«А разве деньги, что я сейчас везу, принадлежат Про­стону? Конечно, нет! А если так, почему именно ему они должны принести удачу, а мне нет? Значит, ему они тоже ничего хорошего не дадут, а следовательно, если я присвою их себе, то тем самым избавлю своего шефа от лишней не­приятности, — посмела она сделать такой философский вывод ради шутки. Это даже ее развеселило. — Нет, дорогу­ша, так поступать мы не будем. Такие деньги, какие заве­лись сейчас у меня, словно иголку в стоге сена не спрячешь.

Я обязательно должна буду их тратить по-крупному. И тем самым сразу выдам себя. Если же их не тратить, то зачем их воровать у Простона и подвергать свою жизнь опасности?»

После долгого размышления и рассуждений в вышеу­казанном плане, она решила:

«Если я эти семь миллионов долларов отдам Простону, то он должен будет меня поощрить крупной суммой денег. А если не наградит? Да я его, гада, тогда отравлю и бог простит мне мой грех, так как моя месть ему будет справедливой. Ко­нечно, он должен будет меня хорошо отблагодарить. С теми деньгами, что у меня есть, и его вознаграждением я смогу жить безбедно до старости, никого не боясь и ни от кого не завися. На таком варианте я, по-видимому, и остановлюсь.

Но как быть с деньгами? Если я решила окончательно и бесповоротно самой деньги Простону из Цюриха не вез­ти, то где мне их оставить с гарантией, что они оттуда не

пропадут? Знакомых тут у меня нет, доверить чужому чело­веку такую крупную сумму денег нельзя. Значит, их надо спрятать. Где для них в городе самое подходящее место? Может быть, на кладбище? — саркастически пошутила она, улыбнувшись себе. — А что, кладбище — это как раз то, что надо. Самое подходящее место, где надежнее всего можно спрятать деньги,» — рассудила она.

Добравшись до Цюриха, она сразу же поехала на цен­тральное городское кладбище. Припарковав там машину и купив букет цветов в киоске около главного входа в него, она углубилась в его дальний угол, где было больше скле­пов и неухоженных могил.

Вместе с давно умершими, так же ушли из жизни их близкие и друзья, поэтому старая часть кладбища была практически безлюдной и малопосещаемой родственника­ми. Это дало возможность Анфиде Филг не спешить и спо­койно, рассудительно подобрать устраивающее по всем по­зициям захоронение. Облюбованный ею склеп за номером 0932 принадлежал семейству Брингбергов. Она легко спра­вилась с замком на его двери и проникла внутрь.

Склеп оказался довольно вместительным. В нем лежа­ли в ряд четыре гроба.

«Придется кости одного из Брингбергов положить в гроб его родственника. Надеюсь, они на меня за такое свидание обижаться не будут. А в освободившийся гроб я спрячу че­моданы с деньгами. А вдруг в склеп залезут грабители и на­чнут искать какие-нибудь драгоценности, да наткнутся слу­чайно на мои деньги в гробу? — испуганно подумала она. — Придется поймать бездомную кошку или собаку, убить ее в склепе, чтобы она тут завоняла. Тогда в «мой» склеп вряд ли кто захочет лезть, кому приятно вонью дышать!»

Идея ей понравилась. Покинув склеп, она, положив букет цветов на одну из могил, поспешила в город, чтобы вернуться на кладбище как только стемнеет.

В магазине она купила два фонарика, на всякий слу­чай, так как боялась, что в нужную минуту один из них мо­жет отказать в работе, перчатки, мешок. И на этом свое при­готовление посчитала завершенным.

Вечером, перед тем, как ехать на кладбище, Анфида Филг у контейнера с мусором поймала бездомную собаку, которую тут же прибила кирпичом. Положив собаку в ме­шок, она бросила его в багажник машины.

На кладбище в два захода Белка перенесла в склеп Брингбергов два чемодана денег и мешок с дохлой собакой. В течение тридцати-сорока минут она управилась с реше­нием стоящих перед ней задач. С третьим чемоданом она решила не расставаться, так как с ним она ничем не отли­чалась от обычных путешественников, каких в Швейцарии было много, а поэтому она не привлекала к себе ничьих лю­бопытных взглядов.

