– Слушай, я благодарна тебе за вчерашнее, думала, ты и правда поняла, что я не несу в себе никаких супер-пупер знамений Апокалипсиса, зато твои дружки-сообщники только и делают, что гоняются за мной, с целью то ли убить, то ли заполучить что-то...
– Убить, – мрачно оборвала Юля, уточняя, – ничего такого в жизни одного никчемного человека нет, чтобы ей нельзя было пожертвовать.
– Оу, а ты стремительно сменила свою точку зрения, как погляжу, – я старалась сохранять самообладание после неожиданного оскорбления «никчемным человеком». Жаль, она не сказала «смерд презренный» или что-нибудь в этом роде. Хоть смешнее было бы.
– До-оброе утречко, леди, – сзади на меня налетело нечто знакомо-очкастое и ехидно лыбящееся, – Как жизнь?
– А ты будто не знаешь, – я даже прогнулась под его тяжестью, тихо ойкнув.
Девушка наградила Нечистого таким взглядом, что я сама чуть со страху не убежала куда-нибудь за надежную спину историка. Ну а Иуде такие стрельбища глазами, видно, были совершенно параллельны. Привык, наверное.
– О, дама, я вижу, вы пострадали в результате вчерашнего маленького инцидента, – он наконец от меня отклеился и неожиданно цапнул Юлю за подбородок. – Позвольте оказать вам небольшую помощь, так, в качестве благодарности. Не красиво, знаешь ли, девушке эдак с подпорченным личиком...
Не успела одноклассница выказать свое крайнее возмущение происходящим, как кончики пальцев Нечистого медленно скользнули по ее губам. И рана через секунды две затянулась, словно по волшебству.
На некоторое время повисло странное молчание, которое прервалось вернувшимся к Юле даром речи.
– Не смей меня больше трогать, – тихо, выделяя каждое слово и глядя прямо ему в глаза, проговорила она, – и благодарности мне твои не нужны.
– Ой, какие мы серьезные, – игриво развел руками Искариот, – прямо кровь в жилах стынет, Юленька. А в позапрошлый раз ты была куда более учтива, кажется. Мы так мило побеседовали.
А? Позапрошлый раз? Я, кажется, что-то пропустила...
– Больше не будет этого, ясно? И так уже понятно, что... слишком уже много ошибок на моем счету, – она обернулась, последний раз кинув в нашу сторону испепеляющий взгляд, но далеко не ушла, будучи схвачена за локоть.
– Уверена, что сможешь и дальше так? Ведь только один раз оступишься, и костей потом не соберешь, – склонившись к девушке, прошептал ей на самое ухо Искариот.
– Я знаю, – Юля вырвалась, – поэтому больше не приближайся ко мне.
И торопливым шагом пошла к одноклассникам.
Нет. Ни-че-го не понимаю.
– Секунду, а что это вообще было? Вы, типа, это... встречаетесь? – удивленно пробормотала я, почесав нос. Вот уж не ожида-ала...
– Встречаемся? – Иуда удивленно вскинул брови. – Не-е-ет. Так, пересекались случайно пару раз. И взболтнули друг другу кучу лишнего. Даже не знаю, что это меня на откровение с этой барышней потянуло...
– М-м, понятно, – ай, да ни черта не понятно! Повлюблялись они друг в друга что ли?! – А я и не знала, что ты так умеешь. Абра-кадабра, и нет царапины.
– Ну я же апостол все-таки, – Нечистый вновь развел руками. – Хоть какая-то польза должна от этого быть.
Я пожала плечами, раздумывая, что бы такого адекватного ответить, как заметила из толпы недоуменные взгляды. Ой! Им-то кажется, что я сама с собой разговариваю. Ну вот, замечательно, пора, видно, готовится принимать новый титул умалишенной или еще кого-то там в этом роде.
Я раздосадовано цокнула языком, как ко мне буквально вытолкали сопротивляющегося Сеньку. Он кашлянул и почесал затылок, уставившись в пол.
– Ты чего это? – удивленно спросила я, нагибаясь, чтоб заглянуть ему в глаза.
– Да вот... Анька, а кто это рядом с тобой стоит? – выпалил он, совершенно покраснев.
– Я? – Искариот оторвался от своих мыслей, выплевывая соломинку. – Я родственник. Да-альний. Очень дальний!
– И что им за дело до этого? – нахмурилась я, сложив руки на груди.
