Ремберт Лиланд… Что случилось с тем дружелюбным, доверчивым студентом, которого он знал, с тем смешливым парнем, для которого вся жизнь заключалась в музыке? А сейчас в его душе чувствовалась такая боль, которую даже старинному другу не показывают.
Что до отца Бречинского, он казался таким одиноким в ледяных подземельях ватиканской библиотеки. И с чего бы это он так разоткровенничался с малознакомым монахом о том, что произошло между ним и отцом Андреем?
Однако нужно сосредоточиться на письме апостола. По шифру Дьюи где-то в мире отыскать книгу.
Он вышел в Интернет, вызвал «Гугл» и набрал «университетские библиотеки».
Поисковая система выдала ему список с адресами одиннадцати сайтов. Внизу экрана «Гугл» сообщил, что подобрал еще двенадцать подобных страниц. Придется просмотреть около ста тридцати сайтов.
Вздохнув, он щелкнул на первой ссылке.
Явившись чуть заполдень, Лиланд был раздосадован, обнаружив краткую записку, лежащую перед компьютером; отцу Нилу потребовалось срочно вернуться в Сан-Джироламо. На виа Аурелиа он будет вечером.
Видимо, он что-то раскопал? Американец отнюдь не принадлежал к числу знатоков Библии. Но вникая мало-помалу в работу отца Нила, он начал живо интересоваться этой темой. Пытаясь помочь другу выяснить, что стало причиной смерти отца Андрея, он хотел расквитаться и за свое прошлое. Ведь и он был жертвой, его собственная жизнь также была загублена.
И он чувствовал: те силы, что разрушили его жизнь, были повинны и в гибели библиотекаря аббатства Сен-Мартен.
Заходящее солнце окрасило нависшее над Римом облако в мрачные багровые тона. Лиланд отправился в Ватикан.
Палестинец, засевший в квартире этажом ниже, вдруг услышал, как кто-то вошел и расположился перед компьютером — наверное, отец Нил. Пленки записывающего устройства фиксировали лишь стук пальцев по клавиатуре.
Но вот звуковой ряд изменился — вернулся Лиланд.
Значит, сейчас начнутся разговоры.
57
Египет, между II и VII веками
Вынужденные бежать из Пеллы, спасаясь от войны, назореи обосновались в оазисе Бакка. Арабы встретили их дружелюбно. Однако суровый климат Аравийской пустыни вынудил некоторых из них двинуться дальше, в Египет. Они осели в северной части Луксора, в селении Наг-Хаммади у подножия горы Гебель — эль Тариф. Там сложилась община, сплоченная памятью о тринадцатом апостоле и его наказах. В каждой семье имелась копия его послания.
В скором времени им пришлось столкнуться с христианскими миссионерами из Александрии, чья церковь бурно расширяла границы своего влияния. Христианство распространялось по империи с неудержимостью лесного пожара; перед назореями, отрицавшими божественность Иисуса, встал выбор: или покориться, или исчезнуть с лица земли.
Превратить Иисуса в Христа, Бога-Сына? Изменить заветам послания? Никогда — лучше умереть. Из Александрии пришел приказ, написанный по-коптски: уничтожать это послание как в Египте, так и в любой части империи. Всякий раз, когда семью назореев изгоняли в пустыню, где их ждала неминуемая смерть, опустошенный дом обыскивали. Ведь в послании тринадцатого апостола говорилось, что где-то в Идумейской пустыне есть могила, где упокоилось тело Иисуса. Но могила Иисуса должна была пустовать, дабы Христос оставался вечно живым.
И лишь один-единственный экземпляр послания избежал расправы. Он попал в Александрийскую библиотеку, где затерялся среди пятисот тысяч томов этого восьмого чуда света.
Чуть позже 200 года юный житель Александрии по имени Ориген начал усердно посещать эту библиотеку. Этот неутомимый искатель был одержим страстным интересом к личности Иисуса. Его память была поистине изумительна.
