– Мы просто хотим есть, – сказал грабитель, побледнев и уже без угрозы в голосе. – После убийства герцога… А дожди сгубили урожай…

– А почему вы не остались на службе у нового герцога? Правителям всегда нужны солдаты.

У обоих забегали глаза.

Подумав, что я мог бы прекрасно обойтись и без этой истории, я вновь поудобнее перехватил посох.

После затянувшегося молчания тот, что помоложе, почесал скулу и сбивчиво начал:

– Ну… Дело такое… Это не мы решили. Грентер – он был командиром отряда – послал нас устроить облаву на каких-то паломников…

Должно быть, у меня поднялись брови.

– Это было еще при старом герцоге, – торопливо вставил седовласый. – Но они, паломники эти, прослышали о нас. И смылись оттуда, где мы должны были их накрыть.

– А это где?

– Во Фритауне. В гостинице, она называлась «Приют путников».

– НАЗЫВАЛАСЬ?

– Чародей сжег ее. Говорят, ему пришлось туго, хоть он и был с помощником. Мы этого не видели – Грентер послал нас ловить паломников, пока они не убрались из города.

Молодой разбойник огляделся по сторонам, посмотрел на меня и поморщился.

Тонкое облачко затянуло бледное солнце, а усилившийся ветер погнал по дороге сухие листья.

– Мы – я, стало быть, Херрис – это вот он будет, да Доррет с Симмзом догнали двух ихних баб. На свою голову. Одна блондинистая была, а другая чернявая. Бедняга Доррет так и не понял, что случилось.

– А что случилось?

Да то, что белобрысая метнула нож ему в глотку так прытко, что я и не заметил. Он грохнулся и захлебнулся своей кровищей. Симмз хотел было проткнуть ее своим клинком, да куда там. У чернявой красотки тоже был меч, и оказалось, что против нее он все одно что новобранец.

Херрис, солдат постарше, прокашлялся и невесть в который раз сплюнул. Я посмотрел на него.

– Фаидор все верно рассказывает, как оно было, – подтвердил он.

– А вы двое чем в это время занимались?

Херрис одарил меня угрюмым взглядом:

– У белобрысой мерзавки оставалось еще два ножа, и она хотела пустить в ход оба. А подруга ее – прирожденная убийца. Проткнула Симмза с улыбочкой, не поморщившись.

– Выходит, вы дали им уйти?

Оба смущенно отвели глаза, но потом Файдор, глядя в землю, сказал:

– Я заорал, позвал на помощь, и к нам прибежали еще трое наших.

– Только не говори, что две женщины убили и их, – промолвил я не без сарказма в голосе. Признаюсь, мне приятно было послушать, как Ринн и Кристал отделали герцогских вояк.

– Не всех. Один парень, Горсон, удрал и отделался потерянной рукой. А двоих других бабы прикончили.

– А вы-то двое, как же вы?

Оба опять опустили глаза. Херрис опять сплюнул:

– Бабы-то ведьмы были, как пить дать. С проклятого Отшельничьего. Я с этим отродьем связываться не стану.

– А куда они подевались?

Файдор, избегая моего взгляда, пожал плечами:

– Нам не докладывали. Может, в Кифриен подались. Самодержец ценит женщин, хорошо владеющих клинками. Этой дорогой они точно не шли, а стало быть, двинулись горами или побережьем.

– А ты, господин чародей, вроде бы как и не удивлен, – заметил Херрис.

– Мне доводилось скрещивать клинки с той, черноволосой…

– Тебе? Клинки?

– Точнее сказать, мой посох с ее клинком.

– Прошу прощения, – промолвил Херрис, отступая назад. – Весьма сожалею. Лучше бы нам вовек не встречаться ни с ними, ни с тобой, ни с какими другими чародеями.

По его примеру попятился и Файдор. Пятились они довольно долго, а потом разом повернулись и, то и дело оглядываясь, почти бегом поспешили в сторону Вивета.

Я проводил их взглядом.

– Весьма впечатляюще, Леррис, – послышался знакомый голос. Джастин сидел на Роузфут близ поваленного дерева и, надо полагать, был свидетелем всего произошедшего.

