Пит влетел вслед за отцом и Симоной в комнату и грохнул дверью, закрыв ее.

Зал оказался огромным, высотой этажа в три. С одного его края до другого располагался массивнейший стол, вокруг него стояли кресла с высокими спинками. Гобелены. Полыхающий камин. Свет канделябров ослеплял. В дальнем конце зала над чем-то, напоминавшим трон, нависал огромный — от стены до стены — балкон.

Дверь не разбить, решил Пит. И тут же почувствовал себя в безопасности. Но радость сменилась страхом, потому что укрытие моментально стало казаться ему ловушкой: на окнах, высившихся почти в полную высоту стен виднелись решетки.

Пит распахнул окно и выглянул во двор.

Валящий стеной снег не давал хорошенько рассмотреть, что происходило внизу, во дворе, но Хьюстону удалось разглядеть серые фигуры двух охранников. Они напряженно стояли, целясь из ружей куда-то в пространство.

То, что Пит увидел спустя минуту, показалось ему галлюцинацией. На темные фигуры охранников как будто из ниоткуда кинулись две снежно-белые тени. Одна из них подняла какой-то металлический предмет и проткнула охранника. Вторая отбросила своего противника в сторону.

Послышалась стрельба — винтовки, автоматы, пистолеты. Раздались крики.

Стреляли и в замке. Стук в дверь прекратился. Сирену заглушили выстрелы. Из двери стали вылетать щепки.

— Они стараются выбить замок выстрелами! — прокричал Хьюстон. — Через окно. Здесь можно протиснуться! Это наш последний шанс! — Он нахмурился. — Правда там, снаружи, что-то странное происходит.

Из коридора послышались другие выстрелы: быстрые, резкие, из автоматического оружия.

— Что это?

Симона! Пронеслось в мозгу. Он начал огибать стол, и тут что-то полоснуло его по груди. В комнате прогрохотал выстрел.

Балкон! Издалека он увидел, как какая-то фигура целится в него из револьвера. Золотой медальон. Чарльз!

— Так, значит, пришел сюда с друзьями, — сказал “братик”.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Не “что”, а о “ком”! — Он усмехнулся. — Это я говорю о группе захвата! О людях в маскхалатах!

И тогда Хьюстон понял, что это были за белые тени на улице.

Чарльз прицелился.

Хьюстон выстрелил первым. Отдача вскинула его руку вверх, и пуля вонзилась в перила балкона рядом с рукой Чарльза.

Чарльз расхохотался.

— С дальнего расстояния пистолет с глушителем не дает хороших результатов, — и спустил курок.

Хьюстон нырнул вбок. Пуля впилась в спинку кресла. Пит трясущимися руками отвинчивал глушитель. Металл жег кожу руки. Наконец, глушитель отвалился. Со вздымающейся грудью он смотрел на стоящего в открытую отца.

— Ложись! Катись под стол! — закричал он. Но отец словно его не слышал.

— Положи пистолет на пол, Чарльз.

Пит вытащил обойму и увидел, что она пуста. Последний патрон оставался в стволе. Его последний шанс.

Хьюстон выпрыгнул из-за стула, и Чарльз удивленно вытаращился на него.

Пит в прыжке выстрелил. Чарльз исчез.

Пит сидел под балконом и лихорадочно размышлял: если Чарльз все еще жив, то вой снежной бури за окном не даст ему расслышать его осторожные шаги…

Шаги!

Кто-то шел через комнату, шатаясь, схватившись за грудь. Отец! Он держался за сердце. Приступ. Пит увидел, как посерело лицо отца. И тут же он понял, что отец был потрясен тем, что он увидел за окном.

Чарльз стоял перед Хьюстоном и смотрел ему в глаза.

Как он спустился с балкона? Ведь в стене не было дверей, одни только гобелены.

“Ну, — спросил Хьюстон самого себя, — что будем делать?”

— Ну, — произнес Чарльз, — что будем делать? Стрелять или глазки строить?

Хьюстон беспомощно смотрел на свой пистолет.

— Патроны кончились, — констатировал Чарльз. — Иначе бы ты выстрелил. Чарльз прицелился…

— Нет! Хватит! Остановись!

Голос принадлежал отцу: он, шатаясь, загородил Хьюстона своим телом, и умоляюще протянул руки к своему второму сыну.

— Это бессмысленно! Нас итак поймали! Зачем его убивать?

— Пердун старый! — рявкнул Чарльз и выстрелил в него.

