Годзилла, облетев остров, удовлетворенно крякнул и поставив свои усы торчком, повел своих драконих, сияющих в заходящих лучах солнца, на посадку. С размерами посадочной площадки я угадал весьма неплохо и они смогли приземлиться все сразу. Драконы привезли на своих спинах почти три тысячи дриад и около сотни нимф, которые вызвались ввести героев в райский мир и научить их нехитрым премудростям здешней мирной жизни.
Старухи в мехах, съезжая по крыльям вниз, весело приветствовали меня, зазывно махали мне руками и посылали воздушные поцелуи, но я был слишком увлечен драконами, чтобы обратить на них внимание. К тому же все они были просто безбожно стары, словно Драконов лес, и более всего походили на старые, помятые и изорванные башмаки, но это как раз было делом поправимым.
Приземлившись под носом у Годзиллы, я сразу же бросился к нему, распахнув руки в широких объятьях и радостно приговаривая на бегу:
- Дракон, мой любимый дракон! Как же ты красив, дракон!
Годзилла наклонил ко мне голову и понюхал меня, а я немедленно прижался к его огромному, теплому носу. Усы дракона выгнулись сердечком, и он легонько коснулся моей спины и плеч. Рассказывая дракону том, как был возмущен, что от меня требовали убить его, я чуть не плакал и все время повторял Годзилле, как люблю его, а он робко спрашивал меня:
- Мессир, так вы действительно позволите нам выбраться из холодных пещер и побыть на воле хоть немного?
Едва сдерживая слезы счастья, я поцеловал дракона в теплый, гладкий нос и сказал ему:
- Годзенька, каждого, кто посмеет обидеть тебя или любого из твоих драконов и драконих, я превращу в жабу! Как же ты красив, мой дракон! Ты самое прекрасное существо на свете и я люблю тебя и все твое племя!
Вместе с дриадами и нимфами прилетел еще один пассажир, увидеть которого я вовсе не ожидал. Это был мой друг Вий Бортник собственной персоной. Подойдя ближе, он ласково похлопал меня по плечу, со всего размаху треснул Годзиллу по носу и гаркнул:
- Ну, что, упрямая твоя башка, говорил я тебе, что барин ни в жисть тебя и твоих куриц куцехвостых, не обидит? То-то же, всегда слушайся меня старого. А то заладил, одно, как маленький, ой страшно, ой боюсь.
Уриэль тем временем выстроил всех дам на берегу громадной купальни и ожидал дальнейших распоряжений. Годзилла, у которого от неудобного положения затекла шея, поднял голову и протянул мне свою огромную лапищу. Без малейшего колебания я ступил на нее и он, встав на ноги, поднял меня почти на пятидесятиметровую высоту. Показав меня своим драконихам, он сказал им строгим голосом:
- Посмотрите на своего повелителя, клуши и прежде, чем вздумаете сесть или лечь, хорошенько поищите глазами, нет ли поблизости этого человека.
Наклонившись ко мне, Годзилла высунул кончик своего раздвоенного, ярко фиолетового языка и коснулся и моей щеки. Когда он хотел убрать его, я попридержал его и достав из планшета шоколадку, стал быстро выкладывать к нему на язык, плитку за плиткой. Когда их набралось десятка четыре, дракон не выдержал и отправил их в рот и хотя это было для него, что слону дробинка, он покачал головой и сказал:
- Очень вкусно, мессир.
Вий, тем временем подошел к будущим учительницам хороших манер и пристойной словесности и накинулся на них.
- А вы что стоите здесь, как поганки на поляне? Марш в воду, дуры старые!
Дриады и нимфы вздрогнули от такой, столь явной грубости, а старый псовин Вий уже стал сбрасывать их в магическую купель, которая мгновенно взметнула вверх фонтаны брызг и пара. Не выдержав, старик рявкнул:
- А, ну, вас, лахудры зеленые, не хотите быть молодицами, так и стойте на бережку, я тады и без вас обойдусь.
Вий прыгнул в купальню могучим, корноухим стариком, а вынырнул из воды через несколько минут молодым, кряжистым псовином с новенькими ушами и ослепительно белыми громадными клыками. Я же стал аккуратно отколупывать от лапищи Годзиллы чешуйку и просить его пожертвовать капельку своей крови, чтобы, наконец, зарядить купальню на полное омоложение и исцеление драконов. Уриэль тем временем, сноровисто отвязывал от спин драконих упряжь.
