Настоящая ангельская квартира это совсем не то, что я ожидал увидеть, памятуя о жилище Уриэля. Размер её был довольно внушителен, комнатушка имела почти пятидесяти метров в высоту при размерах сорок на пятьдесят метров. Именно из-за этого в Алмазном замке жило всего чуть более семи с половиной тысяч ангелов.
Входом в эту квартиру служил огромный, ничем не закрытый проем с циркульной аркой, рядом с которым располагались два таких же внушительных окна с серебристыми занавесями. Против входа в стене был прорезан дверной проем закрытый огромными двустворчатыми дверями, выходившими в коридор, который кольцом проходил по всему замку. С другой стороны коридора находились точно такие же ангельские квартиры, но чтобы выбраться из них за пределы замка, их обитателям нужно было лететь до одного из четырех главных выходов замка.
Квартира Михаила мною была выбрана лишь потому, что внизу, у подножия замка, находился мой колодец из которого я мог черпать Первичную Материю. Для того, чтобы никто не свалился в него, я огородил его и накрыл прочной, стальной крышкой, хотя вряд ли кто из ангелов когда-либо спускался к подножию холма. Влетев в эту милую комнатушку, я поздоровался с подружкой Михаила и немедленно приступил к работе, сотворив, для начала, в свободном углу квартиры большую, удобную кухню, совмещенную со столовой и гостиной, обставив все не только современной мебелью, но и всей прочей бытовой аппаратурой и принялся первым делом готовить завтрак.
Ниэль, одетая в одежды персидской принцессы: - полупрозрачные шаровары, блузу с просторными рукавами и коротенький жилет-лиф синего шелка, расшитый серебром, ходила за мной по пятам в то время, как Михаил бросился к книжным полкам, заставленным несколькими тысячами книг, альбомов и журналов, которые когда-либо побывали в моих руках. Уже через несколько минут он восторженно заорал, призывая к себе свою подружку и потрясая стопкой журналов "Плейбой" и "Пентхауз". За завтраком я не стал ничего обсуждать, а принялся с аппетитом трескать яичницу с ветчиной, запивая её кофе с молоком. Изысканные блюда мне уже давным-давно опротивели и хотелось чего-то простого, домашнего. Мои новые знакомые не оказались составить мне компанию и мы отлично подзакусили.
Встав из-за стола, я вручил Ниэль кучу инструкций, а сам занялся Михаилом, который был одет в костюм средневекового трубадура. Через несколько минут этот парень был затянут в косую кожу с множеством сверкающего металла, а на его руках было с пяток массивных серебряных перстней с черепушками и крылышками. На куртке ангела красовался рыцарский железный крест, орден, на мой взгляд, очень красивый и эффектный и совершенно уместный, если его носят на одежде в качестве трофея, а не в виде символа определяющего политическую принадлежность и приверженность варварским идеям.
Ниэль, кажется, осталась очень довольна переменами во внешнем виде своего возлюбленного. Ну, а когда я и её саму облачил в косуху и обул в сапоги на высоком каблуке, а на голову повязал черную, шелковую бандану с черепушечками, крылатая девушка восторженно взвизгнула, увидев свое отражение в зеркале. На мой взгляд Ниэль, одетая в черную, маслянисто блестящую кожу, которая так подчеркивала свежую белизну её стройной шейки, была чудо как хороша. Михаил же теперь взглянул на нее как-то иначе, чем прежде.
Выйдя на середину комнаты, я сотворил несколько простых, черных офисных столов и бросил на них стопку байкерских журналов. На один столик я поставил здоровенный, переносной музыкальный центр, вложил в него компакт-диск со старым, добрым "Дип пёрплом". Дав хороший звук, я показал этой экстравагантной парочке разворот журнала. В лучах заходящего солнца по дороге, пролегающей среди пустыни, заросшей кактусами, ехало на "Харлеях" несколько бородатых байкеров, все в рваной джинсе и косой коже. На переднем плане на стальном, хромированном коне гордо восседала аппетитная девица и я, стараясь перекричать мощные звуки тяжелого рока, с хитрой улыбкой, поинтересовался у подружки ангела Михаила-младшего:
- Ну, что, Ниэль, хотелось бы тебе хоть разок проехаться на такой машине?
