— Не сейчас.

— Шелудивый заяц.

— Было, — некромант глянул в свое отражение в белоснежном панцире, и увиденное ему не понравилось — глаза ввалились, в волосах засверкало серебро, а нос повис крючком. — Что тут происходит вообще?

— Жизнь, — отозвался жук, осторожно поднимая тело чародея из кресла. — Ты устал, да?

— Куда ты меня несешь? — некромант попытался высвободиться, но с таким же успехом он мог пытаться разжать стальные прутья.

— Отдохнуть, — жук расправил крылья и вылетел прямо в разбитое окно. — А потом мы снова поиграем!

Киркс полз по вентиляции, чувствуя себя крысой, которая добровольно лезет в ловушку. Подозрительно теплая труба извивалась, как сумасшедшая змея, и пару раз капитан всерьез опасался застрять.

Наконец труба уперлась в решетку, которая неожиданно легко вывалилась, увлекая за собой Киркса.

— Зараза! — взвыл капитан, но добавить еще что-нибудь не успел, с головой погрузившись в горячую побулькивающую жидкость.

Жук бережно опустил тело чародея на подстилку и тщательно закутал некроманта в одеяло. Последнее было совсем уж излишним — в обители странного насекомого царила удушающая жара.

— Так ты не замерзнешь, — прогудел инсектоид. — Отдыхай, а потом мы поиграем.

— Я есть хочу, — колдун заерзал, пытаясь высвободиться.

— Лежи. Тебе надо набираться сил, — жук издал пронзительный треск. — А потом мы поиграем. Поиграем, правда?

Некромант лежал, спеленатый до подбородка, и жевал пресную кашу, которую ему совала в рот многоножка, присланная инсектоидом. Конечно, это могла быть и не каша, но чародей старался не думать об этом, чтоб не стошнило.

Улучив минутку между парой ложек, колдун огляделся. Он лежал в углу циклопической пещеры, потолок которой терялся в сиреневой мгле. Камень стен едва проглядывал сквозь тысячи гроздей полупрозрачных овоидов, внутри каждого из которых что-то ворочалось. Изредка сиреневая мгла расступалась, и из нее появлялся очередной белоснежный жук — в точности такой, как и тот, который принес чародея к себе в логово.

— Где я?

— Кушать, греться, отдыхать, — напротив лица колдуна появилась морда многоножки, перемазанная белым. — Кушать, кушать. — в чародею ткнулась очередная ложка пресного варева.

Как ни странно, странная каша оказалась на диво питательной — съев буквально двадцать ложек, некромант почувствовал себя совершенно сытым. Силы медленно возвращались, и на секунду он даже решил, что все обойдется.

Выбравшись на берег, капитан протер глаза и онемел — если бы он знал, что на Новой Каледонии скрывается колония н-жии, он бы в жизни сюда не прилетел.

Н-жии были инсектоидами, но такими, которых опасались даже их сородичи. Энтомологи утверждали, что эта раса зародилась на какой-то из тех планет, где на поверхности можно было запросто встретить лавовое озеро, а в атмосфере самым тяжелым газом был гелий. В такой атмосфере н-жии чувствовали себя лучше всего — но и прочие условия их вполне устраивали. Колонии этих насекомых находили и на заледеневших астероидах, и в сердце газовых гигантов, и каждый раз такая находка сопровождалась крупной дракой. Единственной слабостью жуков, которая до сих пор не позволила им захватить галактику, была система размножения: яйца дозревали до кондиции только в условиях неведомой родины — то есть при нулевом давлении и температуре, при которой кипит свинец. Проблема осложнялась тем, что при вылуплении выводка насекомые так выедали планету, что та буквально через пару веков рассыпалась на отдельные астероиды, непригодные для выведения потомства.

Впрочем, инсектоиды, познакомившись с достижениями галактической цивилизации, наловчились организовывать нужные условия сами — и это было самым неприятным сюрпризом из всех. Судя по удушливой жаре, н-жии уже приступили к выведению потомства, а, значит, жить Новой Каледонии оставалось недолго.

— Ты будешь делать огонь, — возвестил жук, приплясывая на задних лапах от нетерпения. — Много огня. От него будут дети, много детей.

