Она решительно набрала в грудь побольше воздуха.
– Как бы то ни было, мистер Ковердейл, я должна сказать вам, что произошло недоразумение. Видите ли...
– Надеюсь, я выразился вполне ясно, доктор Гарди. Я не сомневаюсь, что вы талантливый историк. Точнее, я это знаю абсолютно твердо, поскольку прочел вашу книгу о Лео Гарди.
Дани вытаращила глаза. Он прочел ее книгу! Никогда бы не подумала, что ее книга заинтересует человека такого типа!
– Эту книгу написать не составило большого труда, – пролепетала она. – Лео Гарди – мой дед.
Оливер чуть наклонил голову.
– Для большинства людей он – великий разведчик, хранитель государственных тайн, человек, решивший итог второй мировой войны, а уж потом – ваш дед.
– Да, – согласилась Дани.
Он и вправду прочел книгу!
– Моя мать посоветовала мне прочитать книгу, – сообщил вдруг Оливер. – Она думала, что из нее можно будет сделать хороший сценарий для фильма.
Теперь понятен его интерес к работе Дани. Она чуть не засмеялась. Рассказать бы деду, что по его биографии в Голливуде хотели снять боевик!
– Дедушка предпочитает заниматься историей. Он не любит афишировать свою прежнюю работу, – поспешно заверила она своего собеседника.
– Из этого могла бы получиться захватывающая история про шпионов, – протянул Оливер. – Но потом, по зрелом размышлении, я все же отказался от этой идеи. Слишком избито. В Голливуде такие истории десятками выпускают.
Если он намеренно старался оскорбить ее, ему это удалось. Но Дани не доставит ему еще большего удовольствия и не станет отвечать на выпад.
– По зрелом размышлении? – холодно переспросила она.
Однако он не обманул, когда упомянул о привычке своей матери всюду опаздывать. Она уже задерживается на пятнадцать минут!
Он решительно покачал головой.
– Не совсем так, признаю. Ваш дед убедил меня в том, что рассказывать все эти правительственные тайны с большого экрана – не совсем правильно. А главное...
Он помедлил, намеренно разжигая ее любопытство.
– Мы так и не смогли договориться, кто сыграет в фильме главную роль! Вашего деда не устраивала ни одна кандидатура. Голливудские звезды все как один были нехороши.
Дани нахмурилась. Вот какие новости она узнает! Она даже не слышала, что дед вел переговоры с голливудским сценаристом!
– Думаю, дед намеренно так себя вел, – предположила она. – Скорее, ему не нравилась сама мысль об участии в кино. Он капризничал из чистого упрямства.
– Семейная черта, насколько я могу судить, – процедил сквозь зубы Оливер.
Дани вздохнула. Пора это прекратить! Она понятия не имела, что она сделала, чтобы вызвать к себе такую враждебность. Скорее всего, ничего и делать было не нужно, просто перед ней такой тяжелый человек. Однако...
– Милая Дани! Мне так жаль! Я опять опоздала!
И в комнату, словно дуновение свежего ветерка, впорхнула Конни Ковердейл. И в буквальном смысле озарила все вокруг себя!
Дани с изумленной улыбкой смотрела на легенду кино. Конни, очевидно, и в мыслях не держала, что она уже немолода. Сколько ей? Семьдесят с хвостиком! Но фигура стройная и подтянутая, довольно короткое платье ладно облегает ее, кожа гладкая, в густых кудрях – ни единого седого волоска.
– И Оливер здесь! – Женщина подошла к сыну, и тот наклонился, чтобы поцеловать мать. – Как славно, что вы познакомились! Теперь Дани много времени будет у нас проводить, и вам нужно подружиться. Дани, какая же ты хорошенькая!
Она переводила сияющие глаза с лица Дани на лицо сына. После холодного приема, который оказал ей Оливер, искрящееся дружелюбие матери показалось Дани чрезмерным. Но у нее не было никаких оснований сомневаться в искренности Конни. Глаза актрисы так и лучились от радости. Улыбка, от которой столько лет млели ее поклонники, вовсе не утратила своего очарования.
