Всю свою мрачную накопленную силу туча, заключив­шая в сваи страшные объятья уже весь небосвод, пролила ливневым дождем на грудь пылающей летним жаром земли.

«Теперь дождик зарядил надолго, — с грустью подумал Лесник, но в дом не пожелал уходить, ощущая всем телом наслаждение, возникающее от наступившей прохлады. — Что говорить о конфликтах между людьми, когда в природе, даже небесные силы постоянно ведут такую беспощадную борьбу», — сделал он философский вывод из увиденного.

Как долго Лесник занимался бы созерцанием природы и своими философскими размышлениями, трудно сказать, поскольку в этот момент один из телохранителей по кличке Сысой позвал его к телефону.

Звонил Ричард Простон, который сообщил, что Потсбернер вместе со своим юристом только что вылетел в Мехико для заключения там крупной сделки с какой-то местной фирмой. Еще он добавил, что двое его парней пос­ледовали за Потсбернером в Мексику, чтобы там продол­жить за ним наблюдение. В связи с изложенным Простон сказал, что теперь настало время Лесника, пора ему дей­ствовать, а поэтому к пяти часам вечера он пришлет к его дому машину за ним и его телохранителями.

За обеденным столом Лесник объявил невестке и сыну, что ему недавно звонил товарищ, который пригласил его к себе на вечеринку по поводу своего дня рождения и что он принял его приглашение, а .поэтому вечером поедет к нему домой, где, по-видимому, останется ночевать до утра.

Если принять во внимание, что по приезду в гости отец практически никуда не отлучался из дома, то подобное со­общение у его детей ни удивления, ни возражений не вызва­ло. Им было даже приятно, что отец, имея в городе друга, может повеселиться и отдохнуть в кругу своих сверстников.

В половине пятого вечера Лесник, празднично одетый, собрался вместе с телохранителями Сысоем и

Хуго

поки­нуть дом сына. На вопрос Региты:

— 

Папа, почему так рано собрались идти на именины?

Он ответил:

— 

Мне ведь сначала надо еще побывать в универмаге, купить подходящий подарок.

Когда с раскрытыми зонтиками в руках Лесник с те­лохранителями вышел из дома на улицу, там их уже поджи­дал серого цвета БМВ, молчаливый водитель которого до­ставил их по известному читателю адресу. Там Сысой и

Хуго

остались с охраной главарей мафиозных банд, а Лесник, сопровождаемый лакеем, поднялся лифтом на второй этаж здания. Лакей провел Лесника в зал, где он ожидал увидеть Ричарда Простона, поскольку именно с ним беседовал пе­ред обедом по телефону. Но вместо него в кабинете оказал­ся толстый коротышка Сальватор Филичи. Обменявшись с Лесником рукопожатиями, он сказал:

—

С исполнением твоих поручений нам пришлось здо­рово попотеть. Но кажется, мы смогли их выполнить.

Такому заявлению Сенека Лесник не поверил и решил расспросить поподробнее о наиболее важных деталях.

— 

Узнали секреты замков сейфов, их шифры?

— 

Нет! — на первый же его вопрос ответил отрицатель­но Сенек, —но зато мы узнали, как от сейфов отключается сигнализация.

—

А ты мне говоришь, что все мои заявки вами выпол­нены, — как бы изобличая Сенека в неверной информации, заметил Лесник.

Сенек, понимая, что слишком преувеличил проделан­ную его друзьями работу, с беспокойством в голосе поин­тересовался:

— 

Как, справишься с шифрами замков?

—   

Раньше получалось разгадывать разные секреты и шифры сейфов, а теперь не знаю, получится или нет, но постараюсь и сейчас не подвести ни себя, ни вас, тем бо­лее, что для меня благоприятный исход намного важнее, чем для вас.

—

Дай бог, чтобы тебе сопутствовала удача, — искрен­не пожелал Леснику Сенек.

— 

Когда пойдем на дело?

— 

Где-то около часа ночи.

— 

Сколько человек задействовано в операции?

—

Десять.

— 

Что так много?

— 

Пятеро с тобой.

— 

Зачем мне такой эскорт? Я люблю работать один.

—  

Водитель машины раз, специалист по сигнализации два, домушник, который будет открывать и закрывать двер­ные запоры, три, проводник по апартаментам Потсбернеров, чтобы вы там не плутали, четыре и ты пятый.

