Адвокат хлопнул себя по бедрам, громко расхохотался и радостно воскликнул:

- Алекс! Когда речь идет о действительно крупной сделке, настоящие бизнесмены работают даже в сочельник! Тем более, что тот господин, которого я предлагаю уже сегодня навестить в Нью-Йорке, старый еврей и его совершенно не волнуют как сами рождественские каникулы, так и Иисус Христос, которого распяли его далекие предки. Впрочем, он согласен работать даже в субботу, если дело того стоит.

Приблизительно зная о чем идет речь, Михалыч уже не сомневался в целесообразности такого шага. План доктора Фишера заключался в том, что ему следовало приобрести одновременно частный швейцарский банк и одну английскую компанию, которая существовала более двухсот лет и в основном занималась торговлей бриллиантами. В последнее время эта компания испытывала финансовые трудности и её можно было легко купить, тем более, что владелец компании недавно перенес инфаркт и, находясь в настоящее время в Нью-Йорке, не спеша подыскивал покупателя или инвестора. С банком было несколько сложнее, так как в отличие от господина Гольдштейна, готового принять оплату практически в любой валюте, здесь были нужны не наличные деньги, привезенные в чемоданах, а чистый банковский перевод.

С этим у Гельмута Фишера, как выяснилось, тоже не было никаких проблем, если, конечно, имелись деньги. Он имел связи с такими офф-шорными банками, в которые можно было принести наличными не то что сто миллионов, а хоть целый миллиард долларов, после чего их можно было перевести уже куда угодно. Что ни говори, а Швейцария как была помойкой для грязных денег, так и останется ею всегда, не смотря на всю свою внешнюю респектабельность.

Дело осталось за малым, обеспечить Защитника Мироздания и его помощницу такими документами, которые не вызвали бы ни у кого подозрения. Для этого навестить им следовало навестить одного приятеля Гельмута, старого гравера, который когда-то умудрялся печатать в своей маленькой мастерской фальшивые доллары, марки и фунты, но, давно отойдя от этого дела, продолжал снабжать кое-кого из своих друзей фальшивыми документами такого высокого качества, что его услугами не гнушались пользоваться даже представители некоторых европейских спецслужб, когда им требовалось обеспечить надежное прикрытие уже не просто тайных, а сверхтайных операций. Именно благодаря им у этого талантливого, пожилого господина с внешность морского волка, никогда не возникало проблем с представителями закона.

Единственной сложностью, на взгляд Гельмута, было только то, как им заставить этого типа, работавшего сразу на несколько разведок со всех континентов, прервать рождественский отдых и вернуться в свою мастерскую. Айрис снова попыталась проявить инициативу и сказала, что возьмет это на себя, однако, Гельмут сразу же пресек все её попытки быть полезной общему делу. Более того, он попросил Михалыча не очень-то обольщаться на счет своего приятеля и его благообразной внешности. Хотя они и были знакомы со студенческой поры, их связывала отнюдь не дружба.

Когда-то, еще будучи студентом Сорбонны и членом подпольной марксистской организации, юный Гельмут Фишер ввел в её руководящие органы одного ловкого сотрудника французских спецслужб. После выполнения задания, закончившегося массовыми арестами и полным разгромом молодых ультралевых радикалов, тот отошел от такого рода дел, но вовсе не по своей воле, а потому, что был заподозрен начальством в печатание фальшивых денег. Прямых улик у его боссов не было и с ним простились по хорошему, так как применять иные меры по отношению к кавалеру ордена Почетного Легиона французские контрразведчики не посмели.

Помолодевший в одночасье адвокат коротко рассказал Михалычу об этом пронырливом типе и посетовал на то, что в своем нынешнем виде он уже не сможет общаться с Шарлем лично, что существенно усложняло дело. Как раз в этой ситуации помощь Айрис, которая в отличие от своего босса знала не только магию высшего уровня, но и всяческие магические ухищрения из области более простой, но не менее надежной бытовой магии, пришлись очень кстати. Ведь она умела накладывать такие магические чары, которые совершенно меняли внешность человека не только в глазах людей, но и могли обмануть даже телекамеру слежения, так как давали самые совершенные оптические эффекты, раскусить которые мог только очень опытный и искушенный маг. Именно поэтому охранники делового центра так ничего и не заподозрили, когда они покидали его стены.

