А отец Моринелли, судя по всему, видит дело несколько иначе. Последний фото отчет, о похождениях в Ангарске «королевской четы», возбудил среди иезуитов нездоровую активность. Мне уже переслали по факсу набросок картины — «Соколов предлагает Фрицу свою корону». Не менее! Хотят заказать в Италии полотно, несколько метров в длину и ширину. Типа была возможность взять, но он благородно отказался. Ограничился раздачей детишкам новогодних подарков. Яблочек и печенек. Святочная сказочка, с подтекстом. Офигеть…

В одном иезуиты правы — происходящее развивается по законам шоу. Все дарят друг другу подарки или оказывают бесплатные услуги… А кто не дарит — того в морг… на анатомические препараты, гм… Народу это нравится. Нашим и не нашим. Последним — сильнее. Мифологизированное сознание… Индийское кино, блин! Безродный беспризорник — оказывается наследником древней династии… Грубые солдафоны Максимилиана, посланные его свергать — повержены подружкой-ведьмой… Суровые инквизиторы из Бамберга — оказались беженцами в собственной стране, а сладкая парочка их приютила… И даже всеми презираемым евреям нашли место на празднике жизни. Надо же кому-то загнать сибирские самоцветы? М-да… В Ватикане должны быть довольны. Репутация Папы Римского, почти без всяких усилий с его стороны, кардинально укрепилась. Злые голландские газеты рисуют текущую ситуацию в Европе, как драку венценосных оборванцев, в то время как понимающие люди мирно решают любые проблемы к взаимной пользе (крах Биржи для них дело житейское).

Пилоты с Эзеля, возившие Фрица на аудиенцию к понтифику, рассказывали интересные вещи… Как признавались местные — лет пять назад их бы там спалили живьем. А теперь — даже не крестятся при встрече с живым воплощением нечистой силы… Правильно поставленная пропаганда — великое дело. Для меня, красное знамя, с серпом и молотом, под пятизубцовой короной, у древка, перечеркнутое тонким белым крестом, развевающееся над Розенбергом — это символ нового союзного анклава. А для немцев, оно же — флаг древней императорской династии Оттонов.

Не успела оглянуться — кончился январь. Быстро время летит! Казалось бы, совсем недавно, собирали по коридорам Розенберга засохшие трупы… А тут, уже, готова первая очередь университетских помещений и даже бывшую капеллу переоборудовали под лекционный зал. Как полагается — кафедра, «жесткие» скамейки, что б студенты не спали на занятиях, столешницы перед ними. Роскошный материал — мореный дуб. Обидно, у нас на Байкале только первые небольшие деревца поднялись (ну, не было дуба в Восточной Сибири, мы их недавно посадили), а здесь, в Баварии — настоящее дубовое изобилие. Красиво… Полковник Генри Мак-Гроув читает первую лекцию. Студентов — пока нет. Точнее, они есть, но в разных местах. Не собрать… Каникулы! Вместо студентов — мы.

Н-да… Хочу опять в студентки! Надоело быть королевой! И вообще… Фрица, у нас, похоже, перехвалили. Как же — «Ах, такой скромный… такой вежливый!» А он — тиран и деспот, вот! Ну и что, если у меня месячные прекратились? Подумаешь, на солененькое потянуло? Хотя утренняя тошнота, тьфу-тьфу, ещё не начиналась. Может и дальше пронесет? И вообще — пока совсем ничего со стороны незаметно. А мне — «Никуда не выходи, ни с кем из местных не общайся!» Шутник… Инфекции боится. Можно подумать, что я не боюсь… Но, волков бояться в лес не ходить… Что мне, теперь, на верхнем этаже донжона до самых родов просидеть? Фигу! Инникса, например, родилась в совершенно антисанитарных условиях. Мать, одна, ушла в тайгу… и ничего. Тунгусы, в этом смысле, люди простые до безобразия. Стихийные дарвинисты… Если выжил — пусть живет. А не выжил — не судьба… В этом что-то есть! Как вспомню, сколько всяких таблеток и микстур в детстве пришлось глотать. Такое впечатление, что я только ими и питалась… А Фриц свою первую таблетку увидел несколько лет назад и что? Если дитя пойдет в папу — его ничем не проймешь. И нечего вокруг меня с вот такими глазами носиться.

