Сделав несколько шагов в сторону, я увидел низенького рыжеусого старичка. Он сидел и удил рыбу. Трава вокруг была изрядно утоптана. Тут же валялись папиросные окурки, — видимо, дед энергично спасался от комаров. Все обличало боевое, насиженное место.

Рыболов обернулся, молча кивнул головой на мой поклон и стал сматывать одну из удочек.

— Что, — спросил я, — не берет?

— Какое там! Не поспеваю вытаскивать! — раздраженно ответил старик.

И, как бы в подтверждение его слов, поплавок на второй удочке закачался и уверенно ушел под воду.

— Опять! — яростно всхлипнул дед. — А хорошего так и не увидишь… Один хвост да глаза!

Он схватил удочку и, не подсекая, вытащил ее. На крючке, круто откинув хвост вбок, сидел ощетинившийся пятнистый ершик, очень напоминавший маленькую шестеренку.

— Честь отдает! — с презрительным ожесточением сказал рыболов. — Идти надо! Все равно толку не будет. Разве он даст настоящей рыбе подойти! Так и караулит — в какую ты сторону, туда и он следом… Мучает ерш рыбака!

Из этой ничем не примечательной давнишней встречи неизгладимо запомнилась мне фраза, которую рыболовы по праву могут считать классической:

«Мучает ерш рыбака!»

Мрачный колючконос, пожиратель чужой икры, справедливо отнесенный ихтиологами к «сорной» рыбе, ерш любит сумерки, свежую воду, песчаное или каменистое дно. Он водится в изобилии и в реках и в озерах и только в очень мелких травянистых прудах встречается редко.

Ерш мало разбирается в приманках и превосходно ловится на любого червяка. Однако ни на хлеб, ни на зерна ерш не берет. Совершенно расточительно ловить ершей на целого червяка, да еще с длинным хвостиком — достаточно небольшого кусочка. И снасть для ерша нужна самая простая — нет беды, что толста леса, велик крючок. А если крючок мал, ерш обязательно проглотит его, да так, что извлечешь с трудом и уж наверняка исколешь себе руки.

Поэтому не надо давать ершу утаскивать насадку: лучше подсекать немедленно, лишь только поплавок тронется с места. А чтобы ерша снять с крючка, надо плотно сдавить ему пальцами жаберные крышки, тогда он разинет рот трубочкой, после этого следует натянуть лесу и отжать крючок от себя тонкой палочкой с развилкой на конце.

Помните, что ершей рекомендуется ловить на крючки с длинным цевьем. Тогда и освобождать их будет гораздо легче.

Несмотря на прожорливость, ершу не дано вырасти до крупных размеров. Двенадцать — пятнадцать сантиметров в длину — это уже настоящий ершиный «дед». Если верить старым любительским справочникам, только в отдельных озерах Зауралья, где кишат усатые бокоплавы-мормыши — самая кормная рыбья пища, — ерши достигают рекордного веса: двухсот, даже трехсот граммов.

Но что же вы думаете, у ерша нет поклонников среди нашего «великого племени»? Есть, и не так уж мало! Пусть они носят несколько насмешливую кличку «ершатников», но зато как часто волокут с ловли изрядное количество этой превосходной на вкус рыбы.

Ершатник, собираясь на рыбалку, обычно надевает клеенчатый фартук — уж очень пачкает одежду ершиная слизь. Ловит такой любитель чаще всего на две удочки, попеременно вытаскивая их и не давая себе в разгар клёва ни минуты отдыха.

Ерш отменно хорош в жирной и сладкой ухе, из-за которой вошел не в одну русскую пословицу. Впрочем, во вкусе ерша разбираются не только люди, но и рыбы. Есть, видимо, в колючей рыбешке что-то такое, из-за чего ее не пропустит ни один подводный хищник, а в особенности налим. Наблюдательные рыболовы давно подметили эту налимью слабость и удачно используют ерша в незавидной роли «живца». Кстати сказать, между рыболовами встречаются невежды, считающие необходимым сначала остричь у ерша колючки и лишь потом сажать его на крючок— затея совершенно излишняя.

Самая азартная ловля ершей происходит по последнему льду, в конце марта — начале апреля, незадолго до их нереста. Особенно удачна такая ловля на озерах, где ерши почему-то всегда крупнее.

