Рисунки интернет-зависимых детей

Ниже приводим результаты диагностики подростков (11 – 13 лет) по методике «Рисунок всего мира», полученные исследовательской группой во главе с автором статьи в 2005 году в ходе работы над проектом РГНФ (грант № 05-06-59622 а/Ц), а также в 2007 году В. Бриллиантовой. Рисунки показывают, что картина мироустройства в сознании играющих в компьютерные игры подростков значительно отличается от таковой у неиграющих. Если неиграющий подросток видит мир примерно таким, как он изображён на рисунке 1 (здесь изображены так называемые традиционные символы мироустройства – земной шар, дом, дерево, люди), то в рисунках игроков (все последующие рисунки) отмечается значительное снижение количества традиционных символов. Вместо них – сцены насилия, гибели, самоубийств, расчленённые трупы, кровь, оружие, чудовища и прочая нечисть и нежить. Есть здесь и объект их зависимости – экран компьютера, который заменил ребёнку весь мир. Рисунки говорят о наличии очень серьёзных нарушений развития личности играющих подростков…

Рис. 1. Испытуемый, не увлекающийся деструктивными компьютерными играми. Исследование 2007 г.

Рис. 2. Испытуемый с 4-летним «игровым стажем». Исследование 2007 г.

Рис. 3. Испытуемый с 7-летним «игровым стажем». Исследование 2007 г.

Рис. 4. Испытуемый с 8-летним «игровым стажем». Исследование 2007 г.

Рис. 5. Испытуемый с 9-летним «игровым стажем». Исследование 2007 г.

Рис. 6. Испытуемый с 4-летним «игровым стажем». Исследование 2007 г.

Рис. 7. Испытуемый с 4-летним «игровым стажем». Исследование 2007 г.

Рис. 8. Испытуемый с 3-летним «игровым стажем». Исследование по гранту РГНФ, 2005 г.

Рис. 9. Испытуемый с 7-летним «игровым стажем». Исследование 2005 г.

Рис. 10. Испытуемый с 4-летним «игровым стажем». Исследование по гранту РГНФ, 2005 г.

Рис. 11. Испытуемый с 4-летним «игровым стажем». Исследование по гранту РГНФ, 2005 г.

Рис. 12. Испытуемый с 4-летним «игровым стажем». Исследование по гранту РГНФ, 2005 г.

Рис. 13. Испытуемый с 4-летним «игровым стажем». Исследование 2007 г.

КАЙ В ЦАРСТВЕ СНЕЖНОЙ КОРОЛЕВЫ

Беседа с Александром Владимировичем Шуваловым, кандидатом психологических наук, руководителем психологической службы Центра развития творчества детей и юношества «Лефортово», старшим научным сотрудником Московского института открытого образования.

Корр.: С какой аудиторией Вам приходится работать?

А. В. Шувалов: С детьми и родителями. Возрастных ограничений у нас нет – от младенцев до бабушек. Здесь, можно сказать, первая линия помощи.

Корр.: То есть?

А. Ш.: Суть работы – первичная психологическая помощь. Это психологическое консультирование, которое предполагает и диспетчерские функции: если мы видим специальные проблемы, то рекомендуем обратиться к врачу, либо к юристу.

Корр.: Приведите пример, когда Вы считаете, что случай не в Вашей компетенции.

А. Ш.: Пограничные расстройства психики, когда в эмоциях и поведении человека нет психологической понятности, когда поступки противоречат здравому смыслу, а человек либо не осознаёт этого, либо признаётся, что не в состоянии управлять собой.

Корр.: А разве пограничные состояния – не дело психолога?

А. Ш.: Это – дело врача-психотерапевта. В подобных случаях необходимо медицинское освидетельствование.

Корр.: Для дифференциальной диагностики?

А. Ш.: Да. Врач должен определить, есть ли медицинская тематика, и дать свои рекомендации. Значительное число проблемных ситуаций, с которыми мы сталкиваемся, отягощены явным медицинским компонентом и (или) социальным неблагополучием семей. Так что психологический аспект часто оказывается вторичным, и помощь психолога является необходимым, но не достаточным условием решения проблемы.

Корр.: Какие тенденции в поведении детей Вы замечаете в последнее время? Есть ли некие новые формы психологических отклонений?

А. Ш.: Думаю, что есть, и мы только начинаем их распознавать и осмысливать. Если говорить о современных тенденциях, то первая, на мой взгляд, связана с притуплением способности к сопереживанию. Я называю это явление комплексом безродности. Крайние проявления безродности характерны для «синдрома Маугли» и «социального сиротства». Речь идёт о детях, которые в раннем возрасте оказались лишены человеческой заботы и одичали, и о детях-бродяжках, обитающих в подвалах или на вокзалах. В этих случаях очерствение души – это одно из условий выживания ребёнка в нечеловеческих условиях.

Корр.: Вы в своей практике встречаетесь с такими детьми?

А. Ш.: Нет. Но социально устроенных детей эта тенденция тоже не миновала. Связана она с разрывом межпоколенных связей и разобщением. Проявляется комплекс безродности в чрезмерном своенравии и душевной скупости, утрате чувства здоровой сентиментальности по отношению к окружающим людям, включая родных и близких. Эти особенности с той или иной степенью выраженности мы наблюдаем у значительного числа наших подопечных.

Корр.: Какие ещё современные психологические тенденции можно считать знаковыми?

А. Ш.: Австрийский психиатр Виктор Франкл называл «экзистенциальным вакуумом» состояния взрослых людей, не видящих в своей жизни смысла. Сейчас нечто подобное можно заметить и среди детей. Я бы назвал это комплексом опустошённости, который проявляется в апатичности, скептицизме, скудности и приземлённости интересов, за которыми возникает и моральная распущенность. Есть такой сказочный образ, который хорошо иллюстрирует внутреннюю опустошённость – Кай в царстве Снежной королевы. Это мальчик, которому в глаз попал осколок разбитого дьявольского зеркала, и его сердце «оледенело», по сути, стало невосприимчивым к истинному, доброму и прекрасному, и его внутренний мир опустел. Специалисты замечают, что современные дети стали менее романтичны. Это тоже одно из проявлений опустошённости.

Корр.: Вряд ли можно говорить о каких-то генетических мутациях. Тогда результат чего эти бесчувственность и опустошённость?

А. Ш.: Ориентации на вещные блага как на главное мерило качества жизни. Неискушённые, неокрепшие юные души податливы и пластичны, поэтому нравы, царящие в обществе, незамедлительно накладывают свой отпечаток на психологии детей. Это ясно прослеживается на примере следующей тенденции, которая является закономерным продолжением двух предыдущих. Там, где возникает экзистенциальный вакуум, начинают разрастаться деструктивные проявления, которые в своих организованных формах образуют антикультурную среду. К явным формам антикультуры можно отнести криминальные группировки, экстремистские организации, тоталитарные секты, порноиндустрию и проституцию, среду употребления и сбыта наркотиков. Дети, попадая под влияние суррогатных ценностей, оказываются втянутыми в те или иные антикультурные течения. На бытовом уровне ценностно-смысловая дезориентированность часто проявляется в радикальности взглядов, категоричности суждений, ожесточённости и враждебном настрое.