Закончить мысль профессору не дали. Механический замок в двери едва слышно щелкнул, впуская внутрь того самого типа, один взгляд которого лишал воли.

— Что тебе надо? — голос ученого дрожал.

— Поговорить, — с плеча дохляка в черном скользнула полупрозрачная тварь, которая, казалось, состояла из одной лишь пасти, полной игольчато-острых зубов. — Если ты не против, конечно.

— Говорить — это хорошо, — в дверном проеме показалась голова гигантской сколопендры. — Мне нравится говорить. А тебе, человечек?

— Ему тоже нравится, — некромант коротко усмехнулся. — Только он пока стесняется. Правда ведь?

Сперва профессор пытался сопротивляться — и в какой-то мере это ему даже удалось. Некромант, так и не сумев пробиться сквозь вихрь из «мусорных мыслей», выудил из-под мантии белоснежный платок и вытер залитое потом лицо.

— Сдаю, — пожаловался он гигантской многоножке, которая с искренним любопытством оглядывала камеру. — Элементарную защиту уже пробить не могу. Как же это я домой вернусь? Съедят ведь.

— Ты невкусный, — доверительно сообщил инсектоид.

— Я фигурально, — отозвался чародей, секундой позже добавив, — То есть, меня не будут потреблять в пищу. Но придется мне несладко…

— Тебе не дадут сахара? — сочувственно протянуло насекомое. — Обожаю сахар!

— Мне будет… некомфортно, — хмыкнул колдун и повернулся к профессору. — Ладно, мне надо подготовиться. Никуда не уходи.

Дверь с грохотом захлопнулась, и последнее, что разобрал ученый, был тоненький голос многоножки.

— Но он же и так не уйдет, ты его запер!

Что в устах похитителя означало «приготовиться», профессор не знал, но чувствовал, что скоро его просветят — тщательно, со знанием дела и весьма неприятно.

— Колдовать, снова колдовать! — многоножка, подпрыгивая, описала полный круг вокруг профессора, привязанного к стальному кольцу. — Ты будешь колдовать?

— Немного, — некромант встряхнул свежевымытыми руками. — Мне стало еще интереснее.

— Интереснее? — пролепетал профессор, с нарастающим отчаянием оглядывая устройство, словно сошедшее со страниц учебника архаичной истории.

— Да, — чародей улыбнулся. — Ты вообще крайне интересный человек. Но неразговорчивый.

— Нам не о чем разговаривать, — ученый пытался сохранять неприступный вид, но получалось не очень. — Разве что ты меня отпустишь и извинишься — тогда я обещаю назначить тебе встречу.

— Я стараюсь избегать ненужных сложностей, — вкрадчиво произнес некромант. Угольно-черная мантия снова зашелестела, и наружу появился причудливо изогнутый нож. — Знаешь, за время моего визита мне так ни разу и не удалось сделать жертвоприношение по всем правилам. Конечно, по большому счету, в вашем мире это неважно, но навыки, — чародей прищелкнул языком, — я теряю навыки!

Он нырнул в ближайшую каюту, вернувшись со складным стулом.

— Наш мир? — профессор почувствовал леденящий холод, словно вместо сердца у него в груди появился кусок льда. Он почувствовал, что незнакомец в черном, говоря «ваш мир», вовсе не имеет в виду Глинстен-Пирс.

— Да, — чародей потер подбородок, припоминая незнакомое слово. — Вы называете его «Вселенная». Я попал сюда случайно, и хочу вернуться домой. Но жизнь у вас изрядно расслабляет — либо я могу решить проблемы без особого труда, либо не могу решить вовсе, и это никак не изменить. У нас, как ты понимаешь, жизнь изрядно разнообразнее.

— Но ты сам говорил, что у тебя были проблемы! — возмущенно заявил инсектоид. — Когда Шахрияру помогал, и когда…

— Я знаю, — холодно отозвался чародей. — Помолчи, хорошо? Единственный, кто не поддался моим чарам так просто — был ты. И теперь мне интересно — смогу ли я решить эту задачу вообще?

Стальное кольцо засияло тусклым золотом, накрыв тело профессора волной боли.

— Итак, я начинаю с самого начала: как тебя зовут?

