— За наше освобождение!

Что бы там ни заставило Сару разорвать свою помолвку, Элли была рада видеть, что, по крайней мере на первый взгляд, девушка быстро приходила в себя после такого страшного разочарования. К тому же она просто не могла не восхищаться Сарой: не так-то просто появиться на семейной вечеринке после столь неудачной собственной помолвки, состоявшейся всего лишь несколько дней тому назад.

— За освобождение! — повторила Элли, делая небольшой глоток шампанского.

— Со мной действительно все в порядке, — заверила ее Сара и печально улыбнулась. — Конечно, я еще немного не в себе, но думаю, что справлюсь с этим. А как ты?

Элли пожала плечами:

— Я избавилась от Гарета уже несколько месяцев тому назад.

И, видимо, только для того, чтобы так отчаянно влюбиться в Патрика!

— Должно быть, это я виновата, что ты… что из-за меня он…

— Бросил меня… — закончила за нее Элли. — Ну да, в какой-то степени. И слава богу! Скажи, он не заставил тебя страдать? Не причинил тебе боль?

Сара горько рассмеялась:

— Думаю, что пострадала только моя гордость. Теперь мне трудно будет верить в то, что я такая замечательная… Что же касается Гарета, то он показал себя во всей красе, когда я заговорила с ним о своих намерениях поработать с Жаком, о том, что хочу отложить нашу свадьбу на полгода, потому что мне нужно уехать в Париж.

Тогда Гарет решил, будто это вы с Патриком затеяли какую-то интригу против него. Слово за слово, и тут я поняла, что он встречался с тобой, пока я не приехала в Англию. Почему ты мне ничего не сказала, Элли? Я бы на твоем месте выцарапала разлучнице глаза!

— Когда ты вернулась, я уже прекрасно понимала, что он из себя представляет, — покачала головой Элли. — Единственное, чего мне хотелось, так это попробовать удержать тебя от поспешных решений и открыть тебе его истинную сущность!

— А почему же ты мне ее не открыла? — поинтересовалась Сара.

— Патрик убедил меня, что ты все равно не поверишь.

— Вот как? — Сара посмотрела на своего двоюродного брата, задумчиво приподняв брови.

— Ну да. А что заставило тебя отказаться от брака с Гаретом?

— Мне не понравилось, что он говорил о тебе и Патрике. Ты, наверное, заметила, что я особенно привязана к Патрику, хотя последнее время мы и не так уж часто видимся. А с тобой мы вообще долгое время были подругами… Потом, когда он начал оскорблять моего отца, это переполнило чашу моего терпения.

Элли с нескрываемым удивлением посмотрела на Сару.

— Твоего отца?!

Неужели Гарет сошел с ума? Или он забылся и попросту не понял, когда ступил на опасную и зыбкую почву?

— Представь себе! — Сара мрачно усмехнулась. — Никогда не говори плохо о родителях своей девушки — таково первое правило хорошего кавалера. — Она покачала головой. — Элли, ты ведь знаешь, как я боготворю отца…

— И он тебя обожает! — воскликнула Элли.

— Гарет оказался слишком глуп, чтобы понять это. Думаю, он потерял самообладание, когда сообразил, что все идет не так, как ему хотелось бы. Я имею в виду нашу свадьбу.

— Ты теперь понимаешь, почему?

— Еще бы! — с отвращением призналась Сара. Не волнуйся, Элли! Теперь я знаю истинную цену Гарету Дэвису!

— Очень рад это слышать! — раздался за спиной Элли голос Патрика.

Быстро обернувшись, Элли с тревогой посмотрела на его лицо. Да, синяк под глазом теперь приобрел шикарный багровый оттенок.

— А как насчет тебя, Элли? Теперь тебя тоже не так-то просто обмануть?

Не имеет ли он в виду Гарета? Или еще кого-нибудь?

— Я думаю, тебе нужно приложить к глазу кусок сырого мяса, — посоветовала она.

Сара подмигнула Патрику и спросила:

— Болит?

— Пожалуй, не так сильно, как челюсть у Дэвиса. Думаю, несколько дней ему будет трудно жевать.

— И хорошо! — Сара повернулась к Элли:

— Я рада, что мы с тобой обо всем поболтали. А сейчас извините меня, я пойду к отцу.

