— У вас по–прежнему…

С верхних ступеней раздался крик:

— Тарк! Ну ты, Тарк Перкинс! Поднимайся наверх и займись посудой. Мне не нужен мужик, который только тем и занят, что слоняется по дому, много говорит и ничего не делает.

Тарк посмотрел на гостя с извиняющимся видом.

— Боюсь, мне надо идти, — сказал он. — Извините за интервью. Спасибо за одолженную монету.

— Подождите минутку, — хриплым голосом сказал Алекс.

— Боюсь, что не смогу. — Джефф со значением посмотрел в потолок.

— Тарк! — надрывался голос сверху.

— О Господи! — воскликнул он, направляясь к ступеням.

— Все в порядке, — поспешно сказал Алекс. — Я собираюсь некоторое время пробыть в городе. Увидимся завтра. А может быть, сегодня вечером. Вы сможете встретиться со мной в баре Восточного отеля в…

— О нет. Боюсь, что нет. Марта никогда не разрешает мне выходить вечером. Она не одобряет алкогольные напитки.

Они стояли возле лестницы.

— Ну, смотрите, — настойчиво сказал Алекс. — Я вернусь завтра.

Тарк потоптался на месте и стал подниматься по ступеням.

— Ладно, — зашептал он. — Если уж вам так нужно, то лучше бы прийти часа в два. В это время Марта играет с подругами в бридж. Ее не будет дома.

Как только русский ушел, Джефф Понд метнулся к Марте.

— Полли! — набросился он. — Немедленно соедини меня с Ив Острандер!

— Есть, сэр! — ответила та. Теперь женщина двигалась гораздо быстрее и не вразвалку, как перед кагэбэшником. Она поспешила в заднюю комнату.

На мгновение Джефф Понд остановился, чтобы глянуть в окно, на его лице отражалась напряженная работа мысли.

— Мисс Острандер на экране, мистер Понд! — позвала Полли.

— Хорошо.

Он прошел в заднюю комнату и сел перед видеофоном. На экране были видны часть стола и лицо мисс Острандер.

— Привет, Джефф. Как дела? — поинтересовалась она.

— Думаю, хорошо. Хотелось бы поговорить с шефом, но прежде: вы получили еще что–нибудь об этом молодом недотепе?

Она глянула вниз, очевидно на какие–то донесения на столе.

— Да, предчувствие тебя не обмануло. Это Александр Сисакян, сын Ивана Петровича Сисакяна, который на сегодня в первой десятке. Обычно считают, что третий сверху.

Джефф удивился:

— Тогда, ради всего святого, скажи, почему он участвует во всей этой ахинее?

— По этому поводу у нас тоже кое–что есть, — сказала Ив. — Только что получили шифровку из Москвы. Его непосредственное начальство в КГБ, согласно указаниям сверху, очевидно, подыскивало ему задание полегче, где он мог бы быстро отличиться, чтобы, соблюдая приличия, продвинуться по службе и занять важный кабинетный пост.

Джефф Понд презрительно хмыкнул:

— Очевидно, непотизм теперь известен на Востоке не меньше, чем на Западе. Но я не могу понять, почему они подставляют его драгоценную шею, поручив ему работу в Америке?

— И по этому поводу мы кое–что имеем.

— Похоже, что Анатолий Менделеев — одна из шишек в Академии наук — сделал запрос в КГБ о выделении агента для совсекретной работы. Академия, ты знаешь, недостатком престижа не страдает.

— Ну и?..

— Я полагаю, начальство Сисакяна сочло, с одной стороны, что эта работа будет безопасной, а с другой — что за ее выполнение на шею новоиспеченного агента можно будет повесить несколько медалей. Как бы то ни было, они его послали, не зная сути задания.

— Ты хочешь сказать, что за этим фарсом стоит человек Анатепия Менделеева? — Джефф Понд все еще не мог поверить. — Ведь он лауреат Нобелевской премии. Он у них виднейший гидробиолог и ко всему прочему является директором Института научной информации.

Скривив рот, Ив пояснила:

— И ему почти восемьдесят лет. А звание академика имеет свои особенности. Тебя выбирают пожизненно, и ты становишься членом узкого круга лиц научной элиты. А там ревностно следят друг за другом.