Впрочем, это ее замечание – какая Дани хорошенькая – совершенно неуместно. Преувеличение, точнее сказать. Даже в своих простых туфлях без каблуков она была чуть не на голову выше миниатюрной актрисы, ножки которой были обуты в кукольные туфельки на шпильках. В своем сером деловом костюме и белой блузке, с длинными прямыми волосами, забранными в пучок, она казалась невзрачным воробышком рядом с этой райской птицей. Да и лицо у нее... неброское. Вздернутый носик, решительный подбородок, высокие скулы, широко расставленные зеленые глаза. Ничего особенного.
А вообще-то она выглядит так, как и положено выглядеть научному работнику, автору исторической биографии.
– Благодарю вас.
Дани сдержанно приняла комплимент, краем глаза отметив, как презрительно искривились губы Оливера. Но в эту минуту она, пожалуй, предпочла бы холодную враждебность сына горячей симпатии матери. Она не готова была к столь горячему приему и не привыкла к настолько свободному изъявлению чувств.
– Пожалуй, лучше тебе отпустить руки доктора Гарди, Конни, – посоветовал Оливер. – Ты ее смущаешь своей горячностью.
И он с издевательской насмешкой взглянул на Дани.
Она вспыхнула. Как он догадался!
– Вовсе нет! – Она обратилась к Конни Ковердейл. – У мистера Ковердейла создалось впечатление, что я вторгаюсь...
– Это не впечатление! – отрезал он. – Так оно и есть.
Маленькая женщина решительно выпрямилась.
– Во-первых, что это за церемонии вы тут развели! – фыркнула она. – Доктор Гарди, мистер Ковердейл! Немедленно прекратите и называйте друг друга по имени! А во-вторых, Оливер, Дани пока не готова воспринимать твое чувство юмора. Дай ей привыкнуть.
Чувство юмора, безмолвно возмутилась Дани. Да разве есть у этого холодного истукана чувство юмора! Только любящая мать может увидеть в нем что-то человеческое!
– И все же я не сомневаюсь, что доктор Гарди поняла меня совершенно правильно, – упрямо возразил Оливер.
Прекрасно поняла, разумеется, поджала губы Дани. Он вбил себе в голову, что она приехала просить у Конни Ковердейл интервью!
– Прошу вас, мисс Ковердейл, объясните вашему сыну... – начала было Дани.
– Меня, пожалуйста, тоже называй по имени, – ослепительно улыбнулась Конни. – Оливер, милый, ты велел Джанет подать нам чай?
И она вопросительно повернулась к сыну. Он покачал головой.
– Тогда распорядись, сделай одолжение. – И она вновь сверкнула улыбкой. – Дани, девочка моя, давай-ка прогуляемся по саду, пока Оливер позаботится о чае.
Она подхватила Дани под руку и повела ее в сад прямо через французское окно.
– Расскажи мне побольше о себе, – щебетала Конни. – Я раньше никогда не встречала женщин-историков. Расскажи, каково это – делать карьеру в, области, совершенно монополизированной мужчинами?
Дани рассеянно прислушивалась к болтовне Конни. Конни, казалось, и не нуждалась в ответах. По крайней мере, молчание Дани ничуть ее не удручало. А Дани все никак не могла забыть то гневное выражение, с каким Оливер проводил двух женщин. Почему он пришел в такую ярость? Будь его воля, он бы просто вытолкал Дани из своего дома! Почему такая неприязнь?
– Как же славно, что ты приехала! – щебетала Конни. – Мне ужасно понравилась твоя последняя книга!
– Она же и первая, – усмехнулась Дани. – Видите ли, мисс Ковердейл...
– Пожалуйста, называй меня Конни, – улыбнулась актриса. – Все зовут меня Конни, даже Оливер!
Странно. Оливер называет мать по имени. Но в этом семействе все странно... Она сама привыкла к более сдержанному стилю общения. И потом, эта женщина – живая легенда, кумир миллионов. Называть ее просто Конни?
– Конни, – неуверенно начала она, – ваш сын почему-то считает...
– Да не обращай на него внимания, деточка моя, – отмахнулась Конни. – Оливер старается меня защищать. Он всегда был такой серьезный мальчик...
Дани недоверчиво улыбнулась. Мальчик! В тридцать семь лет едва ли можно назвать его мальчиком!
– Для меня он всегда ребенок, – словно прочла ее мысли Конни. – А тебе скажу вот что. Собака, которая лает, никогда не укусит, такова народная мудрость.