«И ты пекла ей пирожки, надев красную шапочку. А волк как поживает?» «Отправить».
From: [email protected]
August 3, 2009 9:37 AM
Поживает. Я помирилась с Акселем.
«Очень рад за вас. Пришлю тебе цветы». «Отправить».
From: [email protected]
August 3, 2009 9:42 AM
Не злись. Мне плохо. Я пишу тебе, когда мне плохо.
Какого черта. Мы в семинариях не обучались.
«Так позвони Акселю». «Отправить».
From: [email protected]
August 3, 2009 9:54 AM
Ну не злись. Я думаю, он меня обманывает.
Здрасти-мордасти. Она думает. Она еще иногда и думает. А ты что думаешь. А я думаю, на кой х..р мне вся эта история. А х..р что думает. А он думает… Он вообще не думает. Так ты подумай за него. Ну, я подумаю, а он… Вот именно – а он.
«Так брось его». «Отправить».
From: [email protected]
August 3, 2009 10:12 AM
И что я буду делать.
«Давай повидаемся. Я через неделю буду в Берлине». «Отправить».
From: [email protected]
August 3, 2009 10:33 AM
Хорошо.
Хорошо. Все хорошо. Так хорошо, что аж не верится.
«Позвони. Я буду ждать». «Отправить». Нет, стой. Он добавил «Целую» и нажал «Отправить».
Ответ не пришел, но Сергея это не расстроило, он забурился в работу, она делалась легко, неделя пролетела быстро. Еще четыре дня. Еще три.
Весь Берлин он ждал звонка или сообщения, придумывал причины, по которым она не звонит, и говорил себе, что осталось еще достаточно времени, даже лучше, если это будет после окончания переговоров, ничего не будет мешать, а самолет можно и передвинуть. Но она не позвонила. В аэропорту, уже после объявления посадки, он выключил телефон, в самолете достал плейер, включил Rammstein и стал дышать животом.
Где-то в начале осени Сергей поймал себя на действиях, которых не делал раньше: он стал говорить Алле легкие комплименты, полусерьезным тоном, но каждый день. Алла же стала ему улыбаться, когда он заходил в приемную или выходил из кабинета. И что это ты затеял. Да ничего я не затевал, ну, улыбается, и хорошо, и приятно, а там… шефов Ленчик вон… или она Ленусик… будет тебе Алусик. Да не будь придурком, мало тебе… проблем в жизни, выйди на улицу, посвисти… И он перестал. Заходя в приемную, он просто здоровался и не смотрел девушке в глаза. Это дало неожиданный для него эффект: через неделю такого несмотрения Алла постучала к нему в кабинет, зашла и с решимостью Александра Матросова сказала:
- Сергей Константинович, скажите, я что-то не так делаю?
- Что за вопрос. Что это Вам на ум взбрело.
- Вы как-то изменились… не смотрите… не говорите…
Он внимательно посмотрел на девушку – более несчастный вид трудно было себе представить – слезы едва сдерживались, готовясь брызнуть по первому знаку. Ну вот, опять въехал.
- Да нет, Алла, все нормально… кризис, знаете ли… дела.
Девушка расцвела такой радостной улыбкой, просто засветилась от счастья, как будто он сказал, что завтра они вдвоем улетают в Монте-Карло, и поручил ей выбрать отель. Сергею стало стыдно.
- Сделать Вам еще кофе, Сергей Константинович?
- Да, Алла, пожалуйста, вы его так хорошо готовите.
Ему показалось, что Алла ушла вприпрыжку, хотя была на шпильках. Через пять минут она вернулась с кофе на подносе, на лице у нее был наклеен смайлик величиной с добрую тарелку.
- Спасибо, Алла. Что бы я без Вас делал. Вы мне так помогаете.
Алла развернулась на одной ноге, согнув вторую в колене, пошла к выходу, обернулась, потом еще раз.
Серж, ну что ты, блин, ну хватит тебе уже. Он взял кофе и запустил Outlook.
From: [email protected]
September 12, 2009 11:30 AM
Hallo. Wie geht’s.
С минуту Сергей смотрел на сообщение, потом набрал «У тебя все дома?», отправил, закрыл Outlook и выключил ноутбук. Вечером была корпоративная пьянка, нужно было еще дать шефу список с армянским балансом. Он вышел в приемную.
- Алла, Вы сегодня вечером случайно не заняты?
Утром у него болела голова и мучили угрызения совести: вчера, когда он танцевал с Аллой, рука его, та, что легонько двигалась по ее… да, нет, ну просто по талии, я же помню, слегка нажала на… совсем легонько, но Алла сразу же прижалась к нему всем телом, бедрами, грудью и обвила руками его шею; ему стало жарко, начался прилив и захлестнул его с головой.
Сегодня, в приемной, Сергей заметил в глазах девушки тлеющий огонек ожидания, ограничился приветствием и прошел в кабинет. Кофе ему принесли с видом монахини, получившей непристойное предложение.
Outlook опять не хотел грузиться, потом раздумал и милостиво открыл «Входящие».
From: [email protected]
September 13, 2009 8:20 AM
Прости меня
Под текстом открылось изображение, фотография: это были глаза, синие как лазурит.
Сергей заглотил кофе, ожег гортань, чертыхнулся и двинулся в угол, где у него стоял столик с дубовой столешницей и два кожаных кресла; он упал в кресло, достал сигарету и закурил. Ну так нельзя, это же нечестно, не по правилам, это удар ниже пояса. Но мозг ему не поверил, и эндорфины взялись за дело, как будто они были барменами, разливающими шампанское на празднике жизни.
***
Следующие несколько месяцев Сергей прожил в постоянной эйфории: они переписывались с Сузи почти каждый день. Она присылала ему свои фотографии, он завел папку D:\S, защитил ее от стирания и поставил галку на атрибуте «Скрытый». Даже если сообщения не было, он заставлял себя терпеть, нельзя есть только сладкое, открывал заветную папку и запускал слайдшоу.
Приход на работу превратился для него в праздник, он старался быть ласковым с Аллой, улыбался ей в ответ и с нетерпением ждал, когда она уйдет, а он запустит почтовую программу.