Она лучезарно улыбнулась и отошла в сторону, а Патрик тихо сказал, глядя ей вслед:

— Не сомневаюсь, дядя Джордж в восторге от такого развития событий.

— Надеюсь, что так.

После ухода Сары между Патриком и Элли воцарилось молчание, но оно не казалось молодой женщине неловким, а было многообещающим.

— Наверное, в холодильнике найдется что-нибудь, что можно приложить к моему глазу, — сказал наконец Патрик. — Ты не сходишь со мной?

Почему бы и нет? О помолвке уже было объявлено, Тоби и Тереза теперь являлись центром всеобщего внимания, смеялись, разговаривали и принимали поздравления. Ужин-фуршет ожидался примерно через час, и Элли согласилась.

— Если ты думаешь, что от меня будет какой-то прок…

Патрик устремил на нее серьезный и задумчивый взгляд.

— Я не уверен, что ты готова услышать то, о чем я намереваюсь тебе сказать.

Элли недоверчиво посмотрела на него, поскольку в его голосе ей послышались нотки тоскливого сомнения, потом, глубоко вздохнув, спросила:

— Скажи, пожалуйста, зачем ты приехал ко мне домой сегодня вечером?

— Как только я узнал, что Сара порвала с Дэвисом, то понял: его следующим шагом будет визит к тебе.

— И что же?

— Элли, мы не могли бы поговорить где-нибудь в более спокойном месте, а не посреди толпы веселящихся людей? — нетерпеливо спросил Патрик и, не дожидаясь ответа, взял ее под руку и повел за собой к дверям гостиной, потом дальше — через украшенный венками и лентами коридор — на кухню.

Как и предполагала Элли, дом, принадлежавший семье Патрика, оказался ничуть не меньше, чем дом семьи Делакорт. Огромная кухня была обшита дубовыми панелями, посередине стоял массивный стол, на стенах красовались медные сковородки и кастрюли. Патрик недовольно насупился, когда увидел, что здесь еще суетится прислуга, поскольку завершались последние приготовления к ужину.

— Черт побери, где же в этом доме можно поговорить с глазу на глаз? — пробурчал он, и сердце Элли гулко забилось.

— Они уже почти закончили, — заметила она и улыбнулась горничным, которые разглядывали их, не скрывая любопытства. — Давай я посмотрю, нет ли в холодильнике сырого мяса, которое можно приложить к твоему глазу.

— Да к черту мой глаз! — взорвался Патрик, снова хватая ее за руку и увлекая прочь из кухни.

Он издал радостный возглас, когда увидел открытую дверь в какую-то комнату в глубине коридора, и поспешил прямо туда, буквально таща за собой Элли. Вероятно, это был рабочий кабинет его отца — посередине возвышался массивный письменный стол, вдоль стен стояли стеллажи с книгами. Когда Патрик закрыл за ними дверь, их снова окружила долгожданная тишина.

Несколько мгновений Элли пытливо вглядывалась в лицо Патрика, потом напомнила ему:

— Ты что-то хотел мне сказать.

Его лицо мгновенно преобразилось, на нем появилось беспокойство.

— Я… я пришел к тебе домой сегодня вечером, потому что…

— Так почему же? — с нетерпением спросила Элли.

Он вздохнул:

— Если Дэвис намеревался заявиться к тебе, то обязательно снова набросился бы на тебя с оскорблениями, а я хотел помешать этому. И если он собирался уговорить тебя снова стать его девушкой, я хотел помешать ему сделать и это тоже! — решительно закончил он, и его серые глаза сверкнули. — И хочешь знать, почему?

Элли думала — а точнее, надеялась, — что знает ответ. Но как она могла быть в этом уверена?

— Элли, прошу тебя, скажи хоть что-нибудь!

Не пора ли ей перестать цепляться за свои предубеждения, не пришло ли время позабыть о своей пресловутой гордости?

— Элли, когда же ты придешь в себя? Если ты сейчас же не скажешь хоть слово, клянусь, я выкину в окно эту бутылку любимого папиного виски!

Элли не смогла удержаться от смеха.

— И к чему это приведет? — наконец сумела выговорить она, снова с трудом сдерживая волнение. — Ты только испортишь настроение отцу и устроишь тут сквозняк. Патрик… Патрик…

На ее глазах блеснули слезы, но это были слезы радости, а не печали.