— оскорбление и унижение достоинства;

— необоснованная систематическая критика ребенка, выводящая его из душевного равновесия;

— демонстративное негативное отношение к обучающемуся" (см. Комментарий к Закону "Об образовании". С. 389).

Эти пункты позволяют протестовать против любых замечаний. А подростки даже 1 советы часто принимают

в штыки и выходят из состояния душевного равновесия, которое у них в силу возрастных особенностей крайне неустойчивое. Что же касается "необоснованности", то это как кому. Учителю критика кажется обоснованной, ученику и родителям — нет.

Впрочем, не только систематическая критика влечет за собой серьезные санкции.

— применение, в том числе однократное, методов воспитания, связанных с физическим и (или) психическим насилием над личностью обучающегося (воспитанника) является основанием для увольнения педагогического работника по инициативе администрации (то есть по статье) (Закон РФ "Об образовании", ст.56, п.4.2).

Хотим особо подчеркнуть, что практически все перечисленные здесь пункты не вызывали бы никаких сомнений, если бы понятия об оскорблении, унижении и насилии соответствовали нормальным, традиционным представлениям, какими до сих пор руководствуется большинство наших учителей, директоров школ, родителей и представителей власти. Но в том-то и фокус, что в "ювенальной реальности" дела обстоят именно так, как мы описали. В Америке, например, работа школьных педагогов настолько зашла в тупик, что Джордж Буш в Проекте программы реформ в области образования заявил, что в рамках повышения безопасности школ XXI века "учителя получат право удалять с урока агрессивных учащихся", поскольку уровень образования из-за невозможности поддерживать дисциплину снизился до критической отметки.

Но вернемся к роли школьного омбудсмена и покажем, что это роль отнюдь не рядовая, как можно себе представить поначалу — дескать, появится еще одна штатная единица, еще один вид работы. Есть же в школе медсестра, психолог, завхоз. Почему бы не быть правозащитнику?

Нет, роль омбудсмена скорее роковая, нежели рядовая. Если механизм ювенальной юстиции будет полностью создан, то есть если будут приняты соответствующие законы и везде появятся суды для несовершеннолетних, омбудсмены станут чем-то вроде приводного ремня. Благодаря им вся система придет в движение.

Возьмем случаи, с которых мы начали главу. Покуда ювенальный механизм не запущен, либерально трактуемые права ребенка существуют отдельно, а реальная жизнь отдельно. Мальчишки-лентяи поскандалят и перестанут. Ведь сколько бы их ни науськивали на родителей, все равно непонятно: куда идти защищать свои права?

Как? Большинство детей просто в этом не разберутся, да и постесняются.

А тут прямо в школе будет человек, который и разъяснит, и призовет "предков" к порядку, и поможет, если они будут упорствовать, грамотно составить на них жалобу, и передаст дело в суд. Усилий со стороны ребенка практически никаких, только загляни в кабинет. Как в стихотворении Р. Бернса, "ты свистни — тебя не заставлю я ждать". И машина закрутится-завертится…

Что такое омбудсмен сточки зрения школьной вертикали власти? Ни завуч, ни директор, ни даже Министерство образования ему не указ. Работая в школе, он при этом не подчиняется школьному начальству. Скорее наоборот, начальство, не говоря уж о рядовых педагогах, фактически ходит "под ним". К нему стекаются сведения о детях, учителях и родителях. Словом, о тех, кого принято называть на чиновничьем языке "участниками образовательного процесса".

А поскольку к омбудсмену ходят жаловаться, то это не просто сведения, а компромат. И компромат этот вовсе не лежит мертвым грузом в кабинете. Правозащитник вполне официально может его использовать, поскольку является уполномоченным, то есть облеченным властью представлять и защищать права своих подопечных. Прежде всего, права детей, потому что они по ювенальному законодательству будут приоритетны.

Формально омбудсмен где-то сбоку, отдельно, а фактически — над всей школой. Он диктует, как жить, но ни за что не отвечает. Вернее, отвечает за соблюдение прав, а если такое соблюдение приводит к развалу дисциплины и, следовательно, всего "образовательного процесса", то виноват не он, а директор и учителя, которые не сумели заинтересовать детей. Ну, и конечно, родители. Эти вообще виноваты по определению.