— Я не буду.

— Иначе ты умрешь, — инсектоид, ухватив передними лапами ладони некроманта, резко дернул их на себя, чуть не вырвав руки из суставов. — Ты будешь делать огонь!

— Мне нужно больше еды. И отдохнуть. Еще отдохнуть.

— Ты уже отдохнул. Ты совершенно здоров, — к некроманту подползла сколопендра, зажавшая в челюстях пластиковый кубик, одна из граней которого переливалась зеленым. — Мы хорошо разбираемся в людях.

— Я не обычный человек, — некромант, скрестив на груди ноющие руки, с вызовом глянул в морду насекомому.

— Это так, — подумав, согласился инсектоид. — Отдыхай, только не слишком долго. Время не ждет!

Совсем недалеко от капитана, прямо под особо крупной гроздью лежал сверток, возле которого увивалась жирная многоножка, шипя что-то невнятное. Прислушавшись, Киркс не поверил своим ушам: в стрекотании гигантского насекомого четко прозвучало слово «кушать»!

В животе капитана заурчало — бегство из гостиницы отняло много сил, а ужин, как назло, оказался не слишком обильным.

— Кушать, отдыхать, потом делать огонь! — шипела тварь, увиваясь вокруг свертка. — Кушать…

— Отстань, — куколка конвульсивно дернулась. — Я так захлебнусь.

— Но ты должен кушать, — многоножка недоуменно застыла. — Ты сам говорил.

— Я должен еще и спать!

— Спать? Что это? — многоножка снова обвилась вокруг кокона. — Я не знаю, что такое «спать». Я ем — так и отдыхаю. Потом делаю, что скажут Старшие. Потом снова ем…

— Спать… — лежавший задумался. — Это когда лежишь и ничего не делаешь. Твоя душа путешествует, а тело отдыхает. Это и называется «сон».

— Душа? — это слово еще больше смутило насекомое.

— Это сложно, — до капитана донесся могучий зевок. — Дай поспать, а потом я объясню. Хорошо?

— Хорошо… — многоножка растеряно отползла в сторону и свернулась в клубок. — Душа… Сон… Надо спросить старших.

Киркс замер за камнем — дальше простиралось совершенно пустое пространство, где его непременно заметили бы. Единственным шансом добраться до кокона было выждать момент, когда насекомое уберется по своим делам.

К счастью, многоножка не могла долго сидеть без движения — уже через минуту она принялась шумно возиться, а еще через две — шустро умчала в сиреневый туман.

— Кого я вижу, — Киркс не ошибся, в коконе действительно лежал спеленатый некромант. — Какими судьбами?

— Тебя искал, — колдун, совершенно не притворяясь, зевнул. — Вытащи меня отсюда. И давай все вопросы — потом.

— Хорошо, — капитан хмыкнул — ему вдруг стало отчаянно интересно, какой случай свел давних попутчиков вместе, и был ли вообще это случай. Он рванул белоснежную вату и та неожиданно легко поддалась. — За мной — тут есть вентиляционный ход в заброшенный тоннель.

— Так ли он заброшен, как вы полагаете? — отозвался чародей. Он уже почти оправился от переутомления — только неимоверно хотелось спать, и голова раскалывалась, как после хорошей пьянки.

К утру у горящей гостиницы, казалось, собрался весь город. Новость о жестокой битве стразу трех кланов не могла остаться незамеченной, и люди пришли посмотреть — много ли наврали очевидцы и, главное, куда девался пухленький алкоголик с баснословной суммой в кармане. Дымящиеся руины красноречиво свидетельствовали, что никому выжить не удалось, но подозрительное спокойствие главы местного банка Риты Валенти и ее инсектоидов навевало подозрения, что не все так просто, как кажется. Поговаривали, что денег при толстячке и вовсе не было, а все заграбастала себе банкирша. Впрочем, связываться с инсектоидами, а особенно с н-жии, никому из теплокровных не хотелось, и потому — все стояли у гостиницы.

— Как все удачно, — некромант щелчком пальцев заставил исчезнуть поисковую сферу. — Ты шел в правильном направлении, друг — до ворот порта меньше километра.