При входе в покои Создателя мы не обнаружили никакой стражи. Как и во всем Золотом дворце, здоровенные, умные двери, узнав нас, сами распахнулись во всю ширь и мы вошли в большой холл с очень высоким потолком. С огромным окном во всю стену напротив входа и дверями, справа и слева, ведущими в другие личные комнаты Создателя. Холл был обставлен мебелью вполне соответствующей самому современному дизайну Зазеркалья, но каждый её элемент явственно нес отпечаток творчества Создателя Яхве и вся она просто дышала совершенством форм, изяществом линий и красотой.
Покои Создателя располагались на самом верхнем этаже центральной башни Золотого дворца и моему взору открылся чудесный вид на Парадиз Ланд, но даже с этой невероятной высоты я не увидел края этого гигантского мира. Зрелище было очень величественным и впечатляющим и, пожалуй, лишь теперь я понял подлинное величие нашего Создателя, который был главным Демиургом нашей Вселенной. Мне вдруг подумалось о том, что все о чем мы говорили с Вельзевулом, касалось кого-то другого, а не нашего великого Создателя Яхве.
В холле нас сразу же окружили десятки оживших статуй прекрасных небожительниц, таких же, какие я видел в Синем замке, изваянных из мрамора, нефрита, сердолика, отлитых из серебра и золота. Воистину, наш Создатель был величайшим ваятелем, ведь с одной стороны все эти прекрасные нимфы, дриады, русалки и прочие красавицы Парадиз Ланда выглядели, словно живые, а с другой мы видели, что все они являются всего лишь изящными произведениями искусства, хотя и умеют ловко подавать гостям напитки и всякие сладости. Это действительно были не магические безмолвные роботы, а просто движущиеся статуи, которые, предложив нам угощения, стали принимать изящные позы, собираться в живописные композиции и вообще вели себя так, словно были выставлены на каком-то вернисаже.
Все они были столь прекрасны, а движения их были такими грациозными, что мы, увлеченные этим дивным зрелищем, даже не заметили того, как в холл вышел Создатель. Если бы Конрад не клюнул меня в коленку, я так бы так и стоял с бокалом виски в руках и раскрытым от удивления ртом. Поставив свой напиток на ближайший столик, я молча шагнул в сторону Создателя и просто зааплодировал его мастерству ваятеля. Мои спутники энергично поддержали меня, а восхищенная Галла, пребывающая в радостном волнении, громко воскликнула:
- Браво! Браво! Мой повелитель, ты самый великий и искусный ваятель Господа Бога во всех его Вселенных!
Такой, в общем-то, незамысловатый, но очень искренний комплимент, очень понравился Создателю и он, подойдя к юной друинне, которой на самом деле было всего девятнадцать лет от роду, ласково улыбаясь, нежно сказал ей:
- О, прекрасная Галла, я все-таки не такой уж хороший ваятель, раз так и не смог воплотить в солнечном янтаре твой прекрасный облик. Это, вероятно, смог бы сделать только сам Господь Бог.
Пылкая, юная друина быстро встала на одно колено и приникла к руке создателя страстным поцелуем. Уж чему-чему, а искусству обольщать Создателей, эта прыткая девица уже научилась от своей, более старшей подруги и в одно мгновение нашла единственно верный ход. Создатель Яхве был просто вынужден наклониться к девушке и, нежно взяв за плечи, поднять её на ноги. Чего наша Галла, собственно, и добивалась. Изображая из себя наивную девочку, она тут же рывком приникла к Создателю всем телом и крепко обхватила его руками, прильнув щекой к широкой груди. Галла, как и Гелиора, была самой высокой девушкой в нашей дружной кампании и вполне соответствовала по комплекции Яхве, а потому, стоило ему слегка наклонить голову, она смогла быстро коснуться его губ мимолетным поцелуем, после чего шустро отскочила назад и, якобы, повинно, склонила перед ним голову в вежливом и изящном поклоне.
А может быть все это вовсе и не было игрой. Во всяком случае Яхве был восхищен такой непосредственностью. Этот инцидент послужил сигналом к тому, чтобы наши красавицы окружили Создателя плотным кольцом и стали наперебой выражать ему свое восхищение и благодарность за столь радушный прием в Золотом замке, которого мы удостоились. Подавляющее большинство наших красавиц были подчеркнуто скромны и только мои сестрички-русалочки посмели не только приблизиться к нему вплотную, но даже прижаться к нему.