Пассажирский кораблик вырвался в космос, на прощание фыркнув маневровыми двигателями. Синтетическая память выплеснула в сознание еще одну порцию фальшивых воспоминаний — теперь от агента требовалось было пройти к туалетам, зайти в крайний справа и заставить сработать детектор дыма. Что будет потом — Мардж не имел ни малейшего представления, но надеялся, что неведомый дирижер все продумал — ведь пока что все шло строго по плану! Под язык легла парочка овальных капсул, которые оказались в одном тайнике с костюмом деревенского придурка. Рот неприятно защипало, а секундой позже между ярко-алых губ начала просачиваться грязно-зеленая пена.

— Мы еще не вошли в гипер… Ой! — излишне впечатлительная стюардесса отскочила в сторону, освобождая дорогу.

— Таулет! — взвыл агент, забрызгивая окружающих пеной. — Надо! Надо!!!

Другая стюардесса, только что выкатившая в проход между креслами столик с напитками, резко прыгнула назад, забиваясь в закуток у аварийного люка — вещи, абсолютно бесполезной в открытом космосе, но совершенно необходимой по стандартам тысячелетней давности. Бывший разведчик для пущего правдоподобия взвыл еще разок и, перепрыгнув тележку, скрылся в туалетном закутке. Теперь оставалось только включить пожарную тревогу — и лучше бы детектору дыма в этом отсеке работать, как положено — у агента не было никакого желания устраивать на борту корабля настоящий пожар.

В полной хлама сумке отыскалась исцарапанная зажигалка, которая, подумав, соизволила выплюнуть язычок прозрачно-белого пламени. Он выглядел совсем несерьезно, от которого клок синтетической подкладки шляпы начал скручиваться черными комками, а в воздухе резко запахло химикатами.

— Ну, давай, — агент Мардж закашлялся. — Что за гадость, а? Сущая отрава!

Колпачок детектора под потолком уже купался в сизом дымке, даже и не думая срабатывать, и радист впервые с момента побега начал чувствовать себя полным дураком. Дверь дернулась — похоже, стюардессы наконец-то оправились от шока.

— Вы в порядке? Вам нужна помощь?

— Ну же, давай! — прошептал агент, отрезая от подкладки очередной клок. — Срабатывай!

Унитаз, на который опирался Мардж, вдруг ушел в сторону. Впрочем, упасть агенту не дали.

— Осторожнее, — радиста бережно поддержали под локоток. — Осторожнее, тут лесенка.

Радист, вытерев слезы, навернувшиеся на глаза от едкого дыма, вгляделся в полумрак: задняя стенка туалетной кабинки отошла в сторону, открыв узенький проход. В нем, скрючившись, сидел лысый, как колено, мужичок. В его руке блеснул витой медальон.

— Добро пожаловать домой, сынок. Можешь звать меня Дядей. А теперь — быстро вниз, помоги братцу.

Лестница привела Марджа в приземистый зал, почти сплошь заполненный продолговатыми контейнерами.

— Помогай, братишка, — из полумрака вынырнул долговязый парень в серых шортах. — Обычники уже забеспокоились.

— Что делать? — голова агента шла кругом — так уже было, когда скрытая личность радиста наконец пробудилась. Похоже, сейчас она окончательно приживалась, стирая оригинал.

Парень откинул крышку с ближайшего контейнера.

— Узнаешь?

Внутри лежало тело, удивительно похожее на радиста — вплоть до клоунской одежды. Мардж осторожно подергал растрепанную бороду.

— Ты только что умер от сердечного приступа, братишка, — парень, ежась, запустил руки в контейнер, ухватив труп за ноги. — Давай, помогай — надо засунуть его на твое место.

— Там полно дыма.

— Дядюшка об этом позаботится. Давай, не ленись!

— Только люди? — некромант перевернул блокнот и застрочил дальше.

— Да, — профессор кивнул головой. — Подумать только — величайший ум вселенной раскрывает сокровенные тайны психики какому-то дикарю!

— Это еще вопрос, кто из нас более цивилизован, — чародей, прищелкнув пальцами, снова наполнил пузатую чернильницу.

— Это очевидно, — профессор едва слышно вздохнул. — Ты слишком хорошо пишешь от руки. Цивилизованным людям такое архаичное искусство без надобности.