Спокойный, прошагал свои четыре километра до дома, даже вздремнул немного после обеда. Потом с Чари ходили гулять на Гончарку, потом смотрели хронику о войне. Мальчик меня не тревожил. Думал о другой больной.

В 10 звонит дежурный Декуха:

- С вашим больным плохо. Мы удалили ему трубку в 7 часов, а в 8.40 при вполне хорошем состоянии было что-то вроде остановки дыхания. Снова интубировали. Сейчас кровяное давление неустойчивое.

Я редко взрываюсь при вечерних докладах, но тут ругался на самой грани приличий. Вызвал "скорую помощь" - ехать. Подумал с безнадежным хирургическим спокойствием: "Толку уже не будет".

На улице ждала машина. Быстро в институт и бегом в реанимацию. Думал: "Зачем бежишь? Не повлияешь все равно".

В главном зале девять человек прооперированных больных. Над мальчиком - Декуха. Делают массаж сердца. На осциллоскопе почти прямая линия. Зрачки широкие.

Приехал Саша Ваднев и включился: массирует, как машина, и еще дает указания по другим больным.

Все тщетно.

Появился Бендет, сообщил, что вызвал родителей: "Там стоят, у входа в реанимацию".

- Ну вот. Значит, тут же сообщим. Не придется ждать до утра тягостного объяснения.

Хорошенькое дело - "сообщим", когда сами не знаем совершенно "отчего"?

В полутемном коридоре вижу мать и отца. Застывшие лица; по мне определили - плохо. Ни вопроса, ни возгласа горя.

- Ваш мальчик умер. Два часа реанимировали, не помогло. Не знаю причин.

Это все. Распорядился отвезти родителей в гостиницу, а потом приехать за нами...

Дневник. 28 апреля. Воскресенье, утро

Только и остается, что писать дневник, откровенничать на бумаге. Всю жизнь замыкался на людей, трудно будет, когда прервутся связи через хирургию, директорство, публичные лекции. Плохо остаться никому не нужным. Понимаю, что это "нужен" - эфемерно, внимание людей изменчиво и неглубоко да вроде бы уже и не очень важно: ослабло лидерство. Ан - нет, страшно. Привыкну, конечно, все старики привыкают.

Сейчас, когда идут операции, когда хорошо бегается и умно говорится, ощущаешь жизнь и забываешь, что это уже последние ее вздохи. Но ударит по голове - и очнешься...

Неделя была скверная, и дистанцию утром выбегал с трудом, где уж тут найти оптимизм?

Смерть каждого ребенка скоблит мое сердце, как теркой, и на много дней лишает покоя. Это не фраза, так и есть. Могу выполнить программу дня, разговаривать и даже смеяться, а в глубине - тоска... Пусть уж лучше одиночество без хирургии.

Поэтому в пятницу объявил на конференции, что снова прекращаю оперировать детей.

Конечно, я не только оперирую, директорствую и плачу над смертями. Я еще читаю, думаю, даже разговариваю о политике. На прошлой неделе был Пленум ЦК. Теперь небось будет называться "исторический апрельский", поскольку первый при новом секретаре. И пойдут опять перепевы: "в свете решений", "в речи на апрельском Пленуме", "как сказал на Пленуме товарищ Горбачев"... И обязательно с добавлением имени-отчества. Сколько я уже слышал этих "исторических"...

Нет, не будем ворчать. Доклад прослушал с интересом. Может, и появится живая струя: "ускорение на базе научно-технического прогресса...", "достижение нового состояния советского общества...".

Дневник. 7 мая. Вторник, утро

На работу иду к двенадцати. Есть время попечатать.

Мы - на даче. Уже неделю как переехали. Были трудности: грязь и неустроенность после ремонта. Мастера (баптисты) устанавливали водяное отопление, потом белили, красили, разобрали все мои приспособления - столики, вешалки. Так что в праздники пришлось поработать. Но все уже сделано, и можно наслаждаться природой.

