Итак, по требования клириков архиепископа арестовали, но Аркадий вновь отказался отправить Златоуста в ссылку. Тогда, зная щепетильность царя, очень боявшегося идти наперекор Церкви, Севериан, Акакий и Антиох 10 июня поставили императору ультиматум. Можно только догадываться, как описывалась и интерпретировалась ими эта история, чтобы подтолкнуть царя к данному решению. Возможно, апеллируя к царю, они говорили о неизбежном подрыве авторитета императора, о расколе, который ждёт Церковь, и т.п.

Историки донесли до нас один только фрагмент их речи, впрочем, довольно красноречивый, чтобы сделать общие выводы. «Государь, сам Бог поставил тебя императором, чтобы ты никому не покорялся, а чтобы, напротив, все покорялись тебе. Тебе всё дозволено, всё, чего бы ты ни пожелал. Не будь же милостивее священников и святее епископов (выделено мной. — А.В.). Мы сказали тебе перед лицом всех: «Да будет низложение Иоанна на главах наших!». Подумай об этом, августейший государь, и не погуби нас всех, избавляя одного человека!»[547]. Иными словами, всю ответственность за осуждение и ссылку св. Иоанна Златоуста епископы взяли на себя, открыто отмечая императору, что его отказ будет означать прямой разрыв с Церковью. Они добились своего: св. Иоанн был перевезён кораблём на азиатский берег Босфора, а затем сослан в город Кукуз, в Армении.

После высылки Златоуста множество его поклонников предстали перед судом, но это только подлило масла в огонь: вскоре в столице образовалась очень многочисленная группа «иоаннитов», требовавших оправдания и возвращения Златоуста. Если Акакий и Антиох в чём-то и были правы, так это в том, что раскол в Церкви действительно возник; вопрос только в том, кто его породил? Дошло до того, что «иоанниты» прекратили общение с преемником Златоуста патриархом Арзакием (404–405), поставленным 26 июня 404 г. на Константинопольскую кафедру, а также с Александрийским и Антиохийским епископами[548]. В Церкви возник раскол, но уже не на догматической, а на канонической почве, тем более, что Римский понтифик Иннокентий горячо заступился за Златоуста, пытаясь спасти его, и тоже прервал евхаристическое общение с тремя патриаршими кафедрами на Востоке. Более того, раскол вышел за границы Церкви и принял уже политические черты: император св. Гонорий был недоволен отказом своего брата Римскому папе по поводу судьбы св. Иоанна и направил ему письмо, в котором упрекал Аркадия за преследования Златоуста и «иоаннитов».

«Что теперь остается иного, — справедливо вопрошал император св. Гонорий, — как не то, чтобы кафолическую веру раздирали схизмы, чтобы на почве такого разномыслия возникали ереси, всегда враждебные единению, чтобы народу уже не вменялось в вину его разделение на несогласные секты, если сама государственная власть даёт материал для несогласий и если ею раздувается горящий трут раздоров»[549]. Пожалуй, если бы не последующие готские события на Западе, отношения между двумя частями Империи могли перерасти в откровенно враждебные.

Видимо, сам император Аркадий понял свою ошибку, но, поскольку дело обернулось таким образом, будто клирики желали защитить честь императрицы, и потому организовали судилище и ссылку, досталось той, кто едва ли имел к приговору хоть какое-то отношение. Невольно потакая тем, кто желал сделать царицу крайней, император резко выговорил Евдоксии по этому поводу. Императрица тяжело переживала разрыв с мужем и ссылку Златоуста и даже заболела. А 6 октября 404 г. она скончалась и была погребена в храме Святых Апостолов. Но это событие ничуть не изменило расстановку сил: «иоанниты» по-прежнему жестоко преследовались и подвергались суду. Ввиду церковных волнений, император дал указание отправить св. Иоанна в ещё более отдалённые районы, и в 407 г. Златоуст был сослан в крепость Питиунт (нынешняя Пицунда), по пути в которую он скончался в городе Комнах 14 октября 407 г.[550] Кстати сказать, данный эпизод лучше всего доказывает, что в основе гонений на св. Иоанна Златоуста лежал вовсе не конфликт с царской семьёй — в противном случае он уже должен был выйти на свободу, так как главная «обвинительница» умерла раньше него[551].

Замечательно, что пока шли церковные споры, св. Иоанн Златоуст пытался даже в ссылке до конца исполнить свой архипастырский долг, надеясь при помощи местных епископов утвердить христианство в Персии, но получил жёсткий отказ со стороны местного епископа.

В это время в Исаврии вновь зашевелились давние недруги Империи. Уже в 403 г. шайки исавров появились в Киликии, затем они двинулись в Сирию и начали активно разорять пограничные с Персией районы. Это бедствие был очень болезненным, поскольку не так давно эти провинции подверглись нападению Трибигильда и его дружин, и вот уже вновь огонь войны пожирал жилища людей, а сами они уводились в рабство или умерщвлялись. Борьба с исаврами продолжалась довольно долго: армянский полководец, состоявший на римской службе, Арбазакий нанёс им несколько чувствительных поражений, но не смог окончательно уничтожить разбойников. Скоро исавры вновь выступят на сцену истории, но уже в новом качестве. Помимо Сирии от разбойников сильно страдали африканские провинции, которые терроризировались племенами мазиков и авзуриан.

Но это уже мало интересовало Аркадия. Хотя ему шёл только 31-й год, здоровье его было подорвано, а смерть любимой жены ускорила окончание земной жизни императора. Рассказывают, что на краю могилы он очень беспокоился о последующей судьбе своих детей и особенно наследника — маленького Феодосия. Понимая, что сразу же после смерти тот станет заложником и игрушкой в руках придворных партий, Аркадий решился на беспрецедентный шаг: в письме к Персидскому царю Йезидегерду он просил того принять кураторство над сыном (!) и обеспечить восшествие его на престол по достижению совершеннолетия. В качестве награды он обещал обеспечить мир с Персией и сохранить границы между государствами, как они сложились к тому времени. Надо отметить, что благородный перс согласился на просьбу Аркадия и даже направил в сенат письмо, в котором обещал немедленно начать военные действия против Империи, если вдруг обнаружатся посягательства на трон Феодосия[552].

Это событие наглядно демонстрирует обстановку, в которой приходилось жить и править Римскому царю, а также крайнюю слабость политических институтов в Империи. Наконец, выполнив свой последний долг, император начал готовиться к встрече с Создателем. 1 мая 408 г. Аркадия не стало. Благочестивый царь, так мало проживший на этом свете и отдавший всю свою жизнь на благо Отечества, был погребён рядом с женой в храме Святых Апостолов в Константинополе. Пусть его жизнь была лишена громких подвигов и выигранных сражений, но никто и никогда не мог упрекнуть его в нечистоте и компромиссах в деле становления Церкви, ревностным и верным членом которой он являлся до последней минуты. Замечательно, что его благочестию нередко приписывали спасение от бед и иные чудеса. Например, когда в 407 г. Аркадий отправился в город Карию, где пострадал св. мученик Акакий, и молился в церкви, внезапно обрушился самый большой в городе дом, но никто не пострадал; народ сразу же приписал сохранение своё молитвам царя[553].

Аркадий не был героем, но человек — средний по своему развитию, ежесекундно находившийся в опасности быть свергнутым или убитым, обременённый многочисленными проблемами своих подданных, подталкиваемый к неясным по последствиям или напрямую ошибочным поступкам со стороны своего коварного и зачастую враждебного двора, раздираемого распрями и борьбой за власть, он сумел при Божьем содействии сохранить Восточную империю и передать в руки сына всё то, что некогда получил от отца.