В отличие от всех остальных своих подруг, русалочки успели сменить свои пышные, вечерние наряды на легкие, полупрозрачные туники и были не только босиком, но даже и без трусиков. Создатель был так покорен серебряными колокольчиками их нежных голосов, что не выдержал и поднял всех троих на руки. Зрелище, что ни говори, было не для слабонервных и Гелиоре с Галлой пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить на лицах радостные улыбки, видя, какими горячими поцелуями русалочки покрывают лицо Создателя.
Яхве все же был верен своему слову, повернув голову он так страстно взглянул на двух красоток, которые стояли обнявшись, что их щеки зарделись как маков цвет. Тем не менее он повел себя истинным джентльменом и не стал немедленно ссаживать синеоких шалуний со своих рук, а даже, наоборот, вошел вместе с ними сначала в гостиную, а затем проследовал на огромную террасу, где был разбит дивный, цветущий сад, посреди которого находился большой и очень современный бассейн с золотыми трамплинами, водной горкой, изготовленной из цельного сапфира и прочими водяными аттракционами, превращенными волей создателя в сказочно драгоценные украшения.
Русалочки, увидев водную гладь, восторженно защебетали и оставив на руках Создателя свои туники, тут же попрыгали в воду. Глядя на то, как Яхве впился глазами в этих нагих красавиц, я сразу же понял, что дня три он из Золотого замка теперь точно ни ногой. Но не потому, что ему еще ни разу не приходилось видеть женщин красивее наших подруг, а потому, что ему, наверняка, еще никогда не попадались столь смелые в своих желаниях, изящные и обольстительные красавицы, которые так умело играли на его чувствах и столь откровенно давали ему понять, что его ухаживания будут оценены ими вполне по достоинству и не встретят никакого отказа.
Вот именно по этому мои спутники частенько и называли себя "армией любовников", а их любимой музыкальной командой была группа с одноименным названием, хотя некоторые, все же, тяготели к твердому року. Повесив туники русалок на ближайший цветущий куст какого-то неведомого мне растения, Создатель обратился к нам с короткой приветственной речью, в которой сообщил всем, что их славный боевой вождь, то есть я, проявил себя самым наилучшим образом и по праву может считать теперь золотые чертоги своим домом, а все мои друзья и подруги могут квартировать в них до конца времен.
Создатель ни единым словом не обмолвился о моей будущей должности, но все же призрачно намекнул моим спутникам, что он намерен свалить из Парадиза и оставить меня на хозяйстве за главного. В завершении он сказал, что намерен хорошенько повеселиться с нами и предложил нам не стесняться того, что он Создатель и повелитель всей Вселенной.
Его слова стали командой для моих спутников и спустя мгновение Ури уже был в синей майке, пестрых бермудах и белых кроссовках на босую ногу, вслед за ним и вся наша шайка сменила смокинги и бальные платья на пестрые, пляжные наряды. Гелиора и вовсе решила пощеголять топ-лесс, выставив всем на показ свою обворожительную грудь и повязав вокруг бедер, один только вид которых, невольно вызывал в моей груди болезненный спазм, большой, газовый платок.
В этом не было никакого вызова и мы действительно вели себя так, как привыкли за несколько месяцев совместной деятельности. По-моему, это прекрасно понимал и Создатель Яхве и именно это он и имел ввиду, когда предлагал нам оттянуться. Во всяком случае я явственно видел, что и он сам, и оба его друга, Маниту и Люцифер, смотрят на нас с восхищением. Неффи, нежно поцеловав меня в щеку, потрепала меня по коротко стриженым вихрам, после чего решительно направилась к Маниту, столь откровенно протягивая к нему руки и глядя на него так, что ноги моего папаши сами понесли его к ней навстречу и в этом тоже не было ничего предосудительного, поскольку душа моего подлинного отца находилась в одной из трех облачных линз уже несколько лет, а то, что Великий Маниту назывался моим отцом, было просто фигурой речи.