионы иголочек.

Справа от меня между книжными шкафами находился серый мраморный камин. Над камином висели перекрещенные мечи. На других стенах висели фотографии, некоторый черно-белые, некоторые цветные. Все они были портретами.

Казалось, в коллекции нет смысла, последовательности. Некоторые люди на фотографиях были пожилыми, другие молодыми. Некоторые фотографии выглядели так, будто их повесили пятьдесят лет назад, другие же совсем недавно. Единственное, что их связывало, была искренность: человек не знал, что его фотографируют. Странная коллекция подумала я, переводя свой взгляд на другую часть комнаты.

В углу стояла огромная кровать с балдахином, завешанная полупрозрачной белой тканью. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть. Сквозь прозрачную ткань я смогла увидеть человека, лежащего на кровати. Моё сердце замерло.

Не смея дышать, я отдернула занавес.

Это был Винсент. Он лежал на спине поверх покрывал, полностью одетый, руки по бокам. И он не выглядел спящим. Он выглядел мертвым.

Я подняла руку и коснулась его руки. Она была холодной и твёрдой как у манекена в магазине. Отшатнувшись, я закричала,

— Винсент? Он не двигался.

— О, Боже мой, — прошептала я, в ужасе, а затем я посмотрела на фотографию, стоявшую на столике рядом с кроватью.

Это была я.

Моё сердце остановилось, я прижала руку к горлу и попятилась, пока не ударилась плечами о мраморный камин, и в ужасе закричала. И тут дверь распахнулась и включился верхний свет. В проеме стоял Жюль.

— Привет, Кейт, — сказал он грозно, а затем свет погас. Он кивнул и сказал, — Похоже, Винс, игры кончились.

Глава 11

— Тебе придется пойти со мной, сказал Жюль с мрачным выражением лица.

Когда я осознала, что не в состоянии двигаться, он взял меня за руку и повел к двери.

— Но Жюль! — сказала я, успокоившись на столько, чтобы заговорить, — Винсент мёртв! Жюль повернулся и посмотрел на меня.

Я, должно быть, выглядела, как жертва аварии. Я поняла, что именно так и выглядела. Мой голос дрожал.

— Нет, не мёртв. С ним всё в порядке.

Он взял меня за руку и потащил в коридор. Я отдернула руку.

— Послушай меня, Жюль, — сказала я, начиная говорить истерично, — Я дотронулась до него. Его кожа холодная и твердая. Он мёртв!

— Кейт, — сказал он почти сердито, — я не могу тебя сейчас всего рассказать, — Но тебе придется пойти со мной.

Он нежно взял меня за запястье и повёл по коридору.

— Куда ты меня ведешь?

— Куда же мне её отвести? — спросил он себя.

Это не выглядело так, когда люди задают себя вопрос, уже зная заранее на него ответ. Это звучало так, будто он не знал ответа и ждал, что кто-нибудь другой ответит.

Мои глаза расширились. Жюль спятил. Может он повредил голову при крушении в метро. Может он был душевнобольным преступником и убил Винсента, а потом оставил его в его же постели и сейчас он меня куда-нибудь ведет, чтобы тоже убить. Я уже начинала переставать контролировать свои мысли: я как будто находилась в одной из кровавых сцен фильма ужасов. Потрясающе. Я пыталась выдернуть свою руку из его тисков, но он только крепче её сжал.

— Я отведу её в комнату Шарлотты, — сказал он, отвечая на свой собственный вопрос.

— Кто такая Шарлотта? — спросила я, дрожащим голосом.

— Я не пытаюсь напугать её! — сказал Жюль, останавливаясь.

Он повернулся ко мне, выглядя раздраженным.

— Слушай, Кейт. Я знаю, что у тебя случился шок, но твое пребывание в той комнате, полностью твоя вина. Не моя. А сейчас я собираюсь тебя отвести куда-нибудь, где ты могла бы успокоиться и я не собираюсь обижать тебя.