Ни разу во время съемок не возникло столкновений между Томом Крузом и Дастином Хоффманом. Их и не могло быть. «Дастин оказывал мне всяческую поддержку. Он проницателен и благороден, постоянно профессионально совершенствуется, знает, как сделать фильм лучше, видит ограничения и знает, в каких пределах нужно действовать. Он смотрит в корень вещей», — объяснял Том.

За этими несколько отчаянными словами скрывалось искреннее восхищение своим героем. Он играл уравновешенного брата сумасшедшего Дастина, который торговал машинами. Он позволил Хоффману стать его наставником, т. к. не хотел, чтобы его старший товарищ чувствовал себя униженным.

Хоффман был крайне восприимчив. Он говорил о Томе: «Он актер, который ценит момент. У него нет ни малейшей идеи, он ничего не придумывает, он исходит из интуиции, ему доставляет удовольствие играть с чувствами». В конце съемок Дастин признался, что ситуация совершенно изменилась: «Том управляет мной так же, как я им».

Левинсон восторгался профессиональным искусством Тома и говорил, что его роль, основанная на внутренних противоречиях, стала самым основным элементом фильма: «Думаю, что Том Круз вытянул весь фильм. Он был на вершине фильма, потому что если бы он не выполнил своих обязательств, фильм потерпел бы крах».

На следующий день после окончания съемок «Человека дождя» Том отправился на гонки. Хотя у него было достаточно времени, чтобы пройти все подготовительные тесты на управление автомобилем, во время гонок он потерял контроль над задним обзором и врезался в стену. Сразу за происшествием последовали раздражающие статьи с кричащими заголовками: «Том Круз разбивает спортивную машину». Это было неудивительно, но невероятно злило Тома.

Все высоко оценили игру Тома и Дастина в «Человеке дождя». Хоффман-Рэймонд был неподражаем, выработав уникальную походку, уникальный голос и произношение, заставив говорить глаза и жесты. Казалось, он перевоплощался во всех, кто находился на площадке.

Том, безусловно, превзошел самого себя. В его умелых руках Чарли стал внешне эмоционально холодным человеком, но за этой маской скрывался огонь чувств.

Чарли стал живым воплощением Тома Круза. Зрители в немом восхищении следили за охватывавшими его разочарованиями и холодной яростью. Он подсознательно развил характер брата.

Никто, кроме Левинсона, не думал, что «Человек дождя» сделает хоть какой-то сбор. «В вечер премьеры я поехал в кинотеатр, и он был полупустой», — вспоминал режиссер.

Финансовую поддержку оказывала MGM|UA. Она не была очень сильна в мире кино, поэтому перед премьерой вышел только один критический отзыв. Не проводились и обычные предварительные исследования зрительского интереса. Публике совершенно не понравился плохой конец фильма. Многие были возмущены жестокостью героя Тома в отношении брата. Вот, что сказал продюсер студии, Питер Барт: «Условная мудрость «Человека дождя» заключалась в отсутствии пресловутой нормальности. В фильме нет и налета сексуальности. Это и не комедия. Ставится под сомнение само существование гуманного отношения. Герой Дастина Хоффмана так и не стал «нормальным». Единственным светлым моментом картины была отличная режиссура и прекрасная игра актеров».

Ошиблись все аналитики. «Человек дождя» стал не просто хитом, а абсолютным блокбастером. За первые 18 дней проката фильм собрал больше 42 миллионов долларов. К концу марта 1988 года эта цифра увеличилась до 155,7 миллиона. Это даже больше, чем собрал «Рокки».

Бюджет «Человека дождя» составил 2,5 миллиона долларов (хотя изначально была заложена цифра в 30 миллионов), а мировые сборы составили 500 миллионов. Том Круз был выдвинут на получение «Оскара», сам фильм получил 8 наград Академии киноискусств, включая награды за «Лучшую режиссуру» и «Лучший фильм». Том старался скрыть свое разочарование, не получив награду, но это было не первое испытание в его жизни, и он продолжал искать роли и фильмы, которых он заслуживал.

