– Подождите здесь. Я им позвоню. И если окажется, что вы соврали… На звонок ответил грубоватый, добродушный мужской голос с сильным шотландским акцентом:

– Маккей у телефона.

– Говорит инспектор Тиббет из Скотланд-Ярда. Можете вы мне сказать, мистер Маккей, когда вы в последний раз видели своего сына Дональда?

– Дональда? А мальчик не попал в беду? Он тут рассказывал нам насчет этого убийства….

– Нет, у него все в порядке. Не беспокойтесь. Я только хотел узнать, когда вы его видели в последний раз?

– – Он был здесь, уехал вчера вечером – поездом восемь пятнадцать. Вообще-то он не собирался к нам, но у жены в пятницу случился приступ… У нее больное сердце, у бедняжки. Я позвонил Дональду, и он поспел как раз к чаю. Так и пробыл с нами до конца недели. Жене, к счастью, быстро полегчало на этот раз.

– Ясно. Большое спасибо, мистер Маккей. Я лишь хотел проверить. До свиданья.

Повесив трубку, Генри улыбнулся Дональду.

– Похоже, вы сказали правду. Дональд с облегчением вздохнул. В этот момент зазвонил телефон.

. – Инспектор Тиббет? – промурлыкал знакомый голосок. – Это снова Нэнси. Не ищите больше Веронику… Я знаю, где она…

– Где же? – Генри начинал терять терпение. Эта Нэнси, кажется, славная девушка. Но разве можно так тянуть?

– В отеле Уайт Харт в Порчестере.

– Почему вы мне раньше этого не сказали?

– Да, потому… – Нэнси замялась. – Видите ли, она там не одна…

– Ах вот оно что? – угрожающе произнес Генри. Он представил себе предстоящее объяснение с матерью Вероники, и перспектива эта не улыбалась ему. – С кем же она?

– С Дональдом Маккеем.

– Но… – на мгновение Генри потерял дар речи. – Откуда вам это известно?

– Ну.., по правде говоря, я это и раньше знала. Я сейчас позвонила Бет, – она ведь тоже знает все – а Бет и говорит: скажи мистеру Тиббету, он такой милый, он, конечно, все поймет.

– Увы, я понимаю с каждым часом все меньше и меньше, – сказал Генри. – Например, я не могу понять, как ухитрился Дональд Маккей быть в одно и то же время в отеле Уайт Харт и дома у своих родителей.

– Ну это я могу объяснить, – проворковала Нэнси. – Вы понимаете, она получила эту телеграмму…

– Какую телеграмму?

– Я лучше начну сначала. В пятницу вечером, когда я вернулась с коктейля, Ронни была очень расстроена. Оказывается, они с Дональдом договорились провести вместе уик-энд в Порчестере, а Дональд вдруг сказал, что все, мол, отменяется – у него мать заболела и он должен ехать в Эссекс. Но в субботу утром пришла телеграмма. Прочесть ее вам?

– Да, пожалуйста! – Закрыв рукой трубку, он сердито повернулся к Дональду:

– И вам не стыдно, молодой человек? Мы еще с вами побеседуем.

Зашелестела бумага – это Нэнси вытащила телеграмму из конверта, затем она прочла: «Маме лучше могу уехать субботу встречай одиннадцать восемнадцать порчестерский поезд Ватерлоо целую нежно Дональд».

– Откуда отправлена телеграмма? – спросил Генри.

– Ее отправили в пятницу в восемь четырнадцать вечера из… Лондона.

– Нэнси, – сказал Генри, – будьте хорошей девочкой, возьмите такси и привезите мне эту телеграмму сюда, в «Стиль».

– Но я не одета!

– Так наденьте что-нибудь. И поскорей. Это очень важно. – Генри запнулся, потом спросил:

– Вы так и не объяснили мне, почему же Вероника не вернулась?

– Должно быть, они решили побыть там еще. Им, наверно, хорошо вдвоем, – резонно заметила Нэнси.

– Но Дональд в редакции.

– Господи, где же тогда Ронни?

– Если бы я это знал… Жду вас через пятнадцать минут. Он повесил трубку и повернулся к Дональду.

– Не буду говорить вам, что я о вас думаю. Я скажу это позже. А пока ответьте мне: вы посылали эту телеграмму Веронике?

– Нет! Конечно, нет.

– Кто, кроме вас обоих, знал, что ваша мать заболела?

