Таков результат деятельности Иголкина.

Активную помощь Иголкину во всем оказывали старший товаровед Давлетов и бухгалтер базы Жилетов.

Первый из них составлял фиктивные акты, в которых занижал количество фруктов и картофеля, а второй по бухгалтерским документам списывал с Иголкина украденные товары. Формы списания и вуалирования недостач были разнообразные.

Иголкин ценил своих соучастников. Давлетова он угощал в ресторане, знакомил с молодыми женщинами. Не был обижен Жилетов, поживились «эксперты».

И вот теперь невольно возникает вопрос: как мог Иголкин длительное время безнаказанно расхищать народное добро? Где были руководители торга?

Вызванный на допрос директор торга Деревянкин заявил, что он ни о чем не знал. Однако еще в 1958 году работница базы Наташина сообщила ему об образе жизни Иголкина, о расходовании крупных денежных сумм на пьянки.

Было известно Деревянкину и о порче фруктов, картофеля и овощей, но меры к предотвращению этого не принимались.

Акты на списание нескольких сотен тонн картофеля, овощей и фруктов составлялись лицами, не внушавшими доверия и не облеченными полномочиями торга.

С легкостью необыкновенной Деревянкин подходил к утверждению подобных актов. Одним взмахом пера он необоснованно списал как убытки торга загнившие лимоны стоимостью в 55000 рублей.

Отсутствие контроля за деятельностью Иголкина дорого обошлось государству. Около миллиона рублей составляет материальный ущерб, причиненный преступниками народу.

Ныне виновники понесли суровое наказание по приговору советского суда; сняты с постов и наказаны те, кто не выполнял своих обязанностей но соблюдению советских законов.

НОЧНЫЕ ТЕНИ

Над городом уже спускалась тихая декабрьская ночь. Водитель такси Хамитов, завершая очередную смену, возвращался на своей новенькой светло-желтой машине с Арского поля в центр города. «Сейчас, — думал он, — заверну в гараж — и на отдых». Такси было свободно.

Вдруг впереди показалась группа подвыпивших людей. Когда машина приблизилась, один из них поднял руку. Водитель затормозил. Человек в телогрейке, остановивший такси, резко рванул дверцу водительской кабины и, не обращая внимания на шофера, уселся рядом. Затем, высунув голову из кабины, крикнул:

— Эй, братцы! Залезай! Поехали!

И все они неуклюже погрузились в машину. «Волга» наполнилась водочным перегаром.

— В Борисково! — коротко сказал пассажир, одетый в телогрейку.

Хамитов гнал машину, стараясь «поспеть в гараж к окончанию смены. А пассажиры вели себя тихо, даже слишком тихо. Они лишь о чем-то переговаривались между собой. Миновав железнодорожный мост, машина вырвалась на широкое шоссе. Вот и Борисково. Когда машина миновала поселок, водитель спросил:

— Дальше?

— Останови! — пробасил тот, который сидел рядом.

Машина остановилась, и пассажиры молча вышли. «Зачем понадобилось им ехать ночью в открытое поле?» — мысленно спросил себя Хамитов. В этот момент один из пьяных неожиданно скомандовал:

— А ну-ка, брат, дай баранку! Я покажу тебе, как надо газовать.

— Что вы, ребята, — запротестовал Хамитов, — это ведь государственная машина…

— Знаем без тебя… Ты давай, дурака не валяй! Выходи! — И, применив физическую силу, человек в телогрейке грубо вытолкнул Хамитова из «Волги».

«Что они хотят сделать? Ведь у меня в кармане сменная выручка! Неужели ограбят?» — холодея, подумал водитель. На дороге он увидел огонек встречной машины. «Скорей бы подъехала!»

— Да ты не бойся, садись с нами. Мы тебе только покажем, как надо рулить, — ухмыльнулся тип в телогрейке.

И двое, взяв Хамитова за руки, втолкнули его на заднее сиденье. Машина сразу тронулась с места.

«Запомнить бы всех их, гадов!» — вглядываясь в темноту, рассматривал Хамитов лица хулиганов. На вид все они были лет восемнадцати-двадцати. За рулем сидел человек в телогрейке. Управлять машиной он умел, но вел ее неровно, рывками.

