А. «Необразованные»[106] (злые, bourgeois[107], эгоисты в обычном смысле) = негры, дети, католики, реалисты и т.д.

В. «Образованные»[108] (добрые, citoyens[109], самоотверженные, попы и т.д.) = монголы, юноши, протестанты, идеалисты.

Обе эти ступени существуют друг подле друга, и отсюда «легко» получается, что «образованные» господствуют над «необразованными», – это и есть иерархия. В дальнейшем ходе исторического развития возникает затем

из «необразованного» – не-гегельянец,

из «образованного» – гегельянец[110],

откуда следует, что гегельянцы господствуют над не-гегельянцами. Так спекулятивное представление о господстве спекулятивной идеи в истории превращается Штирнером в представление о господстве самих спекулятивных философов. Взгляд на историю, которого он до сих пор придерживался, – господство идеи, – превращается в «Иерархии» в действительно существующее теперь отношение, в мировое господство идеологов. Это показывает, как глубоко увяз Штирнер в спекуляции. Это господство спекулятивных философов и идеологов развивается напоследок, «ибо исполнились времена», в следующее заключительное наречение:

a) Политический либерализм, зависимый от вещей, не зависимый от лиц – реализм, ребенок, негр, Древний, привидение, католицизм, «необразованный», не имеющий над собой господ.

b) Социальный либерализм, не зависимый от вещей, зависимый от духа, беспредметный – идеализм, юноша, монгол, Новый, причуда, протестантизм, «образованный», неимущий.

c) Гуманный либерализм, без господ и имущества, а следовательно и без бога, ибо бог есть одновременно наивысший господин и наивысшее достояние, иерархия – отрицательное единство в сфере либерализма и, как таковое, господство над миром вещей и мыслей; вместе с тем совершенный эгоист в уничтожении эгоизма – совершенная иерархия. Одновременно образует

Переход (юноша, проникающий за мир мыслей) к III. «Я» – т.е. к совершенному христианину, совершенному мужу, кавказскому кавказцу и истинному эгоисту, который – подобно тому как христианин стал духом через уничтожение старого мира – приобрел плоть и кровь через уничтожение царства духов, приняв, sine beneficio deliberandi et inventarii[111], наследство идеализма, юноши, монгола, Нового, христианина, одержимого, человека с причудами, протестанта, «образованного», гегельянца и гуманного либерала.

NB. 1. «Иногда» могут быть «вставлены эпизодически», если представится подходящий случай, еще и фейербаховские и прочие категории, вроде рассудка, сердца и т.д., для повышения колоритности картины и создания новых эффектов. Понятно, впрочем, что и это – только новые переодевания все того же идеализма и реализма.

2. О действительной мирской истории правоверный святой Макс, Jacques le bonhomme[112] не умеет сказать ничего действительного и мирского кроме того, что он постоянно противопоставляет ее под названием «природы», «мира вещей», «мира ребенка» и т.д. сознанию, как предмет спекуляций последнего, как мир, который, вопреки своему постоянному искоренению, продолжает существовать в мистическом сумраке, чтобы вновь выступить наружу при всяком удобном случае, – вероятно потому, что продолжают существовать дети и негры, а значит «легко» может существовать и их мир, так называемый мир вещей. О подобных исторических и неисторических конструкциях уже добрый старый Гегель, говоря о Шеллинге, этом образце всех конструкторов, сказал – и мы можем это здесь повторить:

Еще более метко конструкции этого рода осмеяло «обыденное сознание» в следующей песне:

С какой «виртуозностью мышления» и при помощи какого гимназического материала Jacques le bonhomme наполняет эту схему, мы сейчас увидим.

Собственно говоря, мы должны были бы начать здесь с негров; но святой Макс, несомненно заседающий в «совете стражей», в своей непостижимой мудрости заводит речь о неграх лишь позже, да и то «без притязания на основательность и достоверность». Если поэтому греческая философия предшествует у нас негритянской эре, т.е. походам Сезостриса и наполеоновской экспедиции в Египет^{114}, то это объясняется нашей уверенностью, что наш святой писатель все мудро расположил.