—

А остальные пятеро для чего нужны мне?

— 

Это ведь охрана! Вдруг копы наскочат на вас, когда ты будешь возиться с ящиком? Вот этой пятерке придется их успокаивать.

—

Я бы не хотел, чтобы открывалась стрельба и проли­валась кровь.

—

А мне, ты думаешь, этого хочется? Но ради твоей без­опасности как твои должники мы решили пойти на такую предосторожность...

Леснику было лестно уважительное отношение к нему Сенека и его друзей. Они даже пошли на включение в груп­пу квартирного вора, чтобы не отвлекать медвежатника на такую низкоквалифицированную, по его понятиям, рабо­ту, как взлом каких-то дверных замков. Такое внимание к своей персоне Лесник понял и по достоинству оценил.

Вручив Леснику несколько фотоснимков здания кор­порации, принадлежавшей Потсбернеру, и его виллы, Се­нек сообщил:

— 

Вот в этих хоромах тебе предстоит работать. -

— 

И сколько же стоят у вас такие дома?

— 

Здание корпорации может потянуть лимонов на пять, ну а вилла, если принять во внимание, что при ней имеется приличный сад, стоит около одного лимона.

— 

Богато поживает наш подопечный. Если одна недви­жимость стоит столько баксов, то представь, каким огром­ным капиталом он ворочает!

— 

И не говори! — согласился с ним Сенек. — Чего ему так не жить, если все имеющееся у него хозяйство свали­лось ему в руки от умершего отца. Это нам свое приходится собирать по крохам.

—

Такова уж жизнь, дорогой мой. Каждому в ней при­ходится нести свою ношу, — философски заметил Лесник.

Видя, что тема беседы иссякла, Лесник поинтересовал­ся:

—

У тебя тут есть изолированная, свободная комната, в которой мне можно было бы отдохнуть перед операцией? Я должен настроиться к предстоящей работе, — пояснил он Сенеку.

—

Конечно, найдется! Какие тут могут быть проблемы? На чем бы ты хотел полежать, на диване или на кровати? — предложил Сенек Леснику выбор.

—   

Конечно, лучше на кровати. Мои ребра диван не любят.

Сенек сам проводил Лесника в спальню и покинул ее, только когда убедился, что тот в нем больше не нуждается. Покидая комнату, он посоветовал гостю:

— Спи спокойно. Когда ты нам понадобишься, мы тебя разбудим.

Раздевшись до трусов, Лесник, укрывшись одеялом, погрузился в объятья мягкой постели, лениво размышляя:

«Хорошо, черти, меня принимают. Проявляют ко мне почет и уважение. А все равно я их своими друзьями назвать не могу. Они всего лишь мои знакомые, которые на опреде­ленном этапе имеют со мной общий интерес. После опера­ции наши интересы могут разойтись, и мы можем стать вра­гами. Это надо помнить и иметь в виду при общении с ними. Да, я их своими друзьями считать никак не могу. А много ли у меня по-настоящему хороших друзей? — задал он себе про­вокационный вопрос. — Один, два, три не более, —смог он сосчитать, удивившись, как их оказалось мало у него. Он ус­покоил себя тем, что иметь много друзей для человека — не­позволительная роскошь. — Тот, кто говорит, что у него мно­го друзей, как правило, просто кривит душой. Сколько дру­зей, столько и обязательств перед ними. Нужно постоянно быть готовым отдать себя, свое состояние, связи и возмож­ности ради их благополучия. Но человек не солнце, и одно­му пытаться обогреть всех — бесполезная затея. Поэтому у меня всего лишь два близких друга — Валет и Душман. Все остальные, с кем мне пришлось общаться в жизни, всего лишь мои знакомые, одни — хорошие, другие — не очень.

Больше, чем перед друзьями, у меня обязательств толь­ко перед своими родными детьми, их безопасность для меня выше моей собственной. Вот и сейчас я готов вступить в конфликте законом и обворовать Потсбернеров лишь для того, чтобы спасти от финансового давления зарвавшегося бизнесмена фирму Корвина Фостера, так как она после смерти владельца должна перейти в собственность Региты, а значит и моего сына», — так рассуждая и убеждая себя в необходимости выполнения родительского долга, Лесник задремал, а потом крепко уснул.