Киноэксперт Эдвард Гросс сказал, что Том имел право на разочарование. Критик «Лос-Анджелес Таймз» Шейла Бенсон писала: «Никто не поспорит, что «Человек дождя» — прыжок в карьере Тома Круза. Он возвысился до уровня Дастина Хоффмана».

Тома утешили критические отзывы. Он не просто заработал 5 миллионов долларов чистыми, еще 5 актер получил от общего сбора. Он был счастлив мыслью, что работал с Дастином Хоффманом.

Том определенно оставил отпечаток в списке коммерчески удачных фильмов: «После выхода «Человека дождя» люди спрашивали, как измерить успех фильма. Я отвечал:

— Я не могу жить ради того, чтобы заработать 20 или 100 миллионов. Не знаю, как будет дальше развиваться моя карьера. Я готов рискнуть, если фильм будет того стоить. Возможно, я проиграю, а может нет, но принимаю решения сам. Я выбираю сценарий, и могу обвинять только себя, если что-то не получится. Так я начинаю жить».

ГЛАВА 16

Как и многие дети своего поколения, Том Круз не помнил поражения своей Родины во Вьетнаме. Тет, Май Лай, Камбоджа, Кент Стейт: для Тома это были лишь названия, смутные и непонятные, лишенные какой-либо исторической и эмоциональной привязанности. Его интересы не касались войны, а воспоминания о ней не тревожили его сознания. Он не собирался выяснять, что случилось с Америкой после войны, когда вернулись домой тысячи ветеранов, искалеченных, на инвалидных колясках. По его собственному признанию, в том, что касалось Вьетнама, он был абсолютно несведущ.

Однажды в январе 1988 года он оказался в ресторане на обеде с обаятельным, талантливым человеком, Оливером Стоуном. Стоун служил в Военно-морских силах США, был дважды награжден за участие в военных действиях во Вьетнаме, но Том Круз знал его только как блестящего режиссера фильмов «Уолл Стрит», «Сальвадор» и как получившего «Оскара» за фильм «Взвод». Том внимательно слушал, что говорил Стоун о своем новом проекте, фильме, в центре которого должен находиться Вьетнам и который мог явить миру истину о вьетнамской трагедии и стать ярким призывом к миру и спокойствию.

Стоун в ярких красках описывал сцены нового фильма: бои, ужасы бомбежек, невинно убиенные дети и женщины, физические и психологические раны, нанесенные нации; измученные генералы, вернувшиеся домой полностью истощенными и вынужденными лечиться всю оставшуюся жизнь. Затем должны были последовать сцены в военных госпиталях, где до сих пор продолжают мучиться и страдать тысячи военных. Далее в планы Оливера Стоуна входило показать, как истощила и извратила война внутреннюю жизнь Америки: политиков, антивоенное движение, которое привлекло бывших солдат, прошедших вьетнамский ад. В их душах война продолжалась, они переживали ее второй раз.

Стоун захватил внимание Тома, который испытал благоговейный ужас, слушая планы самого значительного и влиятельного режиссера Голливуда того времени. И когда Стоун начал объяснять Крузу, что он собирается показать трагедию Вьетнама через судьбу одного человека, сержанта Военно-морских сил США Рона Ковика из Массапеки, Лонг-Айленд, актера осенило, что Стоун собирается предложить ему эту роль.

Для Стоуна Ковик стал символом Вьетнама. В своей, ставшей бестселлером автобиографии бывший морской пехотинец описал себя как истинного янки. Рожденный 4 июля, в День независимости, он вырос в католической семье, свято верящей в истинность Бога, семьи, страны, сообщества и флага. Его героями стали Джон Уэйн и президент Дж. Ф. Кеннеди. Когда страна позвала Ковика на защиту своих интересов, он, не сомневаясь, принял участие в борьбе против коммунизма. За свою преданность и веру он заплатил ранами, и домой ему пришлось вернуться в инвалидной коляске. Полностью парализованным. Импотентом.