Изменить стиль страницы

Миг движения. Удар в крестец. Крик.

На этот раз она не упала. Она развернулась на пятках. И вспышка в ее серебристых глазах встретила его взгляд. Странный свет заставил его замереть.

Фейерверки.

Лето попытался стряхнуть иллюзию, но свет остался. Уси­лился. Тысячи фейерверков бурлили в сфере, сосредоточен­ной между ладоней Нинн. Искры. Игольчатые вспышки пла­мени, запертые в шаре энергии, который рос и рос — как воздушный шарик, готовый взорваться. Ее лицо напряглось. Пот ручейками сбегал по щекам. Она закричала от ярости Пендреев, в судороге берсерка, вошедшего в полный амок[1].

Шар взорвался. Лето рванулся в сторону с его пути, но ско­рости не хватило.

Взрывная волна швырнула его на решетку стены. Лето вре­зался в нее лицом и охнул. Он ничего не слышал. Если бы его так швырнуло на бетон настоящей Клетки, он раздробил бы оба колена. А будь силы хоть чуточку больше, она бы пере­ломала ему все кости спины.

Цепляясь за сетку, он поднялся на ноги, готовясь к защи­те. Но Нинн стояла на четвереньках, дрожа.

Он не ожидал, что первый матч в Клетке она покинет, со­хранив целыми все конечности. Часть его разума не верила в изображения уничтоженной лаборатории доктора Астера. Фальшивка? Лишний стимул для его работы? Однако Нинн обладала самым ярким даром из всех, что ему доводилось ви­деть. Она была проснувшимся вулканом, который бурлил и извергал убийственные осколки.

Нинн прохрипела:

— Что это было?

И осела без сознания на пол Клетки.

Он, спотыкаясь, побрел вперед. Его сверхъестественное чутье вернулось.

Из угла арены раздались медленные размеренные аплодис­менты. Затем последовал шорох шагов и стук трости. Взгляд Лето разрезал тьму. Совершенно лысый, разменявший вось­мой десяток, Старик Астер вынырнул из теней. Его маниакаль­ная усмешка в сетке морщин казалась пародией на клоунскую улыбку. Не хватало только грима. Болезненный вид — после проведенных под землей пятидесяти лет — делал его еще бо­лее жутким.

Несмотря на всю свою ценность для Астеров, Лето всегда побаивался этого морщинистого ходячего скелета.

— Я же говорил тебе, — голос был сильным, но уже под­рагивал, поддаваясь почтенному возрасту. — Она потряса­ющая. Однажды она станет твоей соперницей, мой чемпион.

Лето выпрямился во весь рост. Приподнятый пол Клетки давал ему дополнительное преимущество. Но это не имело значения, когда он смотрел в глаза своего хозяина. Гордость вскинулась в нем.

— Так вот чего вы хотите, сэр? Чтобы она превзошла меня?

— Нет, Лето. Ты сделаешь то, что умеешь лучше всего: сде­лаешь нашу семью богаче и дашь мне повод для гордости. — Он кивнул в сторону бесчувственного тела Нинн. — И что­бы сделать это, тебе придется биться с кузиной Малнефоли... в качестве партнера.

Глава 4

— Партнера. С ней.

— Да, Лето. — Старик погладил усы, такие же бледные, как его кожа, и такие же тонкие, как его волосы. Не будь у него таких пронзительно-зеленых глаз, его бы принимали за аль­биноса. — Толпа начала уставать от твоих успехов. Ставки мельчают — и все в твою пользу. Букмекеры начинают терять прибыль. Некоторые отказываются брать ставки на тебя. Другие картели отказываются выставлять своих лучших бой­цов против тебя в грядущем Конфликте, а это значит, что те­бя могут исключить из игры. — Он снова улыбнулся кривой усмешкой джокера. — Как выяснилось, слишком хорошо то­же бывает нехорошо.

Негодование жгло ему горло. Лето представить себе не мог, что его победы будут настолько принижены. Он не мог это­го воспринять. Пропущенный от Нинн удар задел не только тело, но и гордость.

От ее тела исходил слабый свет, сочащийся даже сквозь доспех. Тренировочная арена странно смотрелась в нем. Ее сила шокировала Лето. И продолжала действовать. В его ви­сках пульсировала мигрень — мерным пульсом сдерживае­мого напряжения.

Он сглотнул, пытаясь вернуть свое обычное спокойствие. Спорить с главой картеля Астеров было нельзя. Возможно, ему удастся все объяснить.

