— Мы можем рассчитывать на вашу помощь и защиту? — кротко просипела Надя, отводя майора в сторонку.

— Пока ничего не случилось, я не имею права проводить какие-то особые мероприятия. А вы мотайте на ус! Кто предупрежден, тот вооружен.

И Стас с достоинством двинулся к выходу. Почти в гробовой тишине! Только когда он был у самой двери, далеко позади зашевелились, зашуршали, зашушукались девочки, и зловредная Зузя зашлась ему вслед:

— Дяв, дяв, дяв!

Стас вышел на улицу и удивился, что там в разгаре весна. В агентстве большинство окон было забито и затянуто тканью, и потому там царила вечная электрическая ночь. А вот на воле немилосердно пекло живое солнце, сновали прохожие, пылили машины.

Стас зажмурился от яркого света. Почему-то вдруг из его ноздрей ощутимо потянуло сумасбродным Надиным парфюмом. Неужели надышался до самых печенок? В голове шевельнулась странная мысль: а не сглупил ли он? Может, не выйди он из агентства таким гоголем, он обнимал бы теперь шалую женщину в красном, с невозможно большой коричневой грудью, пахнущей горячими цветами? И был бы с той, кого бросили африканцы, финны и какой-то Десницкий?

Никогда еще не встречал он таких диковин. А ведь он еще не видел, как Надя Кутузова танцует танец живота! На той злополучной вечеринке в павильоне она как раз его и танцевала. А потом она запросто увезла к себе домой дубину Кайка. Ясно, для чего увезла! Очень бывалая, судя по всему, девушка. Чего ж тогда сегодня она вопила, что он, Стас, ее прямо на столе завалит? Может, намекала, что как раз и следует завалить? И заткнуть ей рот немытой рукой? Эх, знать бы, что на самом деле думают женщины и что имеют в виду! А так — всегда одни упущенные шансы...

Вдруг Стас услышал у себя за спиной дробный, догоняющий стук каблучков. Он обернулся. Бежала к нему и размахивала руками не Nadya, как он бы сейчас желал, а одна из ее девочек-осинок. Он помахал ей рукой.

Когда девочка на своих длинных каблуках его наконец настигла, он уже рассмотрел, что она из самых неказистых, если таковые бывают среди моделей. Длинные ноги, длинные волосы и мелкое бледное личико — такое невзрачное, что непрофессионалу назавтра и не вспомнить. Вдобавок она, кажется, припадала на одну ногу. Девочка запыхалась, смутилась и потому долго ничего не могла выговорить. В смятении она снова и снова заправляла свои сыпучие волосы за уши.

— Я хотела сказать... — наконец выдавила она из себя и снова умолкла.

А голосок-то мышиный. Как далеко еще ей до Надиного сипа!

— Успокойся. Садись в машину, и поговорим, — сказал Стас.

— Только я никуда не поеду, — предупредила девчонка.

Она уселась на переднее сиденье рядом со Стасом, но очень трусила и с ужасом разглядывала его собачьи ямки. Надя не врала: она действительно научила своих девочек не доверять представителям сильного пола — грубым и заведомо полигамным.

— Тебя как зовут? — спокойно спросил Стас.

— Маша.

— Фамилия?

— Г... Глухова...

— Рассказывай теперь, Маша Глухова, все как есть.

После многих вздохов, междометий, опусканий ресниц и сглатываний Маша Глухова призналась:

— Кажется, я его видела... Ну, того мужчину... Который на видео снят... Или нет?

— Сейчас разберемся. Только подробно давай и с самого начала, — по-деловому распорядился Стас.

— Я очень хотела сняться в этой серии, — залепетала Маша. — У меня ведь уже был один эпизод зимой. А тут дефиле, в купальниках! Я так о нем мечтала! Но за день до того я споткнулась на подиуме, и вот пожалуйста — растянула голеностоп. Совсем пустяковое растяжение. Я и не хромала почти, но все равно меня отсеяли.

Стас понимающе качал головой. Маша округлила глаза:

— Я была в шоке! Знаете, Ник Дубарев такой классный. Он увидел, что я плачу, и предложил сняться с маской из водорослей — помните, сегодня вы показывали это? Такая зеленая, клейкая гадость? Это ведь меня мазали. Хромоты совсем не видно, только лицо и эта зелень. Конечно, крупный план не каждый день бывает, но разве там меня узнаешь? Обидно. Вот в прошлом году...

