Волентир крутит ручку портативной ра­ции.

— Цифровой код! — доложил он.

— Пеленгуй!

— Поленница! Там передатчик! — доло­жил Волентир.

— Ну все, мужики! — счастливо прого­ворил Тарасов. — Неужели, а?

— Все в ажуре, командир, — ответил Во­лентир.

— Радио командиру полка! Ключ в кар­мане. Жду брата! И вруби маяк, Алек­сандр Иванович!..

Новиков стоит между двумя креслами, в которых сидят летчики военно-тран­спортного самолета. Сосредоточенно смот­рит на приборную доску. Впереди и чуть внизу работает штурман корабля. Вот он прижал руками наушники и что-то начал писать.

Дверь в кабину открылась. За ней сияю­щее лицо начальника штаба.

— Есть! — кричит он Новикову.— Сигнал от Тарасова!

— Курс — двести десять! — тут же ско­мандовал штурман. Командир повернул штурвал: самолет круто накренился, и Но­викову пришлось ухватиться за перегород­ку.

В десантном отсеке реактивного самоле­та вспыхнуло табло: «Приготовиться». Как один поднялись со своих мест десантники из группы захвата.

Медленно пошли вверх створки люка. За ними неясно мелькает земля...

03 часа 20 минут...

Тарасов, Волентир, Пугачев и Егоров быстро ползут к небольшому домику с ан­тенной на крыше. Рядом с ними, среди густых деревьев, крутится «чашка» лока­тора.

Перед входом медленно прохаживаются двое с автоматами. Тарасов, Волентир ужом лезут под домик. Они быстро ору­дуют широкими ножами — поднимают до­ски пола в домике связистов. Чьи-то ботин­ки протопали над ними, грязь попала в глаз Тарасову. 03 часа 30 минут.

Волентир смотрит на светящиеся часы, затем, словно отчаявшись, резко отжима­ется на руках, вырвав спиной сразу не­сколько досок в маленьком тамбуре перед комнаткой, где работают четверо связи­стов.

Те испуганно и растерянно смотрят на человека из-под земли.

— Руки на голову! — кричит Тарасов, протирая глаза. — Живо!

Волентир бросается к одному из пере­датчиков, вежливо отстранив при этом девушку-радистку. Достав из нагрудного кар­мана небольшой аппарат, прапорщик лов­ко, со знанием дела подсоединяет его к передатчику.

Тарасов сел на его место, повернул не­сколько тумблеров и ручек, затем быстро и виртуозно «отстучал» что-то на ключе. Прислушался... Рядом с домиком фыркнул двигатель машины. Волентир и Тарасов тут же метнулись в полутемный тамбур, притаились за занавесками, которые закры­вали блоки аппаратуры.

Дверь распахнулась, в домик вошел май­ор Морошкин.

— Пиф-паф, Геннадий Семеныч! — радо­стно и возбужденно сказал Тарасов, на­ставив на майора палец, как пистолет.

— А-а-а... успели? — растерянно ответил Морошкин. Он огляделся и, кажется, толь­ко теперь увидел развороченные половицы.

— Группа целей! — доложил в микрофон оператор радиолокационной станции. — Удаление — двадцать! Скорость — шесть­сот!

— Значит, все-таки десант, Виктор Палыч? — спросил Морошкин.

Тарасов устало улыбнулся...

Выйдя из домика связистов, они услы­шали далекий гул множества моторов.

Как из-под земли вырос рядом с ними капитан-посредник и выпалил скороговор­кой:

— Я извиняюсь, товарищ майор, вы ведь убиты?

— Убит, убит, — недовольно буркнул Мо­рошкин.

К хутору приближается реактивный во­енно-транспортный самолет ИЛ-76, на ма­лой высоте, с выпущенными закрылками..

В его десантном отсеке группа захвата ждет заветного сигнала... Замигало табло «Пошел».

Один за другим, в два потока десантни­ки бросаются в открытый люк... С треском и грохотом один из парашютистов проби­вает крышу сарайчика... Другой приземлился во дворе... Третий, сделав кульбит, ле­тит через поленницу... Появляется Пугачев.

— За мной! — зовет он Тарасова.

Все бросаются за радистом. Они с ходу берут барьер из жердей, который огоражи­вает крепкую пятистенку. Врываются внутрь избы. Там, на лавке, сидят трое связанных солдат.

— За печкой! — говорит Пугачев. Волентир, нагнувшись, ищет что-то за русской печью.

— Есть! — радостно кричит он наконец. Егоров распахнул окно и выстрелил

вверх из ракетницы.

Три зеленые «звезды» зависли над вы­рубкой. Видит ракеты и полковник Нови­ков— из пилотской кабины транспортного самолета.

— Будь здоров! — кричит он летчику и исчезает в десантном отсеке.

...Тарасов держит в руках небольшой пульт с кнопками. Нажимает одну из них и прислушивается.

...Как по мановению волшебной палочки разошлась часть вырубки, открыв бето­нированный вход в подземелье.

Десантники бегут по лестнице... По длин­ному коридору,.. Тарасов открывает одну из дверей.

В просторной комнате —штаб «против­ника» во главе с генерал-лейтенантом Ма-тросовым.

— Что за шум? — спрашивает он.

— Гвардии лейтенант Тарасов! — вежли­во представился он. — Воздушно-десантные войска. Замаскированный командный пункт уничтожен... Извините, товарищ генерал...

...Пролетающие над вырубкой десантные самолеты оставляют за собой десятки па­рашютистов. Они сыпятся и сыпятся на широкое поле, примыкающее к лесу, на лес... Люди падают, поднимаются, сбрасы­вают парашюты, бегут к лесу.

Плавно приземляются машины десанта, на громадных многокупольных парашютах с реактивными тормозами. Десятки машин разворачиваются для атаки. Впереди, на одной из них, полковник Новиков.

Вот она сбавляет ход, останавливается возле группы десантников.

— Петрухин! — зовет командир полка.

— Я! — отзывается толстый капитан.

— Тарасову! Срочно! — полковник отдал ему пакет.

Капитан козырнул. Машина Новикова рванулась с места.

...А самолеты все идут и идут... Нет кон­ца парашютному десанту.

На зыбкой волне в открытом море пока­чивается большая резиновая лодка с под­весным мотором. У руля, приладив кар­манное зеркальце, бреется Волентир. Он в распахнутом флотском кителе.

На дне лодки спят Егоров и Пугачев...

Тарасов, он в кителе с погонами капи­тана III ранга, достает из пакета, который ему передал Новиков, портативную маг­нитофонную кассету, ставит ее в свою ра­цию, включает и, улыбаясь, смотрит на Волентира.

Детский тонкий плач звучит над морем. Он затихает, чтобы затем зазвучать с но­вой силой, но на другой ноте... Голос же­ны Тарасова:

— Витя, родной, здравствуй! Вот видишь, все и обошлось! У нас сынок родился! Слы­шишь? Подумай, как назовем!

Снова тонкий плач детей...

— Мы здоровы... Ждем тебя, наш папу­ля!

Морская волна качает лодку мягко и нежно, как люльку...