Девушка-ангел потупила глаза и ответила:
- О, мессир, это было бы замечательно, но вокруг Алмазных гор нет ни одной приличной дороги.
- Ну, одну дорогу я вам точно укажу, ребята. - Усмехнулся я и властно скомандовал - Если хотите держать между ног такого хромированного зверя, то быстро ложитесь на эти столы пузом вниз и выставляйте вверх свои крылья, чтобы я мог их как следует осмотреть и сделать соответствующие промеры!
Ангел и его ангелица выполнили мое распоряжение не колеблясь, а я закурил, взял в руки небольшую рулетку, штангенциркуль и стал делать промеры гребня, который моментально прошел сквозь черную кожу. Михаил попытался что-то сказать, но я сунул ему в рот сигарету и чиркнул зажигалкой. Ангел прикурил, затянулся пару раз и замолчал.
Тщательно вымеряв гребни, из которых росли крылья и нарисовав в альбоме несколько эскизов, я стал прикасаться к ним то рукой, то металлом и спрашивать своих подопытных ангелов, что они ощущают. К моему полному удовлетворению гребни вовсе не являлись источником неприятных ощущений и даже тогда, когда я с силой ухватил Михаила за гребень большими пассатижами, он не вздрогнул и не пошевелился, а на мой вопрос, каково ему было, четко отбивая пальцами ритм, спокойно ответил:
- Мессир, крыло ангела, штука очень прочная, но гребень будет куда прочнее!
Вот это я и хотел выяснить прежде, чем в просторной комнате ангела Михаила появилось три новеньких одинаковых "Харлея", точно таких же, как те, что были на фотографии. В углу комнаты появилась также маленькая бензоколонка на два соска, изображенная на следующей странице. Заправив все три мотоцикла топливом, я показал Михаилу и Ниэль, как заводятся мотоциклы, как на них нужно сидеть, переключать скорости, выжимать газ и как тормозить, после чего мы тихонько выехали в коридор и принялись ездить по кругу.
Хотя я и сидел в седле мотоцикла последний раз лет двадцать пять назад и "Харлей" все же отличался от "Явы", ездить на нем было не сложно и вскоре мы гнали по коридору, в котором было метров семьдесят ширины, с весьма приличной скоростью, вызывая изумление у ангелов, которые жили на двенадцатом этаже и были разбужены странным и непонятным шумом. Некоторые ангелы попытались было за нами угнаться, но неизбежно проигрывали, так как мы даже не особенно поддавая газа ехали за сотню километров в час.
Наматывая круг за кругом, я наблюдал за тем, как все увереннее становятся Михаил и Ниэль и как они постоянно увеличивают скорость, изучая возможности своих могучих стальных коней. Толпе ангелов, высыпавших в коридор, эта забава вскоре надоела и она стала редеть. Многие ангелы весьма откровенно посмеивались над своими собратьями, одетыми в черную кожу и воспринимали мотоциклы, как любопытную безделушку, но не больше, зато я видел то, как горят глаза у Михаила и Ниэль и с каким азартом они обгоняют друг друга.
После полутора часов гонки по этому автодрому, двери вновь стали открываться, но ангелы, вылетавшие в коридор, делали это уже вовсе не за тем, чтобы полюбоваться на мотоциклы "Харлей Давидсон", а только для того, чтобы потребовать тишины. Тогда я загнал новоявленных байкеров в их квартиру, въехал в нее за ними следом и велел заглушить моторы. С загадочной улыбкой на лице я закрыл двери и слез с мотоцикла. Лица у Михаила и Ниэль, радостно сияли и они не спешили покидать седла своих стальных, сияющих полированным хромом, коней. Закурив сигарету и давая по сигарете своим новым друзьям, я вежливо поинтересовался у них:
- Ну, как тачки, ребята? Крутые?
Выпуская дым через нос, Михаил погладил хромированный бензобак "Харлея" так, как поглаживают бедро или грудь любимой женщины, и, качая головой, задумчивым и мечтательным голосом ответил на мой вопрос:
- Мессир, это самое прекрасное ощущение, которое я когда-либо испытывал. Скорость, что, вообще, может быть прекраснее! Рев мощного мотора, ветер, бьющий тебе в лицо и дорога, бегущая навстречу.