Стас не захотел слушать про прошлый год и одернул Машу Глухову:

— Не теряй нить!

— Ладно. Так вот, я снялась, смыла маску, стою в коридоре и жду, — когда Ник освободится. Он как раз дефиле снимал. А мне обещал еще один крупный план, уже без маски, чтоб был виден омолаживающий эффект водорослей.

— Омолаживающий? Тебе сколько лет? — удивился Стас.

— Почти семнадцать. Но все равно маска полезная! И Ник говорит, что у меня лицо хорошо берет свет. Это очень хорошо для модели. Ведь бывает такая неровная кожа, особенно в переходном возрасте...

— Не будем отвлекаться, — снова напомнил Стас.

— Хорошо. Так вот, я стою в коридоре и караулю Ника. Он страшно занятой — может наобещать и позабыть. Стою. Все на съемках, коридор пустой. И тут мимо прошел человек в капюшоне. Тот самый.

— А ты не удивилась, что он разгуливает в помещении надвинув капюшон? — спросил Стас.

— Нет. У нас всякие чудики бывают. Особенно стилисты странно выглядят. Хотя этот на стилиста похож не был... Но все равно в капюшоне ничего особенного не было — на улице тогда дождик шел. Зато к вечеру показалось солнце. Это как раз черемуховые холода кончились! Моя бабушка говорит...

— Что, бабушка тоже там, в коридоре, была?

— Нет.

— Жаль! Ну, тогда про бабушку не будем. Этот человек в капюшоне — что он делал?

— Ничего... Просто к двери подошел, заглянул в зал. И руки у него были грязные.

— Почему грязные? — удивился Стас.

— Не знаю. Мне так показалось. Какие-то грязные пятна до самых косточек... Он за ручку двери взялся, и я увидела.

— Ясно. А грязь какая?

— Грязная, — честно ответила Маша.

— А лицо у него какое? Запомнила? — продолжал допытываться Стас.

— Нет. Он ведь в капюшоне был. И вообще, я не смотрела на него, потому что не знала, что он маньяк. Я ведь про свое думала и его заметила, только когда он дверь в зал открыл. А там съемки! Я чуть не заплакала. Я так хотела попасть в дефиле...

Маша замолчала.

— И это все? — строго спросил Стас.

Маша снова стала засовывать волосы за уши и даже закусила губу, напрягая девичью память.

— Он еще кивнул кому-то, — неуверенно сказала она. — Так, как будто хотел сказать «выходи». Мне так показалось... Но никто к нему не вышел. Или вышел, но позже, когда меня уже в коридоре не было.

— А кому он кивнул? Девчонке какой-нибудь на подиуме?

— Нет, девчонки бы его не увидели. Кому-то, наверное, из этих, с телевидения...

Стас задумался. Дура девчонка, двух слов не свяжет. Видела ли она хоть что-то из того, о чем говорит, или напридумывала? Если видела, то незнакомец в ветровке знаком с кем-то из съемочной группы. А все ведь отпираются!

— Ну, спасибо тебе, Маша Глухова... — начал было Стас.

— Это еще не все! — быстро прервала его Маша. — Знаете, почему я побежала за вами? Мне очень надо знать одну вещь. Скажите, вы нам весь эпизод показали или еще что-то осталось на кассете?

Стас встревожился:

— Ты о чем? По агентству Дубарев весь свой материал предоставил. Больше у него ничего нет, мы с вами все просмотрели. Там что-то не так?

— Конечно! Вы же сами видели! Я просто не поверила своим глазам! Это ужасно!

Голосок Маши панически зазвенел. Стас встревожился:

— Что там ужасно?

— То, чего там нет!

— Не понял?..

— Там нет моего крупного плана! А ведь Ник обещал. Он же снимал меня! Я на другой день домой ему позвонила, и он снова сказал, что все в порядке, что будет секунд шесть. А сегодня — вы видели?

— Да не переживай так, — сказал Стас. — Ты, наверное, смотрела невнимательно и прозевала эти шесть секунд. Я вот какое-то зеленое лицо отлично помню...

— Это не то! Должен быть крупный план без водорослей! И где он? Где? Ведь Ник не такой! Он если пообещает, то сделает. Что же случилось?

— Маша, не горюй! Наверное, тебя в какое-нибудь другое место вставили, — благодушно предположил Стас. — В следующую серию, например.