Сны вновь начинали влиять на его поступки, и Гугов стал посещать спортзал после работы. Он не мог не анализировать эту массу - просто потому, что человек по природе своей не может не анализировать. Видения (или знаки?) давно должны были пропасть, ан нет. И Авраам Вентонович отчаялся...
Пассаж три. Второй вариант
1
Сколько он бежал, Ярый не помнил. Во всяком случае, он спасся, выжил после того кошмара, который учинили безжалостные охотники. Бежал сталкер долго, весь выдохся, он даже не знал, насколько долго, и Ярый подумал, что непонятно, - почему Зона его пощадила? За быстрый бег на дистанцию около двух километров он не встретил ни одной аномалии. Это ведь поистине невероятно! Ни единой "плеши" или "электры"! Как так получилось?
Кисть не оттяпало подчистую, хотя и поцарапало обширно; Ярый залез в карманную аптечку и, смочив кусочек бинта медицинским спиртом, продезинфицировал рану. Собственно, кроме бинтов и спирта в карманной аптечке был только пинцет, всё остальное осталось в рюкзаке. В каком направлении сейчас стоянка, Ярый с уверенностью сказать не мог. Осторожно ощупав ухо, он констатировал, что оторвало только мочку, орган слуха цел. Ничего, Ярый видал людей, попавших в "холодец", "жгучий пух" или, чего хуже, под кислотный дождь, - у них дела гораздо печальнее. В общем, заживёт.
Была глубокая ночь, уже к утру. "Часа два щас, наверное, - подумал Ярый. - И что же делать? С ножом да пистолетом, без снаряги, в натуральной Зоне вдали от Периметра! Н-да, вердикт ясен. Лучше бы уж меня эти гады подстрелили, чем в каком-нибудь "гарнире" сдохнуть! Может, выберусь-таки? С Могильника же выбрался. Хотя без "пэ-дэ-а" то, да и без датчика аномалий куда? Кстати, эти сволочи, вроде, меня искали. Зачем я им был нужен? За-чем? Врагов у меня в живых нет никого, ото всех избавился. Они ведь по имени меня называли, знали, что я - сталкер, а другие - группа! Загадка. Так, а ну-ка..."
Ярый живо поднял пистолет и проверил обойму. НЕТ! ЧЁРТ! ОДНА ПУЛЯ! Вот тебе и намёк от Зоны - стреляйся не хочу.
Ну, дак что? Пулю в лоб - и решено. А, Ярый? При хорошем везении и чёткой ориентацией с "Матом" с... Госпиталя было бы возможно выбраться - дотащиться как-нибудь до восточной Свалки, а там уже до "Лейки" и подкупить у Франка или того же бармена снаряжения. На худой конец к Бабе Наде идти, всё равно лучше, чем сгинуть. Но Рыжий Лес! С одним только ножом!..
"Ты попал", - промелькнуло в голове.
Нет. Надо выбираться. Зона поставила перед выбором - подохнуть сразу или побороться за свою неопределённую, но от этого не менее обречённую, жизнь. И Ярый выбрал второй вариант...
2
Люде был известен Пьеро - некий человек, возможно принадлежавший к "режимовцам". Этот субъект и был той единственной ниточкой, вернее волоском, ведущим "фээсбэшницу" к Пете. Люда заставляла себя не думать о том, что фанатики могли казнить её внука. Пьеро маячил у неё в голове, символизируя надежду увидеть парня живым. Люда боялась, по-настоящему боялась не конченых отморозков из легендарной группировки, а того, что молитвы её останутся без внимания в этом проклятом месте, кошмаре паломника, чья душа не омрачена "отпечатком Зоны", не запятнана его бликом, не задета вскользь. Молитвами попущения Людмилы можно было назвать только образно, на самом деле её подсознание взывало к силам справедливости и мироустройства. А вообще Люда была скептиком и атеистом.
На обитателей Чернобыля пожилая "фээсбэшница" смотрела как на термитов, тельцами своими заслоняющих землю и не позволяющих таким образом ту землю как следует разглядеть. Все эти сталкеры; анархисты, что за равенство... Анархия вообще равенством быть не может - анархия, она же вседозволенность, это когда один отдельно взятый может убить другого отдельно взятого. Или причинить ему боль. Но ведь другой не всегда может отплатить тому, первому, той же монетой, потому что ему этого не позволяет сделать совесть. Выходит, они не равны. Простая совокупность радикальных человеческих мнений, а не пресловутое равенство. Равенство - это когда никто вообще не нарушает ничьих прав. Прав по морали, а не по этим зонным уставам. Хотя Зона - обитель волков, поэтому здесь всё-таки в какой-то степени равенство. Хоть и анархия.
