— Как я могу пропустить такое! — он сжал ее ладонь. — Эта женщина искала тебя тридцать пять лет. Она даже предложила солидное вознаграждение за информацию о тебе. — Он улыбнулся. — Надеюсь, что нашатырь у нее не слишком далеко запрятан.

Перед парадной дверью их остановил дворецкий.

— Пожалуйста, это срочно, — сказала Эрика. — Передайте миссис Докстейдер, что мы приехали по поводу ее дочери.

Их провели в холл, окрашенный в мягкие песочные тона, с отполированным полом и застекленной крышей под чистым пустынным небом. Пришлось прождать с полчаса. За это время дневной свет померк и зажглось приглушенное внутреннее освещение.

Появившаяся в конце концов женщина не выглядела ни доброй, ни заботливой.

— Я Кэтлин Докстейдер, — сразу представилась она Джареду. — Что там насчет моей дочери?

Эрика лишилась дара речи. Загорелая, в розовых бермудских шортах и белой рубашке для гольфа, с седыми волосами, подобранными в хвостик за повязкой с козырьком, Кэтлин Докстейдер выглядела намного моложе своего реального возраста.

Эрика прокашлялась.

— Миссис Докстейдер, меня зовут Эрика Тайлер, и у меня есть основания полагать, что я ваша внучка.

Женщина в первый раз посмотрела на Эрику. Лицо у нее застыло. Она моргнула. Потом произнесла:

— Почему это? — В голосе чувствовался холодок.

Мечтая о чашке чая со льдом, которая помогла бы губам и языку произнести нужные слова, Эрика рассказала миссис Докстейдер свою историю, закончив тем, как она обнаружила в архивном управлении заявление о девушке, пропавшей без вести.

— Мисс Тайлер, — сказала Кэтлин с раздражением. — Я собираюсь участвовать в мировом гольф-туре. Самолет вылетает завтра. У меня нет времени на предположения и догадки. Предъявите свои доказательства.

Она протянула руку, морщинистую, с выступающими венами, единственное подтверждение ее возраста.

— Что у вас есть: свидетельство о рождении? Письма? Фотографии?

— У меня ничего нет.

Женщина поджала губы.

— Всего лишь байка. В которую мне предлагается поверить. — Она повернулась к выходу. — Вы впустую тратите мое время!

— Миссис Докстейдер, — поспешно сказала Эрика с отчаянием в голосе. — У меня сохранились воспоминания о жизни в лесах в большой компании людей. Я думаю, это была община хиппи. Помню поездку на машине из леса в город. Мужчина, который сидел за рулем, у него была борода и длинные волосы, отвез меня и женщину в больницу. Он не стал там задерживаться. Только сказал, что женщина не его жена, а я не его ребенок и что он не знает ее настоящего имени. Я смутно помню приятную даму, социального работника, которая задавала мне вопросы о моем имени и дне рождения. Я сказала ей, что меня зовут Эрика и у меня никогда не было фамилии. Но я знала, сколько мне лет и день своего рождения, и тогда они выписали мне метрику. Они съездили в общину. Я подслушала, как мужчина сказал, что моя мать, которая называла себя Мунбим, уехала с каким-то байкером, оставив меня на попечение хиппи. Тогда меня взял под опеку штат. Вот и все, что я могу рассказать.

Губы Кэтлин искривились в сухой усмешке.

— Думаете, я не понимаю, чего вы добиваетесь? Мне хорошо знакомы люди, подобные вам, кормящиеся за счет богатых старых вдов.

— Простите, мэм, — сказал Джаред, — но я с трудом могу назвать вас старой.

Она сверкнула глазами в его сторону.

— Нечего заискивать! Я старая, богатая и без наследников — отличная мишень для всяких мошенников и любителей наживы. Вы не первая, кто называет себя моей внучкой. Даже самозванок, выдававших себя за Анастасию Романову, и то было меньше! История исчезновения моей дочери в 1965 году известна всем, как и тот факт, что она была беременна. Я давала объявления в газетах по всей стране. Я предлагала вознаграждения. Вы бы удивились, узнав, сколько у меня вдруг объявилось внуков. Должна признать, ваша история о жизни в общине хиппи это что-то новенькое, можно даже сказать мелодраматичное. Теперь, с вашего разрешения, я пойду.

— Мне не нужны деньги. Я не собираюсь ни на что претендовать. Мне всего лишь хочется найти свой родной дом, семью. Узнать, кто я.