Собираясь к этому времени в густые стаи, ерши медленно ползут по дну, разыскивая пищу. Над ними, по льду, перемещаются едва ли менее плотные компании «ершатников». Случается, что на большом озере коллектив загорелых до черноты, оживленных, веселых людей за день совершит путешествие в несколько километров в погоне за ершиным косяком.

Ерш-носарь

Быть может, для рыболова несколько неуважительно начинать описание рыбы с ее… гастрономических достоинств. Но испробуйте-ка уху, сваренную из десятка носарей в охотничьем котелке! Или отведайте носатых ершиков, зажаренных в сливочном масле и чуть подсушенных, чтобы хрустели на зубах, точно молодая редиска… А заливное, причем без всякого вмешательства желатина! Ведь это тоже чего-нибудь да стоит — можете свериться у понимающей хозяйки…

Я слышал от людей вполне авторитетных, что М. А. Шолохов, также принадлежащий к «великому племени рыболовов», оценивая упомянутые качества носарей, окрестил их «донской стерлядкой», сокрушенно добавив, что этой прекрасной рыбы становится на Дону год от года все меньше…

Своего первого носаря я поймал в стремительной Болве, несущей воды среди лесов Брянщины. До этого мне ни разу не приходилось выуживать удивительных ершей, хотя я уже порядочно на своем веку половил разной рыбы. Но лишь потом, из книги Л. П. Сабанеева[2] узнал, что ерши-носари водятся только в реках Черноморского бассейна.

…Так вот, ловил я на быстром течении довольно крупных толстоспинных подустов, облаченных в ярчайшие рыбьи одежды — пурпур и серебро.

Помнится, на очередном забросе поплавок внезапно затянуло под воду. Я так и решил: ну, опять подуст! Подсек; кто-то сильно уперся, но не закувыркался на крючке, как его предшественник. Затем леса ослабела, провисла, и рыба бросилась к берегу, прямо на отмель, где и соскочила с крючка. Песчаное облачко возникло в мелководье, у самых моих ног. Но… не на такого напали! В ту же секунду я нагнулся, схватил рыбу, отбросил ее подальше от берега и… чертыхаясь, заплясал от боли, размахивая пальцами руки, словно балалаечник.

Только отсосав яд, попавший в ранку от укола, я направился за трофеем. Осторожно поднял рыбу, снял с боков налипшие влажные песчинки, и моему изумленному взору предстал диковинный судачье-ершиный гибрид.

Впрочем, как судак он не представлял для меня ценности. Поймав такого, я бы обязательно отпустил его в речку подрастать… Какой настоящий рыбак польстится на судака-недомерка? Но как ерш!! Это было двухсотграммовое чудовище, какой-то ершиный Гаргантюа, длинный, желто-зеленого цвета, белобрюхий, словно жерех. От ерша его отличал рот — маленький, узкий, трубочкой, будто он вот-вот что-то прошепчет по строжайшему секрету. От судака — дорожка темных крапинок на боках, где судаку положены поперечные сизые полосы. Он был на зависть богат всяческими колючками — откуда они у него только не торчали! — и действовал ими с достаточным уменьем, в чем я мог лично убедиться.

И всё же носарик мне понравился, тем более что в нем обнаружилась масса достоинств, отличавших его от вульгарнейшего ерша. Посудите сами. Во-первых, на носарях меньше слизи, чем на ершах. Затем носарь не глотает червяка, подобно ершу, сразу: прозевал поклевку — значит, выдирай крючок откуда-то из глубины ершиного желудка. Носарь в первые секунды держит червя губах, и у рыболова с избытком хватает времени подсечь рыбу, вытащить ее на берег и обойтись без всяких неприятных операций. Поклевка носаря резче, чем у ерша. Чаще всего он быстро затягивает поплавок в воду, а иногда, как это случилось со мной, зацепившись за крючок, бросается к берегу, ослабляет лесу и этим неожиданным маневром избавляется от последующих неприятностей…

Но почему-то на Болве носари ловились редко. Быть может, мы так и не разыскали их любимого местопребывания — на песчаных перевалах, покрытых нежным ворсом ила. Зато и половил же я их на Украине, на широком перекате Днепра, куда вела обсаженная покривившимися ветлами заброшенная чумацкая дорога!.. Совсем рядом находились места, воспетые великим Гоголем…