Мартин стал для нас по-настоящему живым человеком. Мы знали его так, как знают только близких друзей. В конце концов, не каждому дают читать столь нежные письма от своей возлюбленной и интимные письма от отца. Нам казалось, будто мы знаем Билла Мартина с детства и теперь принимаем личное участие в развитии его романа с Пэм и во всех его финансовых неприятностях. Мы могли смело утверждать, что знаем его лучше, чем большинство отцов знают своих сыновей. Создавая живого Мартина, мы изучали каждую его мысль и старались предвидеть реакцию майора на любое событие, которое «может» произойти в его жизни.

Так что перспектива посещения холодильника, где лежал труп, не доставляла нам никакого удовольствия. Между тем Джорджу и мне пришлось посетить это место трижды. В первый раз мы нарушили покой нашего майора для того, чтобы попытаться сфотографировать его и заодно выяснить, каких размеров одежда и обувь ему потребуется. Потом мы сочли необходимым нанести Мартину второй визит: надо было одеть его в дорогу. Полностью одеть труп, начиная с белья, нелегко (мы убедились в этом, еще когда фотографировали его), однако с одеванием мы справились довольно быстро. Но ботинки! Попробуйте надеть их на покойника — и вы поймете наше затруднение. Это было серьезное препятствие, и мы потратили немало времени, пока преодолели его.

Наш третий визит состоялся в субботу, 17 апреля 1943 года, в 6 часов вечера. Мы отправились к майору Мартину, чтобы сделать последние приготовления к путешествию. Сначала мы разложили по его карманам личные письма, бумажник,

С пропусками и все остальное, что должно было находиться при нем. Потом мы добавили небольшую денежную сумму, какую мужчина обычно имеет при себе. Окончательный список предметов, которые мы «вручили» майору Мартину, оказался довольно внушительным:

Два личных знака ( «Майор У. Мартин, королевская морская пехота», «Р/К»[9], прикрепленные к подтяжкам.

Серебряный крестик на серебряной цепочке на шее.

Наручные часы, бумажник.

В бумажнике имелись:

Фотография «невесты».

Книжечка с почтовыми марками (две использованы).

Два письма от «невесты».

Значок с изображением святого Христофора.

Пригласительный билет в «Кабаре-клуб».

Пропуск в штаб морских десантных операций.

Удостоверение личности (пропуск и удостоверение в целлофановой обертке).

Одна пятифунтовая ассигнация.

Три однофунтовые ассигнации.

Одна монета в полкроны.

Две монеты по шиллингу.

Две монеты по 6 пенсов.

Четыре монеты по 1 пенсу.

Письмо от «отца».

Копия письма «отца» фирме «Мак — Кенна и К°».

Письмо из «Ллойдс Банка».

Счет (оплаченный) из Военно-морского клуба.

Счет (оплаченный наличными) из военного магазина.

Счет за обручальное кольцо (неоплаченный).

Два автобусных билета.

Два билета без корешков в Театр принца Уэльского, датированных 22 апреля 1943 года.

Коробок спичек.

Пачка сигарет.

Связка ключей (в том числе ключ от портфеля).

Карандаш.

Письмо от фирмы «Мак-Кенна и К°».

Объясню, откуда взялись билеты в Театр принца Уэльского.

Как я говорил, мы отправились за майором Мартином 17 апреля. Ему предстояло покинуть Англию 19-го, чтобы быть спущенным в море недалеко от берегов Уэльвы 29 или 30 апреля. Но если бы он путешествовал по воздуху (а в этом мы хотели убедить немцев), путь занял бы у него только один-единственный день. Обсудив эту разницу во времени, мы решили работать над расписанием в обратном порядке. Если отнять от даты прибытия майора Мартина в Уэльву, то есть примерно 30 апреля, пять или шесть дней, в течение которых тело могло доплыть до берега в случае гибели самолета в море (мы рассчитывали, что степень разложения тела поддержит впечатление, что с момента катастрофы прошло именно столько времени), то это покажет дату вылета Мартина из Лондона — примерно 24 апреля. По этой причине счет за номер в Военно-морском клубе был помечен этим числом. Но здесь Джорджу пришла в голову еще одна блестящая идея: если кто-нибудь увидит театральные билеты с оторванными корешками, он предположит, что билеты были использованы, так? Почему бы нам не купить театральные билеты на число, когда тело фактически покинет Лондон? Итак, по нашей воле Билл Мартин и Пэм проведут прощальный вечер в театре. Нам казалось, они получат удовольствие от посещения Театра принца Уэльского. Мы купили четыре билета на спектакль (почему четыре, я объясню потом), оборвали у двух корешки и положили в карман майора Мартина. Нужно сказать, что билеты сыграли свою роль, в то время как на счет из Военно-морского клуба ни испанцы, ни немцы не обратили внимания.

