Самые известные и поразительные из чудес IV века — это видение креста Константином (312), обнаружение святого креста (326), события, которые не дали Юлиану построить храм (363), обнаружение останков Гервасия и Протасия (386) и мощей святого Стефана (415), сопровождавшиеся бесчисленными исцелениями. Мы уже говорили об этих известных событиях подробно в других местах, а сейчас сделаем несколько общих замечаний на эту важную тему.

Возможность чудес вообще будет отрицать только тот, кто не верит в Живого Бога и Всемогущего Творца небес и земли. Законы природы представляют собой орудия свободной воли Бога — это не цепи, которыми Его возможности скованы навеки, а эластичные нити, которые Он может растягивать и сокращать, как Ему угодно. В том, что чудеса бывают, уверен всякий верующий в Священное Писание, и в Новом Завете не сказано, что чудеса закончились с окончанием апостольской эпохи. Причины, по которым чудеса были обязательны, как внешнее доказательство божественной миссии Христа и апостолов для неверующих иудеев того времени, время от времени могут вновь возникать среди неверующих язычников и скептиков христианского мира. Духовные же чудеса постоянно происходят в момент обращения и рождения свыше. Нельзя считать недостойным и невероятным, что Бог иногда снисходит до слабости необразованных масс, и Он действительно мог исполнять те просьбы, с которыми к Нему обращались через умерших святых и через связанные с ними реликвии.

Но существуют следующие веские доводы против истинности чудес никейской и посленикейской эпох. Они не побуждают нас отвергнуть все такие чудеса, но заставляют, по меньшей мере, воспринимать их очень осторожно и с сомнением к деталям.

1. Эти чудеса отличаются менее возвышенным моральным содержанием, чем библейские, хотя в некоторых случаях сильно превосходят последние внешней помпезностью и сильнее влияют на нашу способность верить. Многие монашеские чудеса не столько сверхъестественны и выше разума, сколько неестественны и противоречат разуму, — ведь у них даже дикие звери пустыни, пантеры и гиены, к которым отшельники–мизантропы относились по–дружески, испытывают моральные муки, каются и обращаются[917], но такой поворот дела даже не предполагается в Новом Завете[918].

2. Они подтверждают ценность не столько христианского образа жизни в целом, сколько ценность аскетизма, магическую силу таинств, почитания святых и реликвий и других суеверных практик, которые явно возникли позже и были более или менее оскорбительными для здравого евангельского ума[919].

3. Чем дальше мы от апостольской эпохи, тем больше совершается чудес, и в одном только IV веке чудес было больше, чем во все три предыдущих века вместе взятые, тогда как причин для их совершения (ради противостояния языческому миру) было меньше.

4. У отцов церкви, при всех их достоинствах, явно отсутствовало четко выраженное чувство истины, и они в какой‑то мере оправдывали ложь ad majorem Dei gloriam или fraus pia, называя ее благоразумием или гибкостью[920]; единственным исключением был Августин, который, опережая свою эпоху, справедливо осуждал ложь в любой форме.

5. Некоторые отцы церкви, такие как Августин, Мартин Турский и Григорий I, сами признают, что в то время уже часто совершались обманы, связанные со святыми реликвиями; это подтверждается фактом существования множества копий одних и тех же реликвий, каждая из которых объявляется подлинной.

6. Никейские чудеса вызывали сомнения и споры даже среди своих современников, и Сульпиций Север допускает, что чудеса святого Мартина больше известны и в них больше верят в других странах, чем в его собственной[921].

7. Некоторые отцы церкви, например Златоуст и Августин, отчасти противоречат сами себе — то отдавая дань преобладающей вере в чудеса (особенно в речах в честь памятных дней мучеников), то (в более здравые моменты и в спокойных разъяснениях Писания) утверждая, что чудеса, по крайней мере в библейском смысле слова, давно прекратились[922].

Кроме того, мы должны помнить, что неверие в никейские чудеса никоим образом не должно вести к выводу о намеренном обмане или подрывать авторитет великих церковных учителей. Напротив, между собственно чудом и обманом есть много промежуточных явлений — самообман, ясновидение, магнетические явления и собственно исцеления, необычные состояния человеческой души, которая полна неизведанных тайн и находится гораздо ближе к духовному миру, чем полагает большинство в своей повседневной жизни. Например, видение Константина о кресте можно определить как пророческий сон[923], а препятствия при строительстве храма Юлианом — как особое действие провидения или исторический Божий суд[924]. Поэтическая мифотворческая способность, которая непроизвольно и бессознательно творит чудеса среди детей, могла действовать и в среде легковерных монахов в безжизненной пустыне, превращая обычное событие в чудо. Рассуждая об этой туманной странице церковной истории, мы должны остерегаться как пустого материализма и скептицизма, так и суеверного мистицизма, ведь «есть многое на свете,., что и не снилось нашим мудрецам».

§89. Шествия и паломничества

Древние латинские исследования о паломничествах см. в J. Gretser, Mamachi, Lazari, J. H. Heidegger, etc. J. Marx (католик): Das Wallfahren in der katholischen Kirche, historischkritisch dargestellt. Trier, 1842. См. также соответствующие разделы в трудах по церковной археологии: Bingham, Augusti, Binterim и др.

Торжественные религиозные шествия по праздникам и особым случаям уже были приняты среди иудеев[925] и даже среди язычников. Они проистекают из любви людей к зрелищам и демонстрациям, как и военные парады, похоронные процессии, национальные празднества.

Когда церковь была притесняема, до времен Константина, такие публичные шествия были невозможны или не нужны.

Но в IV веке мы уже встречаем их на Востоке и на Западе, среди ортодоксов и еретиков[926], в дни поста и молитвы, в праздники благодарения, при погребении мертвых, при вступлении епископов в должность, при перемещении реликвий, освящении церквей, а особенно — во времена общественных бедствий. Два основных типа шествий — благодарственные и покаянные. Последние также назывались крестными ходами, литаниями[927].

Во время шествий люди передвигались от церкви к церкви — священники, монахи и народ, с декламацией или пением молитв, псалмов и литаний. В середине шеренги обычно шел епископ, как глава шествия, в стихаре, епитрахили и ризе, с митрой на голове, с посохом в левой руке, правой рукой благословляя народ. Манускрипт Библии, распятия, знамена, иконы и реликвии, горящие свечи или факелы добавляли шествию торжественности[928].

Ежегодные регулярные шествия приходились на Сретенье Господне и вербное воскресенье. К ним после XIII века добавилась процессия в праздник Тела Христова, когда алтарные святыни носили по округе и поклонялись им.

Паломничества основаны на естественном желании видеть своими глазами священные или знаменитые места для удовлетворения любопытства, возрастания в вере и доказательства благодарности[929]. Они существовали и до возникновения христианства. Иудеи ежегодно собирались в Иерусалиме на великие праздники, а позже мусульмане стали совершать паломничества в Мекку. Язычники также строили жертвенники на могилах своих героев и совершали туда паломничества[930]. Для христиан наиболее интересны и святы были те места, где Искупитель родился, страдал, умер ради спасения мира и воскрес.