3
Общество было взбудоражено тревожными известиями; СМИ получили чёткие инструкции масла не подливать, не разжигать панику и успокаивать обывателей. Через несколько часов после начала войны была объявлена всеобщая эвакуация; суровые боевики с плазмаганами зорко контролировали посадку мирных жителей на быстроходный транспорт. Вооружённый конфликт вспыхнул, воспылал негаданно и буквально ли не на пустом месте, но привёл к серьёзному столкновению интересов нескольких сверхдержав. Никто глобальной войны не ожидал; в условиях активного построения подобия утопии и единогласной демократии этакий дикий способ решения взаимопроблем казался забытым. Мощного резонанса тоже не случилось; общество, адаптировавшееся к изменчивому поведению коллективного сознания, трудно чем-то изумить, но встряхнуть удалось. Азия погрязла в кровавой бане.
Авраам Вентонович Гугов был экспортирован с ПМЖ в числе первых; мобилизации рядовых граждан не происходило, тогда как действительные тактические войска государства в полном составе были брошены на линию фронта. Наступление затормозили, развязались ожесточённые поединки.
Сквозь пелену далёких мыслей смотрел Авраам на череду непривычных событий, размышлял он об оттенке наивного идеализма в мечтах людей о "правильном" грядущем, о Талоне - мегаполисе причудливых узоров аромата торговых улиц, мелькания пёстрых ночных огней, приветливых соседей и солидных небоскрёбов. Городе, которого больше нет - он стёрт с лика планеты беспощадной войной. Думал Гугов и о снах, ставших частью его бытия. Человек оттуда звался Алексей, его другом был Илья - и вдобавок он видел там ту самую тварь, огромную чёрную язву, порождающую поменьше - монстра, сливающегося с воздухом и мутанта, влезающего в голову. Авраам Вентонович прислонился к иллюминатору флаера, даря городу, где он родился и вырос, прощальный взгляд... Воздушный автобус взмыл ввысь.
Вспышки взрывов играючи объяли Талон.
Пассаж четыре. По лезвию бритвы
1
И, что вполне естественно, Ярый не спал. Впрочем, он привык, в Зоне бродяга, бывало, не спал ночами по несколько недель, и ничего удивительного, все осваиваются. Лежебоки здесь долго не здравствуют. Нет, не в смысле, что Ярый не спал никогда, - кто побрезгует, когда перед ним советская, армейская койка с чистыми простынями в снятой у Бармена комнатке в "Сто рентген"? А вот на Милитари, когда задание Сахарова выполнял, не смыкал глаз вовсе - эту ходку сталкер Ярый надолго запомнил. И этой ночью тоже уснуть не довелось...
На данном этапе было всё так: Ярый прошёл чуть-чуть, с полкилометра, каким-то чудом обнаружил замаскированную листьями "зыбь", потом подумал, что идёт уже примерно час, и решил устраиваться на ночёвку, хотя какая ночёвка, если уже утро, да и с группой он устраивался куда комфортней. Он расположился между большим, толстым деревом и "разломом", разворошив листья и усевшись на очищенный козырёк земли, положил голову на ствол (дерева, а не пистолета) и задремал.
Протяжный, злобный вой с расстояния двух метров мигом согнал со сталкера всю дремоту, он вскочил, выхватил нож... Стая псевдособак окружила дерево, было их штук двенадцать...
Ярый понял - это испытание. Испытание, которое дала ему Зона. Ведь вся наша жизнь - одно большое испытание, верно? Хотя тогда Ярый ещё этого не понимал...
* * *
Первая собака накинулась на Ярого и была жёстко отброшена сталкерским локтём прямо в "разлом". Псина взвыла и провалилась в огненную жижу.
Вторая кинулась сзади - жирная, сильная, поджарая сука. Сталкер не успел обернуться, и поэтому полетел на землю, стукнувшись затылком о дерево. В глазах помутилось, в голове зазвенело... Собака взошла ему на грудь. Ярый изо всех сил всадил ей нож в живот.