Стас не стал медлить. Он тут же вызвал на телестудию самых надежных, трезвых, с хорошим глазом свидетелей из съемочной группы — оператора Дубарева, Сашу Рябова, сценариста Алексея Кайка, администраторшу Хохлову. Прибежала и Катерина Галанкина.

Никто из них не знал и никогда не видел человека в ветровке!

— И откуда только он вылез? Кадр испортил, — сокрушался взыскательный Дубарев.

— Не парься, Ник, никто ничего не заметит, — утешал его беспечный халтурщик Кайк. — Даже удивительно, как майор эту образину разглядел. А что, это и есть тот тип, что укокошил мужика из павильона? И нашего Карасевича?

Администраторша Марина вздрогнула всем своим большим телом:

— Типун тебе на язык!

— Федя жив, — мрачно объявила Катерина Галанкина.

Ее вещий взгляд методически блуждал по экрану вдоль диванных холмов: она настраивала свое подсознание на человека в серой ветровке. Но подсознание молчало.

Саша Рябов только мельком глянул на силуэт незнакомца и тут же сказал, что сроду не видал такого мужика. Сашино тело в джинсах и байковой куртке не выглядело таким же безусловно прекрасным, как без одежд, а лицо ничего не выражало. Больше он не проронил ни слова.

— Ладно, попробуем зайти с другой стороны, — сказал майор Новиков. — Где съемки проходили раньше — в мебельном салоне или в агентстве?

— В салоне, — дружно ответили телевизионщики.

— Тогда начнем с мебели! А вы, ребята, — по домам.

Бурые диваны-сфинксы, все еще непроданные, образовывали в салоне «12 стульев» ту же аллею. Сияли шкафы, растопыривали мягкие объятия кресла.

Ник Дубарев, как всегда, снял всю эту красоту с особо выгодных, одному ему ведомых точек. В жизни тот же интерьер выглядел далеко не так масштабно, как на экране. Однако место, где притаился неизвестный в капюшоне, Стас отыскал сразу. Вот он где стоял, за шкафом. Куда он подевался потом? Ясно, что он не стал лезть по диванам к главному выходу. Он наверняка улизнул в какую-нибудь боковую дверь. А вот и она!

Стас осмотрел дверь, затем открыл ее и оказался на тесной лестничной площадке. Было здесь пусто и тихо. Стас вприпрыжку спустился по лестнице.

Входная дверь, как только Стас справился с пустяковой задвижкой, отверзлась в слепящее солнце, небесную голубизну и веселую майскую пыль. Что у нас тут? Стас увидел небольшой, абсолютно безлюдный хоздвор, который жарко дышал нагретым асфальтом. Прекрасно! А дальше? За этими мебельными фурами милое дело прятаться и продвигаться к воротам. Пятнадцать шагов — и ты на улице. Ищи-свищи!

Конечно, когда грузят товар и распахнуты наглухо задраенные сейчас двери, дверцы и ворота, здесь снует немало народу. Но вряд ли и тогда кто-то обратит внимание на скромного прохожего в серой ветровке. С улицы двор не заперт, вокруг жилые дома. В тот день здесь стояли не только мебельные фургоны, но и машины телевизионщиков. Зеваки тоже не исключаются! А прикинуться зевакой легко. Человек-призрак вошел в магазин и вышел. Это Стас сам только что проделал, и никто его ни в салоне, ни во дворе не остановил, никто не спросил, какого черта он тут бродит.

Кстати, двор принадлежит не только мебельному магазину — одна дверь все-таки настежь распахнута, и несутся оттуда гулкие крики, женский смех, радиореклама и нестерпимый котлетный чад. Очевидно, это кухня какой-то кафешки? Там вечно делом заняты и тоже за прохожими не приглядывают. Но заглянуть к поварихам, может быть, стоит, только попозже.

Стас спокойно вышел в ворота, обошел с улицы здание салона «12 стульев» и через парадные двери вернулся в диванный зал. Теперь он обратился к продавцу и попросил директора.

Владелец салона, Юрий Игоревич Козлов, оказался обаятельным, свежим и мягколицым. Судя по бархатным щекам и смелым тонам костюма, ему было лет под тридцать. На экране он выглядел старее и некрасивее.

Удостоверение Стаса его ужаснуло.

— У нас все в порядке! Налоги мы платим... А, так вы насчет сериала? Телекомпании мы тоже все, что положено, перечислили. До копейки, — торопливо сообщил он и смятенно кивнул на какой-то громадный сумрачный шкаф.

