Год назад госсекретарь Колин Пауэлл облил аудиторию Давосского форума тысячами тонн ботулизма, несметными запасами сибирской язвы и всевозможными ядовитыми смесями, которые якобы имелись у Саддама Хусейна. Пауэлл говорил горячо и убедительно — Давос замер от ужаса. Ровно год спустя Паэулл признал: оружия массового поражения в Ираке нет. Но это уже не имело значения. И в Давос на сей раз Америка прислала не оскандалившегося Пауэлла, а сурово-серьезного вице-президента Чейни, который, впрочем, еще больше, чем Пауэлл, настаивал на войне против Ирака.

Чейни же почти не обмолвился об оружии массового уничтожения в Ираке. Вместо этого он выдвинул новую вариацию доктрины Буша: отныне, чтобы попасть под военный удар Америки, не надо представлять для нее опасности. Надо просто, чтобы в Вашингтоне посчитали, что в этой стране недостаточно свободы. И все — Вашингтон обрушит на нее карающую длань.

Трижды в своем выступлении Чейни подчеркнул: США будут использовать военную силу в качестве последнего средства. Последнего в каком смысле? И ради чего будут бомбить страны и уничтожать людей? Ради достижения того, что нужно Америке на другом краю света. Вот оно — высшее идейное достижение администрации Буша: полная свобода рук для Америки во имя вселенской свободы. И не надо больше об оружии массового поражения и о погибших иракцах и американцах — в конце концов, это детали. Поход во имя свободы оправдывает любые действия Америки. Как заявил Чейни, «ничто не сможет остановить нас».

Давосская аудитория повела себя политкорректно: Чейни не стали портить настроения вопросами об оружии массового поражения в Ираке и вежливо поаплодировали. Однако в кулуарах форума было немало скептицизма: всем ясно, что США способны в одиночку разбить страну, подобную Ираку, но совершенно не способны восстановить ее в одиночку. Как писала «Файнэншл таймс», и сама Америка, и весь мир начинают понимать пределы американской мощи и влияния. А потому заявка Америки на всемирный поход за свободу вызывает у многих тревогу. Ведь всем ясно: одно дело — выиграть войну, и совсем другое — выиграть мир.

31. 01. 2004

Внутренняя политика России — дело национальной безопасности США

На прошлой неделе, выступая в Мюнхене на конференции НАТО, министр обороны Сергей Иванов предупредил, что Россия может выйти из договора по ограничению обычных вооружений в Европе. Причина: расширение НАТО серьезно изменило ситуацию, сделав этот договор крайне невыгодным для России.

Делегация США, говорят, была шокирована заявлением Иванова. При этом в США как бы забывают, что в декабре 2001 года США сами вышли из не менее, а даже более важного Договора по ПРО. Но это в Америке считается нормальным: ей нужно было выйти из договора, она это и сделала. И это — лишь один из эпизодов в усложнении отношений между Россией и Америкой.

Да, и Буш, и Путин стремятся оставаться друзьями. Сразу после теракта в Москве Джордж Буш позвонил президенту России. В ответ наш президент направил послание Бушу, в котором выразил ему признательность за поддержку. «Любые спекуляции о каком-то «охлаждении» отношений между Россией и США оторваны от реальности, — подчеркнул в своем послании Путин. — Россия будет оставаться стабильным, надежным и предсказуемым партнером».

Но не все зависит от России. Американская пресса полна разговоров о грядущем разводе между Москвой и Вашингтоном. Не нравится путинская Россия большой части американской верхушки. Причина — линия Путина в отношении стран СНГ, прежде всего Грузии, Украины и Молдавии, а также внутренняя политика Кремля. Вот это самое опасное: в Америке утверждается мысль, что внутреннее развитие России — прямое дело американцев.

Об этом сказал Колин Пауэлл в своей нашумевшей статье в «Известиях», содержавшей острую критику внутренней политики России. И эта тема, увы, становится главной в наших отношениях с Америкой — пока еще не в официальных, но в реальных. И послание Владимира Путина Бушу говорит о том, что нет дыма без огня.

Вашингтонский Центр стратегических и международных исследований опубликовал на днях важный доклад: его суть — внутренняя политика России становится делом национальной безопасности Америки.

