Команду эту повторяют командиры рот и взводов, ее передают по окопам и ходам сообщения. Сам же комбат, пригнувшись, бежит вдоль линии окопов туда, где залегли молодые курсанты.
— Не робеть, ребята! — улыбается он им. — Подпускайте ближе и бейте по смотровым щелям, наверняка. Танки не страшны, главное — отбить от них пехоту.
Мужественно встретила притихшая, словно обезлюдевшая, высотка первую атаку стальных чудовищ. Стерпела свинцовый дождь танковых пулеметов. Выдержала скрежет гусениц почти у самых окопов. Не дрогнула, ничем не выдала себя, ожидая команды «огонь». Владимиров долго, очень долго не подавал ее. Но зато, когда она прозвучала, на фашистские танки обрушился такой дружный и меткий огонь, что сразу же одна машина запылала. Словно факел, понеслась она назад, в ложбину, завертелась на месте, а потом взорвалась.
«Ура!» — поднялись наши на высотке, бросились вслед повернувшим назад танкам и теперь уже не прикрытой ими пехоте врага.
Снова застрочили вражеские пулеметы. Снова и снова шли в атаку фашистские пехотинцы под прикрытием танковой брони. Снова и снова поднимался Владимиров, а вслед за ним все его боевые товарищи в контратаку. Закипали ожесточенные рукопашные схватки. Вражеские трупы устилали склоны высотки и ложбину перед ней.
Но сильно таяли и ряды милицейского батальона. На место павших вставали раненые. Никто не соглашался хотя бы на несколько минут оставить поле боя, воспользоваться медицинской помощью. По примеру командира стояли насмерть. «Фашисты пройдут, только убив нас!» — повторяли за ним клятву Родине.
В 14 часов 18 июля враг, подтянув резервы, бросился на новый штурм высотки. Теперь там уже не было батальона, не было и роты, и даже взвода. В живых остались считанные бойцы. Их и поднял навстречу вражеским цепям тяжело раненный командир.
И эта последняя контратака милицейского батальона была достойным завершением его подвига.
Мы сидим на тихой улочке поселка Гаи возле колодца и ведем неторопливую беседу со старожилами.
Улица спускается в широкую, живописную лощину, к лесу. На другой ее стороне, между лесом и избами поселка Гаи, высотка. На вершине ее памятник-обелиск. Это братская могила. Подходим ближе. На мраморной плите выбитые золотом буквы:
«Бойцам батальона милиции, героически сражавшимся и погибшим при обороне Могилева в июле 1941 года».
Именно здесь был последний бастион героев, именно отсюда раненый капитан Владимиров поднял остатки своего батальона словами клятвы: «Умрем за Родину, но не пропустим фашистскую гадину!» Именно отсюда бросились за своим командиром все, кто только мог держаться на ногах. Тяжелораненые, поддерживая друг друга, зажав в кулаках гранаты, грудью пошли на врага. В свой последний бой...
Память о подвиге героев живет в сердцах людей.
Иван Медведев
В СПИСКЕ ГЕРОЕВ НЕ ЗНАЧИЛСЯ...
Летом прошлого года мне предложили поехать в Грузию, собрать там материал о героизме работников милиции и написать о них серию очерков. Мне вручили список героев моих будущих очерков, их адреса и краткое описание подвигов.
Имя Георгия Николаевича Шавлухашвили в списке не значилось. Впервые я услышал о нем в Министерстве охраны общественною порядка Грузии от Константина Варламовича Мелашвили — работника управления кадров. Константин Варламович — член Союза журналистов, автор многих очерков и рассказов о милиции.
Мы говорили о моем задании, о людях, с которыми мне предстояло встретиться, о том, где и как их легче разыскать.
В конце нашей беседы Константин Варламович задумался, что-то прикидывая в уме. А потом решительно открыл сейф, достал из него синюю папку с белыми тесемками. Долго в ней рылся и наконец протянул мне какие-то бумаги, схваченные обыкновенной канцелярской скрепкой.
— Вот, познакомьтесь, может, заинтересуетесь, — сказал он и вздохнул. — Сам хотел заняться, да, видно, не соберусь: времени не хватает.
Всего три листка. Читаю первый, исписанный ровным твердым почерком.
