Рассказывая о встрече с Кондратьевым, я вспомнил, как в шутку предложил президенту Коффману пригласить Льва Троцкого выступить на общеуниверситетском собрании. Примерно два года спустя после моей высылки из страны Сталин "вышиб" из России и Троцкого (*17). В то время изгнанник сидел под арестом на турецком острове Принципо возле Константинополя. "Хотя Троцкий и выслал меня, мы теперь оба товарищи по несчастью, так что я был бы рад представить его университетской аудитории", - примерно так формулировалось мое ироническое предложение, которое, по понятным причинам, было отвергнуто.

Итак, мы жили и работали в Миннесоте. Закончив написание "Современных социологических теорий", я приступил в сотрудничестве с К. К. Циммерманом к изучению основных проблем сельской социологии. За один год нам удалось закончить исследования и опубликовать их в 1929 году в книге "Основы сельской и городской социологии". Ее приняли очень благосклонно. Кроме прочего, от Министерства сельского хозяйства США поступило предложение провести подготовку систематизированного руководства и хрестоматии по сельской социологии. Оно исходило от известного социолога-агрария Чарльза Дж. Гэлпина, в то время руководителя отдела фермерского населения и сельской жизни в министерстве. Еще до публикации "Основ" (*18) он писал мне письма, в которых выражал глубокое удовлетворение моими предыдущими книгами ("Мобильность" и "Теории"). Поскольку предложение это давало нам возможность расширить, развернуть и более полно разработать главные идеи и основные выводы, содержащиеся в "Основах", и сам Гэлпин выразил желание сотрудничать с нами, мы приняли его предложение и углубились в работу. При помощи Т. Лынна Смита, Ч. Таубера и других аспирантов мы закончили работу над объемной рукописью "Систематизированная хрестоматия (*19) по сельской социологии" в течение 16 месяцев. Издательство Университета Миннесоты быстро опубликовало первый том в 1930 году, второй и третий тома, соответственно, в 1931 и 1932 годах.

В нашем коллективном предисловии к первому тому говорится, что "большая часть подготовительных работ, отбора и систематизации материала и в целом по самой рукописи "Хрестоматии" была выполнена профессором Сорокиным. Без его энциклопедических знаний литературы по аграрным вопросам и социологической теории и неослабного внимания к деталям композиции и интерпретации "Хрестоматия" не была бы подготовлена в столь короткий срок".

И действительно, подготовка этих трех томов потребовала от меня самой напряженной работы. Когда уже виден был конец нашего труда, я чувствовал себя уставшим, раздраженным и хотел только одного - закончить работу как можно скорее. С глубоким вздохом облегчения я отослал законченную рукопись в издательство и на радостях, что вновь свободен, сделал многое из того, о чем только мечтал в процессе работы.

Завершение рукописи позволило мне задуматься над тем, куда направить свою мысль и какой проблемой заниматься далее. Так или иначе, эта новая проблематика ранее уже смутно брезжила в моем сознании. Теперь она начала все больше занимать мое внимание и воображение, и тщательно обдумывая ее, я осознавал те огромные трудности, которые требуется преодолеть в целой серии необходимых исследований. Мне становилось ясно, какой гигантский труд потребуется для этого и как скромны мои возможности для того, чтобы адекватно справиться с такой задачей. Несмотря на эти сомнения, тема дразнила и манила, так что после некоторых колебаний я сделал выбор и взялся за нее.

"Как бы там ни было, лучше потерпеть неудачу в достижении великой цели, чем добиться успеха в скучном и мелком деле", - такими безрассудными мотивациями укреплял я свое решение. Принявшись за дело, я неторопливо начал предварительные paзработки выбранной темы. Примерно десять лет спустя в 1937-1941 годах появились на свет четыре тома "Социальной и культурной динамики" как результат моего "опрометчивого" выбора направления исследований.