— Ты хочешь сказать…

— Одну минуту. С дешифратора пришло что–то еще. Думаю, дополнительные данные о Менделееве. Да, минуточку. Вот. По всей видимости, недавно он втайне вел работы над эликсиром жизни. Пытался продвинуть разработки румынской ученой, доктора Анны Аслан, и ее препарата НЗ.

— Эликсир жизни! Этот деревенский простачок совсем выжил из ума. Ладно, соединишь меня с шефом? Пожалуйста, Ив!

— Сделаем.

Изображение померкло. Через несколько мгновений появилось гораздо менее привлекательное лицо шефа.

— Ну, Джефферсон, — он был мрачен, — как идет разгадка шарады? Эти завихрения в твоей голове меня иногда удивляют.

— Мы заарканим его, как теленка, сэр. Оперативник Полли Магиверн сыграла роль Марты — якобы жены этого Перкинса. Я сыграл Тарка. Ребята из нью–йоркского отделения соорудили дом и псевдолабораторию. Войдя в дом, он был настроен весьма скептически, а по поводу этой переключары — более чем скептически. Впрочем, так вел бы себя каждый, чей разум находится по ею сторону здравого смысла. Однако я сделал вид, что и слышать о ней не желаю. Вместо этого я забавлялся с неподражаемой штуковиной, которую для меня сварганили ребята из Отдела гнусных шуток.[40] Основанная на старом балаганном трюке, она якобы превращала серебро в золото. Всего лишь небольшая подмена, конечно.

Шеф что–то недовольно проворчал.

— Он это проглотил, — продолжал Джефф Понд. — Он даже проглотил мое лицедейство, хотя, чтобы сыграть персонаж, подобный Тарку Перкинсу, в обычных условиях, возможно, понадобился бы Альфред Лант.[41] Говорю вам, сэр, этот мальчик — полнейший простак. Его начальник на мгновение задумался.

— Как ты думаешь, что мы с этого будем иметь?

Джефф пожал плечами.

— Даже при том, как дела обстоят сейчас, факт, что мы можем его взять и обвинить в шпионаже, а это уже кое–что. Они изрядно подмочат свою репутацию, если мы арестуем и передадим под следствие сына Ивана Сисакяна.

— Я не уверен, что подобные вещи отвечают интересам сегодняшней политики, — с несчастным видом произнес шеф. — Сегодня, ты знаешь, политический климат стал не таким промозглым. И никто не хочет раздувать неприязнь до телефонных звонков по «горячему» проводу или до нажатия красных кнопок.

— Согласен, сэр. — Джефф Понд сделал паузу. — Но тут, кажется, мы можем упустить чертовски заманчивую возможность. Этот мальчик должен очень много знать. Просто посидев дома со своим стариком, который отирается возле Номера Первого и остальных.

Начальник еще немного подумал. На самом деле все это ему не очень нравилось. Слишком нешаблонно. Слишком неправдоподобно.

— У тебя есть какие–нибудь идеи, Джефферсон? — наконец спросил он.

— Ну да, сэр! Как насчет…

— О, это вы, — произнес Таркингтон Перкинс, всматриваясь в гостя через свои бифокальные очки. — Парень из газеты. — Он открыл дверь пошире.

— Да. А миссис Перкинс?

— Она играет в карты, — извиняющимся тоном сообщил Тарк. — Если хотите, можете зайти.

Следуя за ним, русский спустился в подвал. Перкинс подошел к своему захламленному рабочему столу и влез на сиденье, оказавшееся табуретом из бара. Здесь, в своих владениях, он каким–то образом не выглядел уж столь жалким.

— Вы знаете, мистер Перкинс, — сказал Алекс, — я тут вчера вечером думал о вашем устройстве, превращающем металлы. То, что вы говорили о его сокрытии. Вы знаете, тут следует найти решение. Способ получить выгоды для себя.

— О нет! Боже милостивый! Берт поставил все точки над «i». Если все откроется, обесценится все золото Форт–Нокса.[42]

— Вы имеете в виду серебро, — сказал Алекс, он чувствовал, как на него вновь накатывает усталость.

— Я работал на машине, когда Марта отправилась в постель, — объяснял Тарк. — Со свинцом она работает тоже. Слегка другая настройка — и все.

— Ладно, вот что пришло мне в голову. Действигельно, ваше изобретение разрушило бы американскую экономику, но оно имело бы положительный эффект для экономики советской.