Россия при Путине, считают авторы доклада, движется не в том направлении. Подход администрации Буша к Путину неприемлем — его следует изменить.

Известно, что в администрации Буша есть жесткое консервативное крыло, которое согласно с такими призывами. Это и вице-президент Чейни, и министр обороны Рамсфелд» и другие. Так что администрация, несмотря на личную симпатию Буша к Владимиру Путину, может сдвинуться в эту сторону.

Кстати, почему внутреннюю политику Китая в Америке не считают вопросом национальной безопасности США? Хотя Китай — коммунистическая держава. Почему же? А потому, что в Америке знают, что Китай ее в свою внутреннюю политику не пустит.

А Россия? Что до нее, то как пишет известный немецкий политолог Александр Pap, «США по-прежнему не признают Россию игроком высшей лиги мировой политики и будут делать все возможное, чтобы не допустить соперничества ни с какой стороны».

В общем, на нас можно попытаться надавить, как давили при Ельцине… А вдруг и Путин поддастся?

14. 02. 2004

Америку не интересует наше мнение

Инаугурация Буша прошла помпезно и бравурно — как и предполагалось. Робкие призывы сделать ее поскромней в связи с тем, что американские солдаты продолжают гибнуть в Ираке, воздействия на президента не возымели: империю такие мелочи не волнуют. Императору был нужен праздник, и праздник состоялся.

В канун инаугурации Джорджа Буша-младшего все газеты мира писали о том, чего ждут от второго срока его президентства. Пожелания в основном одинаковы: чтобы Америка больше считалась с союзниками, советовалась с партнерами и не начинала новых войн. Мировая пресса цитирует Генсека ООН Кофи Аннана, который недавно заявил о войне против Ирака: «С нашей точки зрения, эта война незаконна». «В мире считают, что Америка проиграла в Ираке», — пишет «Файнэншл таймс». И рассчитывают, что США сделают из этого нужные выводы. Однако есть ли основания для таких надежд? Ведь Джордж Буш воспринял свою победу на выборах именно как победу своего курса — и внутреннего, и внешнего. Его, похоже, не смущает, что разрыв между ним и Керри был не так уж и велик и что почти половина Америки на дух не выносит самого Буша и его команду. Его не смущает, что уже 52 процента американцев выступают против войны в Ираке. Его не смущают и атаки со стороны правозащитников, которые не могут простить Бушу ограничение демократических свобод в самих США и презрение к правам человека в Ираке и повсюду в мире. Буш воспринял свою победу как карт-бланш для проведения прежней политики — политики внешней экспансии под предлогом борьбы с терроризмом и распространения демократии. В своей инаугурационной речи он умудрился ни разу не произнести слова «Ирак», хотя там погибли уже около полутора тысяч американцев и бессчетное число иракцев. Зато Буш в своей речи 27 раз произнес слово «свобода», дав ясно понять, что ради этой самой свободы он не остановится ни перед чем.

Да, останавливаться Буш не намерен. И не случайно замены в его команде минимальны. Госдепартамент покинул лишь тандем Пауэлл — Армитедж, который считался наиболее умеренным в этой администрации. На место госсекретаря пришла более жесткая Кондолиза Райе, которая в первый срок Буша смыкалась с «ястребами» по большинству вопросов внешней политики. Как пишет западная пресса, Райе «инстинктивно занимает более жесткую идеологическую линию, чем ее предшественник, по таким вопросам, как Иран и израильско-палестинский конфликт». А это означает, что «ястребы» типа вице-президента Дика Чейни должны быть довольны. Вряд ли от этой линии станет сильно отклоняться и ее первый заместитель Роберт Зеллик, имеющий репутацию жесткого прагматика и входивший еще в команду Рональда Рейгана. Тем временем министр обороны Дональд Рамсфелд, который несет огромную долю ответственности за то, что происходит в Ираке, и которого все считали главным кандидатом на вылет, все же сохранил свой пост. Как и его «ястребиные» заместители, типа Пола Вулфовица, Рамсфелд особенно славится своим умением превращать во врагов даже друзей Америки, ибо разговаривает он с ними, как римский консул с царьком какой-нибудь отдаленной провинции Римской империи. Но Буша это также не смущает. Возможно, ему это даже нравится.