Будучи уже преподавателем, Ориген стал неугоден епископу Деметрию. Тут была замешана зависть, поскольку обаяние Оригена привлекало к нему сливки александрийского общества. Но важную роль сыграло и недоверие к Оригену, который в своих поучениях, не колеблясь, использовал запрещенные церковью тексты. Кончилось все тем, что Деметрий изгнал его из Египта, и Ориген нашел пристанище в палестинской Цезарии. Однако то, что он когда-то прочитал, осталось с ним навсегда. А послание тринадцатого апостола, по-прежнему осталось лежать в недрах гигантской библиотеки, не ведомое никому; такие искатели, как Ориген, встречаются редко.
Когда в 691 году Александрия попала в руки к мусульман, генерал Аль аз-Амру приказал все книги одну за другой сжечь: «Если они не противоречат Корану, они бесполезны, — изрек он, — а если противоречат — опасны». В течение шести месяцев культурным наследием античности обогревались общественные бани.
Предав огню Александрийскую библиотеку, мусульмане преуспели в том, чего никак не могли довершить христиане: отныне нигде не осталось ни одной из многочисленных копий послания.
Но оригинал по-прежнему покоился на дне занесенного песком кувшина, слева от входа в один из гротов, смотрящих с высокой скалы на древние руины Кумрана.
58
— Ну как, нашел что-нибудь?
Лиланд вошел в комнату, лицо у него было напряженное. Возле компьютера он заметил разбросанные бумаги. Отец Нил, стоявший у окна, выглядел усталым. Не отвечая на вопрос, он вернулся к компьютеру и сел, решив про себя, что не станет считаться с предостережениями отца Бречинского и расскажет другу все.
— После твоего ухода я разослал запросы в самые крупные библиотеки мира. Ближе к полудню я вышел на гейдельбергского библиотекаря, жившего прежде в Риме. Между нами завязалась переписка, и он мне сообщил, что шифр Дьюи взят… ну, угадай, откуда?
— Из библиотеки Сан-Джироламо, потому ты и помчался туда сломя голову!
— Я и сам мог бы додуматься, ведь это последняя библиотека, где отец Андрей был перед смертью; он там нашел нужную книгу, наскоро записал шифр в ежедневнике, благо тот был под рукой, и наверняка собирался потом заглянуть в нее еще раз. А потом покинул Рим в спешке, оставив в номере ежедневник, ставший бесполезным.
Лиланд сел рядом с Нилом, его глаза загорелись:
— И ты разыскал эту книгу?
— Библиотека Сан-Джироламо собиралась с миру по нитке, библиотекари часто сменялись, в результате теперь чего там только нет. Но классификацию худо-бедно произвели, так что я действительно раздобыл ту книгу, что привлекла внимание отца Андрея. Это катена, то есть цепь рассуждений Эвсебия из Цезарии, редкое издание XVII века, я о нем даже не слышал никогда.
Лиланд смущенно пожал плечами:
— Ты уж не обессудь, Нил, но все, что не касается моей музыки, не задерживается у меня в голове. Что это такое — катена?
— В III веке завязалась яростная борьба вокруг божественности Иисуса, которую церковь старалась навязать миру; повсюду уничтожались тексты, идущие вразрез с нарождающейся догмой. Осудив Оригена, церковь методически истребляла все, что он написал. Эвсебий же из Цезарии восхищался александрийцем, окончившим свои дни в его родном городе, и относился к нему с величайшим почтением. Он хотел спасти, что мог, из его наследия, но чтобы самому не подвергнуться гонениям, стал распространять избранные отрывки, выжимки из его сочинений, связанные между собой наподобие цепочки — катены. Его идея имела своих последователей, вот почему многие произведения античности сегодня доступны нам лишь в виде подобных отрывков. Отец Андрей понял, что эта катена, которая никогда ему еще не попадалась, может содержать что-нибудь любопытное и малоизвестное из Оригена. И думаю, что он нашел.
— Что нашел?
— Фразу Эвсебия, до сих пор никем не замеченную. В одном из своих ныне утраченных сочинений Ориген утверждает, что в Александрийской библиотеке ему на глаза попалась таинственная «epistola abscondita apostoli tredicesimi» — тайное или, возможно, спрятанное, послание тринадцатого апостола, где содержится доказательство того, что Иисусу не была присуща божественная природа. Отец Андрей, вероятно, не был уверен в существовании этой эпистолы, он говорил мне о своих сомнениях, хотя довольно туманно. Теперь ясно, что он тем не менее разыскивал ее, раз уж так тщательно записал шифр книги, где обнаружил это упоминание.