Как только дриады и нимфы выбрались на каменные берега купальни молодыми, очаровательными красавицами, настала очередь драконов. На то, чтобы подготовить для них магическую купель, у меня ушло всего несколько минут, после чего я предложил драконам принять горячую ванну. Если Полифему понадобилось полчаса, чтобы стать молодым парнем, то Годзилла и его подруги провели в бассейне почти два часа и в течение всего этого времени магическая купель клокотала и бурлила, словно огромный гейзер в минуты извержения. К шуму воды и свисту пара добавлялись драконьи вопли и рев, от которого сотрясался весь остров.
Когда драконы стали выбираться на берег, ярко освещенный магическими осветительными шарами, которые я подвесил в небе, мне стало понятно, сколь трудны были годы, проведенные Годзиллой в холодной, продуваемой всеми ветрами пещере. Дракон был молод, могуч и сказочно прекрасен, хотя и малость уменьшился в своих размерах и объемах.
Его подруги тотчас стали к нему ластиться, но Годзилла увидев, что я сижу на берегу в той же самой позе, строго цыкнул на них и велел этим сластолюбицам отправиться на озеро и найти ему что-нибудь на ужин. Драконихи послушно влетели в воздух и полетели обследовать водные просторы, а я повел Годзиллу в его драконью квартиру, самую большую и просторную из всех имеющихся на драконьем острове.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В которой я расскажу моему любезному читателю о том, сколь трудными были последние километры пути моего долгого путешествия от крепости-курорта до Синего замка мага Бертрана Карпинуса и с какой опасностью нам вновь пришлось столкнуться. Вместе с тем мой любезный и терпеливый читатель узнает и о том, как мне удалось, с помощью магии, уничтожить кое-какие магические устройства мага Карпинуса, которые я счел слишком уж неприятными.
Мне кажется, что в эту ночь дриады и нимфы кляли меня самыми последними словами, так как я даже не соизволил обмолвиться с ними хотя бы парой словечек. Просто так. Из вежливости. Всю ночь от заката и до самого рассвета я провел в обществе дракона Годзиллы.
Дракон был поражен тем, что в огромном гроте могли спокойно поместиться не только он, но и все пять его подруг и что в его новой квартире были устроены стометровые овальные ванны-лежанки с насыпанным в них крупным, серебристо белым песком. Такие удобные ложа действительно потрясли его воображение. Как и то, что я попросил его объяснить мне получше, как сделать эту квартиру еще более удобной.
Когда Годзилла робко сказал мне, что самое большое удовольствие для дракона, это полежать на теплом песочке, его просьба была немедленно выполнена. Более того, уже через полчаса все драконьи квартиры на острове были обустроены так, как этого требовала драконья физиология. На драконьих лежанках даже появились регуляторы температуры.
Подруги Годзиллы так налопались рыбы, что у них отвисли животы, однако они не забыли про своего крылатого повелителя и каждая притащила ему по здоровенному осетру, после чего они тихонько скрылись с глаз и мы продолжили нашу дружескую беседу. Меня интересовало все. Как драконы появились на свет, где они жили раньше и чем интересовались, каковы были их игры и забавы, как они относятся к людям и магам. Могучий, огромный дракон, видя во мне заинтересованного слушателя, рассказал мне кое-что об истории его крылатого племени.
Драконы появились на свет в Зазеркалье более восьми тысяч лет назад на территории современной Японии, но работали они и на территории Китая, да, и по всей Юго-Восточной Азии. Моего нового друга на самом деле звали Гоэдзил Лао, но в Парадиз Ланде это имя постепенно стало произноситься, как Годзилла. Он был самым старым из всех оставшихся драконов и считал своей матерью богиню Аматерасу.
Годзилла даже рассказал мне легенду, которой он обычно угощал свои друзей в древней Японии, дескать богиню утренней зари соблазнил огромный змей и от их любви он и родился. На самом же деле богиня Аматерасу сотворила его с помощью Кольца Творения и сама вдохнула в него жизнь. Правда, вначале он был маленьким, всего двадцати метров от носа до кончика хвоста, но поскольку я уже хорошо знал, что это такое, то мне пришлось только подивиться мощности её легких.