Такой здесь покой, тишина, отрешенность. Погода холодная, поэтому листочки чуть проклевываются, но трава зеленая и тюльпаны расцвели. Утрами по лесу так славно бегалось, а сегодня снова слабость. Видимо, к прежним силам уже не вернуться. Или это связано со стрессами на работе?

Перед праздниками неделю не оперировал. "Комплексовал" после смерти того мальчика.

Оставим немощи. Значит, старость - программа и тренировкой ее не победишь. Мало ли было уже разочарований в своих идеях и силах? Вот терпят крушение надежды на снижение смертности, что появились в первом квартале после мероприятий, проведенных в прошлом году. Апрель был очень плохой: умирали дети от неясных причин.

Чтобы отвлечься, читаю книги. Вот две: Зенона Косидовского - о Библии и сам "первоисточник". Лет десять назад я прочел Новый завет, а Ветхий мне тогда не понравился. Косидовский пересказал его без вульгарности и предвзятости. Снабдил подробными комментариями от разных наук - библеистики, археологии, истории. Получилось хорошо.

Наконец и мы признали, что Библия - это историческая книга, а не орудие одурманивания трудящихся. Что Христос таки жил, и проповедовал, и был распят. Что путешествия евреев от Вавилона до Египта и обратно в Палестину - исторические деяния и что пророки тоже были, включая совершенно мифического Моисея или Иоанна Крестителя.

Очень было бы полезно для интеллигентности изучать "материализованную" Библию в школах или хотя бы в университетах, где учат философии, литературе и истории. Иначе получается перекос: постоянно встречаем у классиков и иностранных авторов всякие библейские высказывания, факты и имена и не знаем абсолютно ничего. Уверен, что и наша резиновая диалектическая мораль не может заменить христианскую.

Впрочем, мои благие пожелания просто смешны. Заблуждаться не будем. Фанатики всегда кроили историю и культуру как хотели. Вспомним хотя бы ортодоксальность ранних христиан: изумительные скульптуры греческих богов ломали, как и наших древних идолов.

Загадка жизнестойкости великих религий. Да, были Христос, Магомет и Будда, были во плоти. Но какие они были маленькие у их современников в сравнении с деятелями истории, с каким-нибудь Александром, Ганнибалом, Цезарем. Те - мир перекраивали, а тут - только поучения, записанные спустя десятилетия и даже столетия. И, кроме того, оказывается, было много других проповедников и пророков, даже более чтимых при жизни. Почему-то следы их находят лишь дотошные историки. Как это объяснить? Может быть, потому, что они были милосердные в своей основе? Этого ведь не скажешь про идеологии революций.

Еще из древней истории. Все уже было: социальные системы, философия, а главное - мысли человека и самоанализ. И как нужно жить, чтобы чувствовать счастье. Например, мне бы сейчас: "...идеал Эпикура - мудрое спокойствие философа, свободного от всех страхов и предрассудков, познавшего истинную природу вещей путем логического мышления и исследования мира людей и природы", - так написано автором главы во "Всемирной истории". Нужно поискать по источникам, как он сам писал, Эпикур, 22 века назад.

Впрочем, я давно знаю о счастии бесстрастия, только страсти уж очень притягательны. Бесстрастие придется отрабатывать, когда сил не будет.

Снова начал оперировать и снова - страсти, но писать не стану.

Широко идет празднование сорокалетия Дня Победы. 4 мая В.В.Щербицкий вручал ордена Отечественной войны группе ветеранов и мне в том числе. Сказали, что на торжество все награды надеть. Первый и, наверное, последний раз я цеплял их. Много было хлопот, пока с Лидой разыскали их, пока дырки в пиджаке проколол. Набралось почти двадцать. И оказывается - зря. Некоторые пришли с одной звездочкой.

Нужно выдавливать из себя раба.

Дневник. 8 мая. Среда, утро

Не иду на работу. Может ветеран себе позволить попраздновать Победу, имея много неиспользованного отпуска? В Институте операционный день. Немножко совестно, однако оперировать боюсь перед праздником. Пишу воспоминания.