– Сам не знаю, – виновато пожал плечами парень, – тебя век с парнем не увидишь, а тут такое...
– Сплетники, – я показала в их сторону язык.
– Что, Макарова, эпилепсией страдаешь? Уже и органы во рту помещаться перестали? Или ты мне услугу оказать хочешь? Орального характера... – послышался из толпы насмешливый голос.
Алина прикрыла рот рукой, изображая, что ей не по душе подобные шутки. Сеня виновато отошел в сторону.
– Не трогай ее, Дань, – манерно махнула она рукой, – нужны тебе услуги пустоголовой девицы? Мне ее искренне жаль честно. Это даже смешно, наблюдать за ее попытками нас задеть...
– Да она просто завидует, со своим лицом типичной домохозяйки...
Дальше я уже не слушала, потому что внутри все буквально полыхало и взрывалось от гнева, огненной дымкой застилая глаза. Это ж надо было так меня унизить, да еще и при всех... Только разве что Дьявол не слышал, потому что с водителем разговаривает...
Возникло огромное, но опять же метафорическое желание их всех по очереди убить-изнасиловать-расчленить, закопать, выкопать и повторить процедуру в вольном порядке. М-да, вселенская добродетель – это явно не мое.
– Не пори горячку, – промурлыкал Нечистый, – самое лучшее сейчас – сделать вид, что не слышала. Им обидно станет, ведь они так старались тебя раззадорить. Наверное, ты забавно злишься, скажи?
– Да вообще, – я отвернулась лицом к автобусу, чтоб незаметно было, как заблестели от бессильных злых слез глаза, – обхохотаться можно. Со смеху умереть.
– Не злись. Месть слаще всего, когда ее хавают холодной. Ну или хотя бы немного подстывшей. Разве не слышала?
– Месть? У меня никогда не выйдет придумать что-нибудь толковое, – побурчала я, хмурясь.
– О-о, Аннушка, поверь мне, нужно только найти подходящий момент. К тому же сегодня мой день... – Нечистый ехидно улыбнулся, поправив очки. Из-под толстых стекол сверкнули озорные и больные какие-то вишневые глаза. Нет, словно там, в душе у него, что-то раскаленным лезвием расковыряли...
– Твой день? А что за день? Ах да, и почему тебя видно кстати? – удивленно осведомилась я.
– Сегодня у меня единственный выходной в году! Мне господин Белиар даже телесную оболочку сколдовал. Ты на календарик-то взгляни...
– Сегодня пятница, – я недоуменно взглянула на него, прижав пальцы к подбородку.
– Именно, –Иуда отвесил мне легкий щелбан, – тринадцатое число месяца! Чуешь, а?
– Ах вот как! Э... А разве этот день у тебя не самый загруженный?
– Загруженный? Нет, что ты, это я так просто развлекаюсь, – тонкие губы его вновь растянулись в усмешке. – И сегодня веселое времечко будет...
– Так, класс, все на месте? Замечательно, – послышался голос «классного руководителя», – В автобус загружайтесь, живо-живо, я больше ждать не намерен.
Я вздохнула и поплелась к открывшейся со странным шипением двери.
Автобус был, если можно так выразится, в приличном, относительно, состоянии. Бордовые, сложенные гармошкой, шторы, сидения с откидными столиками, мусорка для сигарет, (или как там ее), залепленная жвачкой. Среднестатистический автобус. Совершенно обычный.
Я вытребовала себе место у окна, мотивируя это тем, что с краю меня тошнит. Нечистый сообщил, что я врать не умею, наградил очередным щелбаном, но кресло уступил. Потом автобус тронулся, я уставилась в окно и надолго заткнулась, собираясь с мыслями и не решаясь начать свой опрос.
Иуда меланхолично потыкал в мое плечо пальцем.
– Слушай, на меня опять скоро накатит: извращенская скотина печать ослабил, так что поболтай со мной хотя бы... – лениво протянул он, откинувшись на спинку, и ворчливым тоном себе под нос добавил, – как я рядом ошиваюсь – помнит, а стоит отлучиться, так все, на тебе...
Не стоит и говорить, думаю, что я не поняла ничего из сказанного Нечистым, но просьбу решила выполнить. На путные разъяснения рассчитывать не приходилось.
– Ну хорошо, – я вздохнула, – только ты будешь отвечать на мои вопросы. Когда это вы там с Юлей «пересекались», что-то обошла меня стороной эта информация. Скрываешь что-то от меня?