И наконец, портфель с важными документами. Здесь мы немного изменили наш первоначальный замысел, о котором я поставил в известность лейтенанта Джуэлла. Мы собирались отвезти портфель в Клайд отдельно от контейнера и передать его на попечение лейтенанта Джуэлла, но потом установили, что портфель лучше уложить в контейнер вместе с телом. Мы так и поступили, чтобы обезопасить операцию от всякой забывчивости Джуэлла во время спуска тела у берегов Испании. Лейтенанта Джуэлла ждали серьезные трудности (особенно если море окажется бурным), связанные со спуском тела на воду и обеспечением безопасности корабля. И будет очень обидно, если майора Мартина прибьет к берегу, а его портфель останется в сейфе Джуэлла.

Разложив перечисленные выше предметы по карманам майора Мартина и прикрепив портфель, мы завернули тело в одеяло, чтобы уберечь его от повреждений во время путешествия. Еще раньше мы поставили контейнер вертикально и наполнили его сухим льдом. Когда лед испарился, мы снова наполнили контейнер льдом и снова дали ему испариться. Затем мы подняли тело майора Мартина, бережно опустили его в контейнер, теперь наполненный двуокисью углерода, и обложили кусками сухого льда. Наконец, мы закрыли крышку и завинтили болты. Майор Мартин был готов отправиться на войну.

8. Путешествие на север

Наконец все мы готовы: Джордж, я, Джон Хорсфол, автогонщик, выполнявший специальные задания военного министерства, фордовский грузовичок и, конечно, майор Мартин в своем контейнере.

Наше путешествие едва не окончилось сразу же после того, как началось, и вот почему. Когда мы выехали из холодильника и направились на квартиру Джорджа в Лондоне, мы заметили около кинотеатра длинную очередь. Это были желающие попасть на новый приключенческий фильм. И тут у всех нас мелькнула одна и та же мысль — остановиться бы и сказать им: «Бросьте вы этот фильм! Мы можем рассказать вам куда более интересную историю и притом невыдуманную. Загляните-ка в наш контейнер!» Один из нас высказал эту мысль вслух, и мы принялись так хохотать, что Джон налетел на столб…

Но все обошлось благополучно. Целые (и почти невредимые) мы добрались до квартиры Джорджа. Там пообедали, по очереди присматривая за грузовиком. Если бы вор украл наш контейнер, его постигло бы крупное разочарование, но, конечно, несравнимое с нашим. Потом мы приготовили себе бутерброды и наполнили термос (нам нельзя будет оставлять машину ни на минуту).

Закончив приготовления, мы отправились в Гринок. Машину вели по очереди Джон и я. Путешествие было долгим и утомительным. Ехали мы, конечно, с замаскированными фарами. В одном месте нам удалось проскочить через закрытый для движения участок дороги, к счастью довольно ровный и поросший травой. Рокот самолетов над головой беспокоил нас. «Сераф» отплывала 19-го, но мы спешили, так как лейтенант Джуэлл просил нас прибыть до полудня 18-го, на случай непредвиденных трудностей при погрузке контейнера. Всю ночь мы не останавливались ни на минуту, по очереди отдыхая в кузове.

Мы прибыли в Гринок рано утром 18-го и сразу проехали к пирсу, где нас должен был встретить катер, чтобы отвезти к плавучей базе подводных лодок «Форт».

Здесь-то и начались неприятности. Я предвидел трудности, связанные с погрузкой контейнера на катер, и поэтому радиограммой от имени начальника разведывательного управления военно-морского штаба заранее предупредил, что у нас по прибытии будет одно ( «повторяю — одно») место весом более 150 килограммов, и просил оказать помощь при его погрузке. Как это, к сожалению, часто случается — радиограмму исказили, и в ней говорилось, что наш багаж весит 150 килограммов и состоит из нескольких мест..