Да, я капризная… Нет, солененького пока не хочется… Нет, и штукатурку щипать не собираюсь. У меня целая упаковка мела есть. Настоящего, итальянского! Прислали партию, для обеспечения учебного процесса. Одну я сперла. А вдруг, внезапно, понадобится? А ещё, говорят, у беременных мозги плохо работают. Память там слабеет, логическое мышление отказывает, всякие глюки, среди бела дня, мерещатся… Это мне совсем не нравится. Так не долго дурака родить… Или дурочку… Я ещё не решила — кого. А наши тесты пол не показывают… Да! Фриц, он же наивный как ребенок (когда хочет им показаться). Я его припугнула — и он согласился. На лекции мне ходить — можно. И переписку вести тоже можно. Зато «личные встречи с избирателями» — нельзя. И подарки принимать — нельзя. Совсем! Особенно — продукты. Ну, да не больно то и хотелось… Всё! Надеваю штаны — и на лекцию. Проверим, смогу ли я понимать «язык поэзии и науки» без перевода. Традиции, мать их так! Дань вежливости. Лектор должен говорить на том языке, которым владеет аудитория. Здесь — это латынь.

Как хорошо носить штаны! Как бы я сидела на студенческой скамейке в платье — очень хорошо видно. Иезуиты пришли в рясах. Это же страх и ужас! Путаясь в этих тряпках пробираться на своё место? Ни-за-что!

Я думала, хоть кто-то из святых отцов будет вести конспект. Фигу… Запоминают так. А я, потихоньку, кое-что, настукиваю ключом «в личку». Звуковая запись, конечно, ведется, но фиксировать мысли так пока не получается. Удивительно… Пришли довольно много наших и даже — из городских активистов. А говорят, что латынь мертвый язык. Видимо, немцы насобачились её разбирать во время проповедей. Кстати, я тоже, пусть с пятого на десятое, многое понимаю. Гораздо больше, чем сама ожидала… С кем поведешься… Хотя, латынь в некотором смысле, похожа на русский язык — тоже «как слышится, так и пишется». Вливаюсь в коллектив…

Тесен мир. Когда отец Моринелли ввалился (другого слова не подобрать) к нам с Фрицем на чердак с черновиком своей докладной записки, мы не ожидали, что из затеи с Университетом так быстро выйдет что-нибудь путное. Ошиблись… Практически в походно-полевых условиях иезуиты ухитрились провести весьма серьезное исследование. По хитрому правилу (репрезентативная выборка, вона, как!) они проанализировали данные о кадровом составе погибшего под Кронахом войска Максимилиана и как могли, сравнили биографии покойников с данными из нашего «информационного банка». Результат, неожиданный и настораживающий… Все погибшие здесь, на Земле-2, с более-менее совпадающими именами, должностями и биографиями, и на Земле-1 тоже погибли. Не позже начала 1648 года… Судьба причудливо перетасовала аристократов и плебеев так, что все уцелевшие на других битвах этой войны, включая мирно умерших от ран и болезней по домам, оказались «в рядах». Дружно встретили свой конец, от нашей резонансной бомбы и крестьянских топоров…

Понимаете? Связь между двумя мирами, несмотря на семнадцать лет как закрывшуюся аномалию, продолжает существовать. Время сопротивляется! Необратимость изменений, случившихся в результате «попадания», в большинстве случаев маскируется случайными колебаниями исторического процесса, но четко опровергается статистикой. Научная сенсация, без дураков. Чертовы попы отлично умеют думать, когда захотят, конечно…

Свой доклад — «О необратимости исторического процесса», отец Моринелли читал в Ангарске, прямо на внеочередном заседании Совета. По-русски. Первый и самый очевидный вывод — «Тридцатилетка», для людей участников — продолжается. Её жертвы гибнут, словно в ходе истории тут ничего существенно не меняется.

Мать, мать, мать! С отцами иезуитами, спятить — никакой беременности не надо. Того и гляди, забудешь русский язык. Англичане правы — «He that lies down with dogs must rise up with fleas» (кто ложится с собаками, тот встанет с блохами). Тьфу! Я хотела сказать — «С кем поведешься, о того и наберешься». Ну, вы поняли… Это я — про их всепобеждающую латынь. Да и полковник Мак-Гроув — оказался, тот ещё гусь. Как же моментально они спелись с отцом Моринелли! Уму непостижимо. Кто бы мог подумать, что обучение в иезуитском колледже (сделавшее нормального американского мальчика ирландского происхождения, ярым атеистом, кстати) дало зацепку, достаточную для «душевного контакта» со святыми отцами. Спустя десятилетия ряса и запах ладана кое-кому показались «памятью милого детства». Теперь мы пожинаем плоды собственного либерализма. Вот.