– Мне кажется, все знали. Отец позвонил сюда, и я спросил у мистера Уэлша, могу ли уйти пораньше. Он послал меня к мисс Френч. А потом я относил листы макета в отдел мод и там тоже рассказал. Бет не было на месте, но все остальные слышали.

– Ну а сколько людей знало о первоначальном вашем плане – поехать с Вероникой в Порчестер на уик-энд? Дональд снова покраснел.

– Это совсем не то, что вы думаете, сэр, – сказал он. – Я люблю Ронни. Я к ней отношусь с уважением…

– Я не об этом спрашиваю… Сейчас не об этом. Кто, кроме Нэнси Блейк и Бет Конноли, знал о вашем плане?

– Боюсь, что все.

– Это как же?

– Ну.., вы же знаете Ронни – язык у нее без костей. Она всей редакции разболтала.

– Понятно. Значит, все, кроме меня, знали, что вы намерены хорошенько развлечься.

– Да… То есть ничего подобного! – Дональд вдруг осмелел. – Не обижайтесь, сэр, но, по-моему, вы страшно старомодны.

– В данном случае я этого не стыжусь.

– Вы не так меня поняли, сэр. Я хочу сказать, что теперь многие проводят вместе уик-энд и праздники и при этом вовсе не спят в одной постели. Представьте себе. Но вы все так воспринимаете… Наверное, в ваше время люди вели себя более безнравственно. Мне даже стыдно за вас.

Генри вторично утратил дар речи. Он не ждал такого поворота. И к тому же Дональд, кажется, говорил правду.

– Об этом позже… – перебил он. – Сейчас главное, что вы уехали не вместе. Если, конечно, ваш отец меня не обманул… Вы были в Эссексе, а Веронику кто-то выманил из дома фальшивой телеграммой. Не уходите из редакции – вы еще понадобитесь мне.

Когда Дональд вышел. Генри прежде всего позвонил жене и, рассказав ей об исчезновении Вероники, попросил отнести в Скотланд-Ярд пачку Вероникиных фотографий. Затем сам позвонил туда и добился, чтобы немедленно начали розыск. Он сообщил приметы Вероники, велел найти того водителя такси, который довез Веронику до Виктория-гров, и хорошенько расспросить железнодорожных служащих на вокзале Ватерлоо.

Привезенная Нэнси телеграмма тотчас же была запущена в полицейскую машину. Для порядка Генри позвонил в отель Уайт Харт в Порчестере. Ему сказали, что мистер Маккей заказал двойной номер на субботу, а затем отменил заказ. Человек по фамилии Маккей в отеле не появлялся, и никого, похожего по описанию на Веронику, там тоже не видели.

Только сделав все возможное. Генри отправился к Терезе Мастере. Тереза сидела за своим столом – как всегда, очень красивая и с несколько рассеянным выражением лица.

– Чем могу быть полезна, инспектор?

Генри сел и закурил.

– Мисс Мастере, что случилось с тем маленьким свертком, который Элен Пэнкхерст просила вас привезти из Парижа? Тереза растерянно посмотрела на Генри.

– Господи! Я начисто о нем забыла… Такой пустяк…

– Возможно, именно этот пустяк и стоил Элен жизни. Где он сейчас, кстати?

– В моем… Как странно! Я отлично помню, что положила его в чемодан. Но.., да, совершенно точно – когда я распаковывала чемодан, его там не было.

– Его кто-то вынул. Я полагаю, вы не запирали чемодан?

– Конечно, нет, я никогда его не запираю.

– Я так и думал. Он простоял всю ночь в темной комнате?

– Да. Но это же фантастика! Вы думаете, кто-то украл…

– Не украл, а вынул. Причем не кто-то, а сама Элен.

– Элен? Так почему же его не нашли?

– Я думаю, найти его уже нельзя. Да я и не пытаюсь. Просто хотел убедиться, что мои предположения верны. Вы мне вот что лучше скажите – что это за слухи ходят насчет Николаев Найта?

Тереза побледнела, и Генри заметил, как у нее сжались кулаки:

– Какие слухи? Я не знаю, о чем вы…

– Думаю, что знаете: по поводу кражи моделей из парижских модных домов.

– Ах это! – с некоторым облегчением сказала Тереза. – Да просто сплетни. Дело в том, что у Николаев удивительное чутье. Ему удается воспроизвести линии парижских моделей, лишь взглянув на фотографию. Он не дешево берет, но по сравнению с ценами Диора или Монье за оригиналы – это просто гроши. Поэтому многие женщины заказывают Николасу платья, которые он называет «парижские экстра».