— Сэр, я никогда не дрался в паре. Эта женщина — непро­веренная угроза для меня и себя самой.

— Вот именно. Она придаст элемент неопределенности, которого не стало в поединках с тобой. Толпа затаит дыха­ние, а обмен монетами взлетит до небес. — Старик прохромал вперед, почти до самых прутьев решетки. — Ты сдела­ешь это, Лето. Неважно как. Если Нинн из Тигони выживет в трех матчах, я гарантирую твоей сестре Пэлл любую меди­цинскую помощь, которой она потребует.

— На всю жизнь?

— На то, что осталось от ее жизни.

К Лето вернулась сосредоточенность, он ощутил внезап­ный прилив духа. Ему не нравилась ситуация, как и мятеж­ные мысли, зерна сомнения в том, что он справится. Но его цель оставалась такой же ясной, как солнечный свет, кото­рый когда-то в детстве описывала ему мама.

— Пэлл уже много лет на попечении моей старшей сестры и ее мужа, — сказал Лето, пытаясь справиться с хрипом в го­лосе. — Моя семья будет крайне благодарна за помощь. Я сде­лаю это,сэр.

— Хорошо.

Старик затопал прочь — три звука на каждый шаг. Шаг. Трость. Шорох. Лето узнал бы этот звук где угодно. Шаги хо­зяина были почти так же привычны, как собственный пульс.

Старик обернулся через плечо:

— Я вернусь за пару дней до матча. Нужно будет согласо­вать дела на случай, если ты не будешь готов.

Я буду готов.

Превращение этой женщины — практически человека, не­смотря на ее невероятные силы, — в бойца за столь корот­кий срок было бы истинным чудом. Разве можно придумать лучшую возможность показать свою воинскую мощь? Три матча. Сохранить ее в живых. И тогда его младшая сестра бу­дет навеки защищена в своей коме.

Заклятие короля _002.jpg

Лето вернулся к упавшей Нинн. Остриженные золотистые волосы сияли в свете напольных ламп, обрамлявших восьми­угольник Клетки. Она казалась спящей. И его снова восхити­ли ее веснушки. Он никогда не видел подобных — светло-ко­ричневых, без примеси красного, как бывало с бледными человеческими женщинами. Он увидел, что ее упрямство практически полностью выражалось вскинутым подбород­ком. Это упрямство исчезало, когда она отдыхала. Яркие брови придавали ее внешности экзотики, редкой даже сре­ди Королей Дракона. Их женщины были совершенством, от­точенным за долгие века силы и безупречной генетики.

Возможно, именно поэтому они не могли размножаться. Неужели это совершенство было достигнуто такой великой ценой?

Лето был не из тех, кто задается подобными вопросами.

— Просыпайся. — Он сильно толкнул ее в плечо. — Лабо­раторная грязь. Вставай.

— Я думала, мы остановились на Нинн. Сэр.

Он позволил себе улыбку, потому что ее глаза остались за­крыты.

— Так и есть.

Пушистые золотые ресницы затрепетали, глаза открылись. Она рассматривала его, насколько позволяла ее поза. — Что случилось? Я... Черт, мне больно.

— Ты не помнишь?

— Свет. Взрыв. Мне казалось, ты говорил о рефлексах и силе. А сам решил взорвать меня вместо драки?

Она действительно не знала? Дракон побери, это станови­лось странным.

— Вставай, иначе я потащу тебя за ноги, — сказал он. — Твоей колючей гордости это не понравится. Или я могу по­знакомить тебя с Хелликсом и его друзьями. Они скоро при­дут сюда тренироваться.

— Хелликс?

— Пендрей. Он не готовился к Клетке с детства, как я. Он был преступником — насильником и растлителем невинных, включая дочь одного из сторонников Старика. Хелликса при­говорили к смерти в Конфликте.

— Но он выжил?

— Ему позволили выжить после двух часов непрерывного боя. Старик решил, что его непристойное прошлое можно использовать с выгодой. Он потерял сторонника, зато полу­чил новичка.

— Еще одна деталь про развлечения толпы, — ответила она, поднимаясь на четвереньки. — Очаровательно звучит.

вернуться

1

 Как поясняет Стефан Цвейг, амок — слово из туземного языка, обозначающее буй­ного психа, которых бежит к одному ему ведомой цели и убивает всех по пути — без причины.