После публикации "Основ" и первого тома "Хрестоматии" мой престиж в науке значительно возрос. Книги были встречены с энтузиазмом: в статьях, рецензиях и личных ко мне письмах их называли "вехами", "великими", "основополагающими" и тому подобными вкладами в сельскую и городскую социологию. Среди прочих знаков высокой оценки моих книг упомяну два предложения постоянного профессорства от двух больших национальных университетов. Однако поскольку Университет Миннесоты с готовностью предоставил мне те условия, о которых шла речь в этих предложениях, и мы с женой привыкли к Миннесоте, я отклонил их. Вполне довольные нашим положением, мы думали, что проживем здесь до старости.

ПРИГЛАШЕНИЕ ИЗ ГАРВАРДА

Вскоре, однако, непредсказуемый поворот судьбы все резко изменил. Весной 1929 года я получил приглашение от факультета экономики Гарвардского университета и Комитета по социологии и социальной этике приехать в Гарвард, чтобы провести несколько лекций и семинаров на тему по моему усмотрению. Приглашение в какой-то мере удивило меня, потому что я никогда прежде не был в Гарвардском университете и едва ли знал кого-либо из его знаменитых ученых лично. До последнего времени контакты с Гарвардом ограничивались получением писем с одобрением моих книг от профессоров Ф. Тауссига, Т. Карвера, Дж. Д. Блэка и знакомством с благосклонными рецензиями в "Гарвардском ежеквартальном экономическом журнале". Я, естественно, принял приглашение и в марте 1929 года приехал в этот университет с лекциями. Профессора X. Бёрбэнк, Ф. Тауссиг, Э. Гэй, Т. Карвер, Дж. Д. Блэк, Р. Б. Перри, Ч. Буллок, У. Хоккинг, Р. Кэбот, А. Уайтхэд и многие другие отнеслись ко мне самым сердечным и любезным образом. Они почтили меня присутствием на лекциях, обсуждали со мной общие проблемы, организовали специальный банкет, чтоб представить меня преподавателям университета. Я также был приглашен на ланч президентом Гарварда Л. Лоуэллом и у него дома познакомился с некоторыми членами Гарвардской корпорации (*20). Кроме этих старейших членов университетского сообщества состоялось и знакомство с рядом более молодых ученых - инструкторов, преподавателей, ассоциированных профессоров и аспирантов (*21), среди них с Ч. Джослином и Т. Парсонсом.

Мои лекции и семинарские занятия, кажется, прошли хорошо. По крайней мере, многие ученые тепло поблагодарили меня за выступление. Я тоже получил удовольствие от визита. Ученые и студенты Гарварда, университетские атмосфера и нравы оставили вполне благоприятное впечатление. К концу моего визита у меня возникло смутное ощущение, что пригласили меня не просто как приезжего лектора, а как возможного "жениха", у которого хотят внимательно рассмотреть внешность, манеры, ценностные ориентации, черты характера и научные способности. Если эта догадка была верной, то гарвардцы, конечно, успели хорошо рассмотреть, что я из себя представляю. Однако никаких предложений в ходе визита мне сделано не было. Закончив программу, я поблагодарил хозяев и попрощался с новыми друзьями. В Миннесоту вернулся вполне довольный как путешествием, так и щедрым чеком в кармане.

После возвращения я сделал несколько последних уточнений в "Хрестоматии" и занялся написанием двух статей. Наступившие летние каникулы мы провели в горах Колорадо. Четыре недели отдыха восстановили мою энергичность и душевное равновесие. Время от времени даже на отдыхе, в промежутках между физической активностью, я снова и снова задумывался о проблемах запланированной мною работы. Хорошо отдохнув, мы вернулись в Миннеаполис. Там с новой энергией я принялся разрабатывать тему будущей "Динамики". Предварительные исследования прояснили одну вещь: если делать работу как следует, то одному мне с ней не справиться, нужна значительная помощь ряда хороших специалистов по истории и психосоциальным наукам.