— Гоню на Дербышки! — сказал он, не отрывая глаз от дороги.

Грустные мысли одолевали Хамитова в эти минуты. Что делать? Как предотвратить аварию? Как сберечь выручку? Там им помешала встречная машина… Разве они не полезут в карманы? И сам он может стать жертвой негодяев…

На улице Жданова «Волга» на минуту остановилась, чтобы пропустить трамвай. Миг! Но Хамитов решил действовать. Он быстро нажал на ручку, распахнул дверцу и на ходу выпрыгнул, очутившись у самой бровки дороги в снегу.

Шофер ушибся, но, быстро овладев собой, тревожно крикнул:

— Помогите, машину угнали!..

Его услышали, бросились за машиной; та, прибавив газу, поднялась на гору и скрылась в темноте.

Не теряя времени, Хамитов побежал в милицию, где подробно рассказал о случившемся.

Ночной сторож клиники имени Вишневского, поеживаясь от холода, торопливо проверял объекты охраны. Клиника разбросана, пока обойдешь все тихие уголки, пройдет немало времени. А сегодня Ивану Киселеву было дано еще особое поручение: «смотреть за кочегарами».

Что они, новички? Сами не справятся с работой? Нет, все они дело знают. Но сегодня за ними надо следить, они пришли на работу нетрезвыми. Заснут в котельной — может выйти из строя вся отопительная система больницы. И охранник поспешил в кочегарку…

Дорога вела мимо гаражей, поэтому Киселев на минуту задержался, чтобы проверить замки.

— Все на месте, — пробормотал он, осматривая замок первого гаража, но когда взгляд его упал на двери второго гаража, он удивленно остановился.

— Что это? Да тут и дверь настежь открыта! — вслух произнес Киселев. — По вызову, что ли? Не мог же Костя иначе так оставить. Стало быть торопился…

Так успокаивая себя, охранник направился к дежурному врачу Софье Усмановне.

— Доктор, вы посылали куда-нибудь машину? — осторожно спросил охранник.

— Какую?

— Санитарную.

— Нет, — покачала головой Софья Усмановна.

— А Костя, шофер, у вас не был?

— Тоже нет!

«Неужели он ее самовольно взял?» — пожал плечами Киселев. Но оказалось, что Костя Никитин в гараж не приходил.

Так уж было заведено у них: каждый вечер сводил их в одну компанию. Местом сборища считался вестибюль клуба имени Горького. А морозным вечером 18 января 1960 года все шло как обычно. Словно по какому-то волшебному зову тянулись они поодиночке в клуб. Вид у всех был потрепанный, настроение скверное, от недавней попойки болела голова.

Вчера состоялся очередной пир в честь Нового года по старому стилю. Это первое. А второе — вчера же из заключения вернулся Сашка, которому устроили пышную встречу. В компанию любителей легкой жизни прибыло пополнение.

Было бы, конечно, куда лучше, если бы в Сашке заговорила совесть и он решил бы: «Иду на завод, где дадут мне работу по квалификации. Хватит бездельничать! Я искупил свою вину, лишившись свободы. Родина простила мой старый грех, досрочно освободила меня из колонии…»

Но, к сожалению, совесть в нем не заговорила, и годы заключения ничему не научили его. Поэтому и думал он совсем о другом: «Работа? Пусть пачкают руки дураки. А мы погуляем».

В компании сомнительных молодых людей нередко появлялись, порхая, как мотыльки, какие-то девицы. Что их влекло? Любовь, дружба, или что-нибудь иное? Неужели ни одна из этих девиц не догадывалась, что пышные угощения по поводу и без повода, ежедневные кутежи, бесцельные дальние прогулки на такси устраиваются не на трудовые деньги.

Ни девичьей гордости, ни скромности, видимо, у них не было.

А днем? Днем эти людишки расползались по своим щелям, растворялись в трудовой семье народа, двурушничали перед знакомыми, прикидываясь хорошими людьми.

И вот они снова собрались вместе. Зачем? Чтобы выпить! А когда эти парни пьянели, у них непременно появлялась особая «любовь» к машинам. Дело в том, что скандалить в общественных местах опасно — на каждом шагу дружинники. А вот угнать машину казалось им делом безнаказанным. И вообще, это шик…