«Дорогие товарищи, вы просите меня приехать к вам в Тбилиси или прислать свою подробную биографию, в которой была бы изложена моя деятельность в органах милиции, в армии, и чем я занимаюсь теперь. К сожалению, я никак не могу удовлетворить вашу просьбу. Приехать в Тбилиси — такой возможности у меня сейчас нет. Что же касается моей биографии, то, если ее писать, может выйти целый роман. А романы я писать не умею по причине отсутствия писательского таланта. Так что если вы интересуетесь моей жизнью, то советую обратиться к моим старшим товарищам (перечисляются звания, имена и фамилии), с которыми я многие годы вместе служил в органах милиции, воевал на фронте, у которых учился преданно служить нашему народу. С приветом к вам, Шавлухашвили».
Два других листка — письма из Чехословакии.
«Дорогие Георгий Николаевич, Мария Александровна и маленький Николай! Разрешите пожелать вам всем здоровья и выразить большую благодарность за ваше гостеприимство и ваши письма.
Дорогой Георгий Николаевич, я уже сделал о вас большую передачу по радио, передал некоторые интересные данные коллективу авторов уже изданной на днях книги «За свободную Чехословакию» под редакцией маршала И. Конева. Это материалы, где речь идет о вас, о первом советском офицере-освободителе, вступившем в 1944 году на территорию Чехословакии. 9 мая, в День победы, в нашей газете о вас и генерале Лисинове будет помещена большая статья. Я вам пришлю эту газету...
С большим дружеским приветом от всей моей семьи. Ваш Богуслав Хнёупек».
Второе письмо — от председателя районного народного совета ЧССР Яна Пирчи.
«Для нас, — говорится в нем, — приятно и радостно, что герой-офицер Советской Армии, который первым вступил на землю нашей любимой Родины, чтобы освободить ее от ненавистных фашистов, жив и что мы можем встретиться с ним.
Разрешите, дорогой Георгий Николаевич, пригласить Вас к нам в Чехословацкую Социалистическую Республику».
— Перелистайте подшивку газеты «Заря Востока» за 1964 год, — посоветовал мне Константин Варламович, — помнится, там что-то было о Георгии Шавлухашвили. Чуть ли не статья этого самого Хнёупека.
И вот я в библиотеке. В номере за 9 мая я нашел то, что искал. На четвертой полосе газеты крупным шрифтом набрано: «Где вы, капитан Шавлухашвили?»
«До недавнего времени считалось, что днем вступления освободителей на территорию нашей страны является 6 октября, — писал Богуслав Хнёупек, московский корреспондент словацкой газеты «Правда». — Так указано во всех официальных документах. Однако выяснилось, что первые соединения армии-освободительницы достигли наших границ на целых две недели раньше этой даты. Первые части Советской Армии вступили на территорию Чехословакии 20 сентября 1944 года в районе восточнословацкого села Калинов».
В Москве Богуслав Хнёупек встречался с бывшим командиром 3-го горнострелкового корпуса генерал-лейтенантом А. Я. Ведениным, который рассказал следующее:
«Летом 1944 года наш корпус дислоцировался на побережье Крыма. Это соединение имело богатый опыт боев на Кавказе, при обороне Малой земли, а также в Крыму при взятии Сапун-горы.
Нам достался участок на стыке 1-го и 4-го Украинских фронтов. Немцы укрепились на вершинах гор. У них были отличные укрытия. Минные поля и три ряда заграждений позволяли гитлеровскому командованию рассчитывать на неприступность своих позиций. Немецкие артиллерийские части держали под обстрелом дороги и тропинки,пересекающие карпатские леса. 20 сентября около семи часов утра после нашего артналета поднялась в атаку 242-я горнострелковая Таманская дивизия, которой командовал генерал-майор В. Б. Лисинов. Наступление дивизии развивалось успешно. Особенно отважно сражались бойцы первого батальона 900-го горнострелкового полка, которым командовал капитан Шавлухашвили. По бездорожью, по скалистым лесным тропинкам они проникли к самой границе Чехословакии, к подножию горы Кичера. Фашисты, укрепившись на поросшей лесом вершине, упорно защищались. Капитан Шавлухашвили принял решение: не атаковать вершину, оставить у подножия горы одну роту, а с двумя другими зайти противнику в тыл. Немцы не ожидали удара с тыла. Появление советских воинов вызвало панику среди фашистов. В штыковом бою большинство гитлеровцев было уничтожено, остальные взяты в плен. Эта смелая операция открыла путь другим армейским соединениям. Спустя два часа — в восемь сорок пять утра — батальон 897-го горнострелкового Севастопольского полка вступил на землю Чехословакии».