Естественно, такой расклад не будет способствовать укреплению авторитета педагогического коллектива. Что, как вы догадываетесь, еще больше усложнит и без того нелегкую работу учителя. Наиболее ответственные и любящие свое дело педагоги уволятся. Уже сейчас многие учителя говорят, что работать становится невыносимо, поскольку школьники матерятся прямо им в лицо, а они, не имея рычагов воздействия, вынуждены делать вид, будто не слышат. Останутся халтурщики, которым лишь бы отбарабанить урок и получить зарплату. Развал образования, начатый вредоносными учебниками и инновациями, продолженный введением ЕГЭ, будет завершен.

А какой возникнет простор для склок и сведения счетов! Кстати, это будет иметь не только психологические, но и социально-политические последствия.

Нетрудно догадаться, что восстанавливание детей против взрослых, а также создание почвы для анонимного доносительства среди педагогов будет весьма способствовать разрыву традиционных социальных уз.

А еще омбудсмены могут за каких-нибудь несколько лет произвести мировоззренческий переворот в целом поколении. То, что сейчас проделывают с юными умами либеральные СМИ и Интернет, будет многократно усилено благодаря индивидуальной работе "от сердца к сердцу" (излюбленный штамп сотрудников "планирования семьи" и прочих "гуманных" организаций).

А также — что, быть может, самое главное! — благодаря авторитету учреждения, в котором такая работа начнет производиться, то бишь школы. Что бы ни говорили про школу, какие бы в ней ни были недостатки, это основное учебное заведение. И надо четко понимать: с введением омбудсменов в ней будут учить не только математике, русскому языку и биологии, но и принципиально другому отношению ко взрослым. Приведем лишь один маленький пример. Доводилось читать и слышать, что школьные омбудсмены вывешивают на всеобщее обозрение отчет о проделанной работе. Это преподносится как что-то безусловно положительное: дескать, у нас полная прозрачность и гласность. Но если разобраться, что собой представляют подобные документы? Как и любой отчет, они содержат некие статистические данные и те или иные качественные параметры. Применительно к омбудсменам — это сколько за год поступило жалоб, на что жаловались дети, на что учителя, на что родители, кто основные нарушители, какие меры были приняты и т. п. Как вы помните, в школах, находящихся под омбудсменами, в качестве обвиняемых в основном выступают педагоги. А тут еще список их "злодеяний" вкупе с постигшей карой выставляется на всеобщее обозрение. Особо злостных "правонарушителей" могут назвать и по именам, к вящему удовольствию потерпевших. Ну, разве это не мировоззренческий переворот? Позорить учителей перед учениками, как когда-то позорили в стенгазете закоренелых хулиганов и двоечников! Для полного завершения этого перевертыша осталось только хулиганов посадить за преподавательский стол, наделив их к тому же правом ставить неугодных учителей в угол и выгонять из класса.

Институт школьных омбудсменов позволит изящно покончить и с "клерикализацией школы". Призывы академиков во главе с Гинзбургом результата не дали. Предмет "Основы православной культуры" преподается уже во многих школах страны. Но в правозащитной среде эту дисциплину почему-то недолюбливают. Сотрудники аппарата омбудсмена РФ выступили против обязательного изучения основ православной культуры в школах и даже упоминали про Европейский суд. Школьные правозащитники задачу решат без напряжения. Причем могут разобраться не только с обязательным предметом (о котором, кстати, Церковь и не упоминает, так что это все подтасовки), но и с факультативом. В доверительной беседе с ребенком нетрудно получить желаемый ответ на грамотно поставленный вопрос. Поэтому не будет ничего удивительного в том, что вдруг начнутся массовые отказы детей от "скучного урока", который к тому же ведут "плохо подготовленные, неквалифицированные" учителя. А еще в этих отказах подозрительно часто будет упоминаться нарушение права ребенка на свободу совести. Хотя, впрочем, что тут подозрительного? В новой реальности дети положения Конвенции о правах ребенка будут знать назубок. Куда лучше, чем таблицу умножения.