— Девушка, меня уже столько раз обманывали, что мне абсолютно все равно. Что бы вы там ни задумали, у вас ничего не выйдет.

— Но... разве я не напоминаю вам вашу дочь? Минуту назад, когда вы вошли, у вас было такое лицо...

— Вы не первая напираете на внешнее сходство с наследницей, используя это в качестве козырной карты. У моей дочери не было никаких отличительных черт. Она была хорошенькой, как вы, но и только.

— Кем был мой отец?

Миссис недоуменно подняла брови.

— Откуда мне знать, кем был ваш отец?

— То есть от кого забеременела ваша дочь?

Кэтлин нетерпеливо вздохнула.

— Я настаиваю, чтобы вы ушли.

— Миссис Докстейдер, скажите, моя мать страдала от сильных головных болей, вроде мигреней, из-за которых видела разные вещи и слышала голоса? Или может быть, вы сами?

Кэтлин прошла к стене и нажала кнопку на панели интеркома.

— Немедленно пришлите охранника. У нас посетители, которых нужно выставить вон.

Она вышла из комнаты.

— Миссис Докстейдер, — Эрика последовала за ней. — Поверьте, я говорю вам правду.

Внезапно она остановилась как вкопанная.

На противоположной стороне комнаты с белым ковровым покрытием и белыми скульптурами, поверх большого камина из светлого известняка висело необъятных размеров полотно с изображением двух солнц, одно было ярко-красным, другое огненно-желтым.

Джаред поймал Эрику за руку и тихо сказал:

— Нам лучше уйти, или она заявит в полицию. — И вдруг он тоже замер и уставился на полотно.

— Боже правый! Это же рисунок из пещеры!

Эрика поискала взглядом Кэтлин Докстейдер, но женщина исчезла, и в следующий момент в дверном проеме появился высокий мужчина в блейзере со значком «Охранная служба Докстейдер Фармс». Эрика с Джаредом молча ушли, запрыгнули в «порше» и уехали обратно по алее.

Присоединившись к потоку машин на шоссе, Джаред время от времени посматривал на Эрику. Она сидела, глядя прямо перед собой через лобовое стекло, в глазах блестели слезы. Ему хотелось остановить машину, обнять ее и целовать так же страстно, как он поцеловал ее, вытащив из пещеры. Хотелось развернуть машину, вернуться к миссис Докстейдер и заявить ей в лицо, какая же она бессердечная стерва. Он жаждал выместить на ком-нибудь свой гнев.

— Ну как ты, ничего? — спросил он вместо этого.

Она молча кивнула, сжав рот.

Остановившись у светофора, Джаред глянул направо — туда, где поля для гольфа и эксклюзивные гостиничные комплексы купались в огнях, затем вперед — на машины, двигающиеся мимо ресторанов, магазинов и заправок. Потом он посмотрел налево, где дорога круто поднималась к подножию гор с зарослями кустарника, россыпями валунов и дикорастущими цветами. Когда загорелся зеленый, он свернул налево. Эрика не стала возражать.

На небе засияли звезды, и, когда они подъехали к вершине горы с густыми сосновыми рощами, начала всходить луна. Эрика не произнесла ни слова, с тех пор как они покинули дом Докстейдеров, и все еще сидела, будто онемев, когда Джаред остановил «порше» на краю леса и выключил фары. И сразу же звезды словно стали ярче, а небеса ближе. В воздухе чувствовалась прохлада.

Джаред повернулся на своем сиденье и выжидающе посмотрел на Эрику.

— Она моя бабушка, — тихо произнесла Эрика. — И знает это!

Лицо у нее было пугающе бледным.

— Ты заметил, какие у нее были глаза? Она узнала меня. Зачем, потратив столько денег и усилий на поиски, прогонять человека? — Эрика взглянула на свои ладони. — В заявлении о пропаже сказано, что Моника была на четвертом месяце беременности, значит, ее ребенок должен был появиться на свет в ноябре 1965 года. Я родилась как раз в ноябре 1965 года. Почему бабушка отреклась от меня?

— В чужое сердце не заглянешь.

Джаред вытянул руку вдоль спинки сиденья, касаясь пальцами ее волос. Казалось, что лесные сумерки сгустились вокруг, словно позволяя им побыть в уединении. Или, может быть, чтобы подслушать, о чем они говорили?