— А видик у вас есть? — спросил Стас.

Козлов возмущенно вскрикнул:

— Что вы! Мы электронику не реализуем!

— Я бы хотел, чтобы вы просмотрели отснятый телевидением материал.

— Ах, вот оно что? — удивился Юрий Игоревич. — Это можно. У меня есть видик в кабинете.

— Тогда пошли туда!

Кабинет Козлова был уютен, но тесноват.

Когда они уселись перед телевизором, Стас сказал загробным голосом:

— Надеюсь, вы нам поможете. Будьте внимательны!

Юрий Иванович поблек. Он обреченно распустил узел галстука и, кажется, даже перестал дышать. Он не казался больше таким молодым и ухоженным, как десять минут назад. «Э, да тебе, брат, весь полтинник будет! — подумал Стас, глядя на него. — И чего дрожишь так? Диваны у тебя ворованные, что ли?»

Кусок сериала, показанный Стасом, произвел на Козлова ужасающее впечатление. Он ничего не понимал и только цепенел и увядал с каждой минутой. Когда на экране он увидел самого себя, веселого, улыбчивого и развязного, то не сразу узнал. Узнав же, густо покраснел и закрыл глаза.

Стас остановил картинку с незнакомцем в тени шкафа.

— Кто это? — властно спросил он и так ткнул прямо в телевизор, в смутную безликую фигуру, что от его пальца по экрану пошли голубоватые концентрические волны.

Юрий Игоревич уставился в указанное место. Сначала он смотрел туда выкатив глаза, потом прищурился. Он взял со стола стильные очки с дымчатыми стеклами и сквозь них долго глядел не мигая. Лежали на столе и пляжные очки, совершенно непроглядные. Козлов надел их и снова посмотрел на экран.

— Я этого человека не знаю, — наконец признался он, робко покосившись на майора.

— Тогда кто из ваших может его знать? Установлено, что этот человек не из телевизионщиков. Тащите сюда своих продавцов, уборщиц, охрану — всех, кто присутствовал в магазине, пока шли съемки. Посторонних, насколько я знаю, тогда здесь не было?

— Не было, — как эхо, повторил Юрий Игоревич.

Первыми на его зов явились двое продавцов. Именно их запечатлел Ник в качестве фона для диванов. Оба были молоды, стройны, как гладиолусы, и так красивы, что казались напудренными и подкрашенными. Юноши были в черных галстуках-бабочках и ярких рубашках — продавец Артем в розовой, продавец Максим — в зеленой. Роста и сложения они были совершенно одинакового и походили на танцоров, которые в новогодних телепередачах бьют степ позади звезд эстрады. Однако в салоне «12 стульев» такие красавцы всего-навсего торговали мебелью.

— Вы помните день съемок? — спросил их Железный Стас.

— Да, — ответили продавцы.

— Хорошо помните?

— Хорошо.

Стас показал им на экране человека за шкафом:

— Знаете его?

— Нет! — без колебаний ответили красавцы.

«Вылитые танцоры! — решил про себя Стас. — Мозгов нет, говорят мало, но врать умеют».

В это время в кабинет, деликатно постучав, втиснулся охранник салона, который дежурил в день съемок. Этот богатырь совсем не походил на танцора. Напротив, все в нем — от носков тяжелых ботинок до кончика небольшого бдительного носа — говорило, что он охранник. Однако и образцовый охранник в роковой день не видел никакого человека в серой ветровке!

— Я стоял, Юрий Игоревич, на выходе, как вы сказали, — принялся отчитываться он. — А заднюю дверь, Юрий Игоревич, заперли, когда съемки начались. Вы как распорядились, Юрий Игоревич, так мы все и сделали.

Похоже, частое упоминание неудобного, как скороговорка, имени-отчества работодателя означало у этого служаки высшую степень почтения. Англосаксы в таких случаях вставляют свое «сэр».

— А откуда этот вот тип в капюшоне? Скажешь, это я распорядился поставить его за шкаф? — недовольно буркнул Юрий Игоревич. Он не желал, чтобы на него сваливали эту непонятную каверзу.

Стас недовольно нахмурился. Если охранник стоял у входных дверей, то во время съемок действительно никак не мог видеть незнакомца или знать, что он за шкафом. Если только сам его не впустил. Но зачем?