Хьюстон услышал, как кровь с противным чавкающим звуком выплеснулась из тела отца.

Труп едва не упал на Пита, который оттолкнул его вперед, и он сделал несколько шагов рефлекторно, словно бы самостоятельно.

Чарльз в обалдении заорал, и Хьюстон, воспользовавшись тем, что брат какое-то время был загорожен телом отца, выступил вперед, и, размахнувшись, двинул Чарльза по лицу.

Он с удовольствием услышал, как хрустнула скула под его кулаком. Костяшки пальцев распухли и обагрились кровью. Он ударил снова. И еще раз.

Лицо брата свернулось набок, словно неправильно надутый шар. Он отступил, даже не пытаясь защищаться от ударов Хьюстона.

Воспользовавшись преимуществом, Пит двинулся ближе.

И тут же понял свою ошибку. Его брат просто-напросто выжидал. Со всей злобой, которую он накопил, Чарльз двинул Пита в грудь.

У Пита помутилось в глазах. Он видел, как Чарльз взглянул на выроненный им самим пистолет, но не стал его поднимать, а встал в бойцовскую стойку: ноги раздвинуты, параллельно друг другу, тело согнуто, пальцы вылезают из кулаков, словно рассерженные змеи из потревоженного гнезда.

— Так-то оно лучше, — проговорил Чарльз разбитыми, распухшими губами. — Ты все разрушил. И прежде, чем меня возьмут, ты еще пожалеешь, что сразу же не убрался домой. — Он показал пальцем на Хьюстона, массирующего ноющие ребра. — Не волнуйся, ничего не сломано. Это была бы для тебя слишком легкая смерть. Мне не хочется, чтобы раздробленная кость пропорола тебе легкое. — Кровь пеной выступила на его губах. — Каждая секунда будет болью отдаваться в твоем теле, и ты сосчитаешь их все. В конце концов, ты станешь умолять, чтобы я тебя убил или по крайней мере добил бы до бесчувствия. Но я не стану этого делать. Когда ты будешь умирать, то и тогда будешь находиться в полном сознании и понимать все, что я с тобой делаю.

Хьюстон швырнул в брата бесполезный пистолет, но Чарльз легко отступил в сторону, и тот, грохнувшись на пол, покатился по паркету.

Пит вскочил на стол, несмотря на страшную боль в груди, перекинулся на другую сторону и приземлился на полусогнутые колени на пол.

Чарльз тоже вскочил на стол, скорчившись, словно хищное животное.

Пит уголком глаза заметил, как Симона выползла из-под стола и бросилась от них прочь в дальний конец зала.

Чарльз кинулся вперед: он приземлился в боевой позиции. Хьюстон почувствовал за своей спиной жар полыхающего камина. Одежда начала дымиться.

Пит заметался, стараясь найти, чем бы себя защитить. По стене было развешано средневековое оружие. Хьюстон выдернул меч из ножен и удивился весу, который внезапно очутился в его руке. Чтобы удержать меч, ему пришлось взять его обеими руками. Пит рубанул…

Меч пропорол воздух. Чарльз отпрыгнул назад, но все-таки острие зацепило ему рубашку и разрубило золотую цепочку, на которой висел его медальон.

Чарльз впился в стоящее за ним кресло. И, сморщившись, уставился на брякнувшийся на пол медальон.

Хьюстон снова рубанул мечом.

Чарльз в ярости отклонился от удара.

— Ты, значит, так?

И Чарльз кинулся к другим мечам, висевшим на стене.

— Тебе каюк, в этом деле я мастер.

Но, проскочив мимо мечей, он вырвал из зажимов на стене кистень, — цепь, на которой висел маленький, утыканный шипами шарик.

Он принялся крутить его с такой скоростью, что Хьюстон увидел лишь сплошное мерцание. И шипение рассекаемого воздуха.

Запаниковав, Хьюстон с трудом подавил в себе желание убежать. Он снова взмахнул мечом.

Сталь ударилась о сталь. Цепь накрутилась на меч, и Чарльз, рванув ее к себе, вырвал из руки Пита оружие, а кистень бросил на пол. Он легко справлялся с мечом всего одной рукой. Он кинулся вперед.

Хьюстон хотел было убежать, но Чарльз сначала рубанул вправо, затем влево и погнал Пита к камину. Тот снова ощутил спиной и лопатками жар.

“Симона, — подумал Пит. — Пистолет!”