Улучив момент, когда на перроне нью-йоркской подземки не осталось ни одного человека, чей взгляд был бы обращен в укромное местечко за массивной, широкой колонной, подпирающей свод, Михалыч и двое его спутников шагнули в магическое зеркало. В его бумажнике лежал синий паспорт подданного Эллинской Республики, согласно которого он должен был представляться теперь Александросом Пападакисом. Его очаровательная секретарша, к своему душистому имени, добавила грозную фамилию Леониди. Ну, а Гельмут Фишер сменил лишь фотографию в своем паспорте и дату рождения, но этим занимался уже не его приятель Шарль, а сам Михалыч, чьи способности по части изготовления фальшивых документов теперь значительно превосходили возможности его приятеля-француза с итальянским гражданством.

Так что визит к Шарлю Руже оказался для Михалыча вдвойне полезным уже потому, что он смог почерпнуть в его мастерской, расположенной в подвале дома, очень многое. Погрузив хозяина дома в бессознательное состояние и остановив время, он сделал дубликаты всех документов и бланков, которые у того имелись. Вместе с этим он выкачал из его сознания все те сведения, которые могли быть ему полезными в самом ближайшем будущем.

Теперь буквально в любую минуту Защитник Мироздания мог изготовить документы добрых трех десятков стран и это были бы самые надежные документы, так как Шарлю были известны практически все тонкости не только процесса их изготовления, но даже оформления и выдачи. В преддверии больших дел это было очень полезным приобретением, так как практически все члены его команды, за исключением Конрада, нуждались в таких документах, которые не вызвали бы ни у кого никаких подозрений. Ведь не станешь же применять магию по отношению к каждому таможеннику и полицейскому.

Сам же Шарль Руже не вызвал у Михалыча никаких особых чувств. Этот хитрый, ловкий и изворотливый тип, относился к самому себе как к винтику большого, сложного механизма и в этом он был с ним полностью согласен. В этом человеке было поровну как плохого, так и хорошего. Каких-то тяжких грехов у него не было, но и благородством он тоже не смог бы похвастаться. Шарль Руже, однажды попав в эту систему, сделал все, чтобы уйти из неё, но при этом умудрился остаться при ней и ловко использовал все её недостатки себе на благо. Зато, он так и не смог обзавестись семьей и какими-то глубокими привязанностями, но это его нисколько не угнетало.

В итоге Михалыч остался равнодушен к этому пожилому пройдохе, который, не смотря на его загадочную многозначительность и показной романтизм истинного рыцаря плаща и кинжала, на самом деле был черствым, сухим и, в общем-то, пустым человеком. После знакомства с Шарлем и соприкосновения с его душой, Гельмут Фишер показался ему просто поэтом, хотя и у него вполне хватало недостатков. Главным недостатком Гельмута была его прижимистость, если не явная скупость. Не смотря на то, что его наделили невероятно щедрым даром, он не только не отказался от гонорара, но и пересчитал все купюры, забыв при этом подписать какой-либо контракт или соглашение. Михалыч не нашел в этом ничего предосудительного, но Айрис была уязвлена таким отношением адвоката к его благодетелю.

Зато Гельмут оперативно связался со своим протеже и быстро сумел убедить его в исключительной серьезности намерений своего клиента и его финансовой состоятельности. На эти предварительные переговоры ушло не более десяти минут. Так что из дома Гельмута Фишера, даже не пообедав, они немедленно отправились в Нью-Йорк, где, к этому времени, уже наступило утро. Благополучно пройдя сквозь магическое зеркало, трое молодых, жизнерадостных людей поднялись на поверхность неподалеку от Центрального парка города.