Отогнав машину на прокатную станцию, она доехала оттуда на такси до международного аэропорта Цюриха, от­куда первым же подходящим рейсом вылетела в Нью-Йорк. Во время полета у нее в самолете никаких неприятных встреч и знакомств не произошло.

В Нью-Йорк Белка прилетела во втором часу ночи. Не­смотря на позднее время, она позвонила по номеру, кото­рый ей дал Ричард Простон, предупредив, что это аварий­ный канал, по которому она всегда может связаться с ним.

На другом конце провода долго не отвечали, и только когда Белка решила уже положить трубку, раздумывая, что же теперь ей предпринимать, она услышала желанное:

— 

Я слушаю! — голос был сонный и не принадлежал боссу.

— 

Звонит Белка!

—

Твой номер!

Она назвала число, месяц и год своего рождения. Эти цифры в совокупности были ее регистрационным номером. Другой номер она не пожелала иметь, так как в запарке мог­ла его и позабыть.

Более доброжелательно, а возможно, полностью ото­гнав от себя сон, абонент произнес:

— 

Что нужно? Я к вашим услугам.

—  

Передай ПЕРВОМУ, чтобы он немедленно приехал за мной в аэропорт. Я его буду ждать.

— 

За ночной звонок домой он может мне голову откру­тить, — подавленно сообщил ей говоривший.

— 

Он обязательно тебе скрутит голову, если ты ему не сообщишь о моем звонке тебе, — понимая сомнение дежур­ного, пригрозила она в свою очередь.

—

Я сейчас ему позвоню и передам то, что ты меня про­сишь, но учти — вся ответственность за шухер, который он может нам устроить, я свалю на тебя, — поставил он усло­вие.

—

Согласна! Выполняй! И поторапливайся! Я его жду в аэропорту, — прерывая связь, заявила она.

ГЛАВА 60

.

БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ

Черный «роллс-ройс» Ричарда Простона в сопровож­дении охраны, приехавшей на другом автомобиле, показал­ся на площади аэропорта примерно через час после того,

как Анфида Филг переговорила по телефону по секретно­му номеру.

Для Ричарда Простона даже такой срок являлся спеш­кой. Когда, увидев машину босса, Анфида Филг с чемода­ном в руке бросилась к нему, то ее бег остановили двое на­качанных парней, выскочивших из автомобиля охраны. Из- под курток, в левой части груди у каждого из них выпирало что-то острое наружу. Можно было не сомневаться, что это было оружие. Послышался начальственный окрик Ричар­да Простона:

— 

Пропустите ее ко мне!

Охранники уступили Белке дорогу.

Босс, усадив Анфиду Филг рядом с собой на заднем сиденьи, нажатием кнопки включил механизм, который поднял звуконепроницаемою стенку, отделившую его с женщиной от водителя и телохранителя.

— 

Что за горячка? Что случилось?

— 

Группа Бзежинского уничтожена бандитами.

— 

Полностью?

— 

Все до одного. Правда, я еще успела застать в живых Клыка. Он был ранен в живот и истекал кровью. Просил, чтобы я его застрелила.

— 

Надо было застрелить!

— 

Я видела, что ему оставалось жить не более несколь­ких минут. Устраивать там стрельбу в мои планы не входило.

—   

Если он попадет копам живым, я тебе задницу до кос­тей срежу, — пригрозил ей босс. Можно было не сомневать­ся, что если его опасения подтвердятся, он действительно жестоко накажет Белку.

Но она была абсолютно уверена, что Клык уже умер, потому и сочла возможным поделиться о нем информацией с боссом, в противном случае она просто умолчала бы о нем, только и всего.

— 

Перед нападением урок на группу Бзежинского, они успели взять бабки в банке «Эверальдо»?

— 

Конечно взяли, иначе какой был бы поит бандитам нападать на наших людей?

—

Ты это точно знаешь?

—   

Еще до того, как Бзежинский со своей подругой в Люцерне вышли из банка с носильщиками денег, за ними уже велось наблюдение из черного мерседеса четырьмя гав­риками. Я их сфотографировала вместе с тачкой. Думала, что они ваши люди, которых вы послали, как и меня, для страховки Бзежинского.