То, что он бросил меня отбиваться от грабителей в одиночку, вызывало во мне злость. А то, что отбиться удалось успешно – гордость. Но Джастину до этих моих чувств не было никакого дела. И спросил я его совсем о другом:

– Как ты ухитряешься исчезать, не испуская тепловых волн?

Серый маг улыбнулся:

– Это вопрос практики. Думаю, ты уже сейчас мог бы добиться невидимости путем искривления световых потоков, но, чтобы избежать того, что ты называешь тепловыми волнами, необходимо уравновесить температуру по обе стороны силового зеркала.

– Это не ответ на вопрос.

– На такой вопрос одним словом не ответишь. Кое-что я попробую растолковать по дороге, а остальное найдешь в твоей книге. Пока ты разбирался с этой парочкой, Роузфут попила, так что – поехали.

Он не прикоснулся к поводьям, но его лошадка повернулась обратно к дороге.

– В МОЕЙ книге?

– Леррис, понять, что у тебя на уме, можно и не умея читать мысли. Ты явно с Отшельничьего. У тебя есть задатки, позволяющие стать незаурядным Мастером гармонии. Ты удивился – не заинтересовался, а именно удивился – увидев мой экземпляр «Начал Гармонии»…

Серый маг устремил взгляд на северо-запад.

Поняв намек, я отправился за Гэрлоком, благо идти пришлось недалеко – пони дожидался на вершине склона. Забравшись в седло, я припустил вдогонку за Джастином.

Поднимавшиеся в небо струйки серого дыма сносило к северо-западу, а на юго-востоке снова сгущались тучи. Следовало опасаться дождя или, хуже того, дождя со снегом.

– Далеко ли до Джеллико? – спросил я Джастина, поравнявшись с ним.

– Больше дня пути.

– А сколько по дороге селений?

Серый маг слегка улыбнулся:

– Селения-то по дороге попадаются, да по большей части маленькие, меньше Вивета или Хаулетта. Там не найдешь даже постоялого двора.

Мы молча проехали некоторое расстояние, после чего я вернулся к интересовавшему меня вопросу:

– Как получается, что ты исчезаешь и я не вижу тепловых волн?

Серый маг закашлялся, а затем ответил вопросом на вопрос:

– Что такое зрение?

Мне с трудом удалось сдержать вздох разочарования. Я ведь задал прямой, понятный вопрос и рассчитывал на такой же ответ. А вместо того сам же и должен отвечать.

– Зрение – это когда ты видишь что-то или кого-то.

Джастин вздохнул:

– Что такое зрение как физический процесс? Неужто тебя этому не учили?

Надо полагать, мое недоумение в полной мере отразилось на моей физиономии. Я решительно не понимал, о чем он толкует.

– От солнца исходит свет, белый свет хаоса. Падая на какой-либо предмет, он отражается от него. Это действие, отражение отчасти гармонизирует свет. Отраженные лучи попадают в твои глаза. То, что ты видишь – это не сам предмет, а отразившийся от него свет, поэтому когда света нет, ничего и не видно. Может быть, я сложно объясняю, но это основные принципы. Ты что-нибудь понял?

Ну в конце концов я не был таким уж безнадежным тупицей!..

– Конечно, понял. Мои глаза воспринимают отражение реальности, а не саму реальность. Значит ли это, что, когда я ощущаю вещи внутренним чувством, это ощущение может быть правдивее, чем зрение?

Джастин, не сводя глаз с дороги и не глядя на меня, кивнул:

– Да. Помни только, что некоторые реальные объекты недоступны прочувствованию, а иные, тронутые хаосом, могут причинять вред, не будучи реальными, – он снова прокашлялся. – Способов достижения невидимости существует много, но все они основаны на одном из двух принципов. Первый заключается в воздействии на мысли: ты просто внушаешь человеку, будто он не видит того, что на самом деле видит. Это хаотический способ, ибо он разрушает связь между восприятием и действительностью.

– А гармонический?

– Он гораздо сложнее…

Я кивнул. Манипуляции с гармонией всегда сложнее.

– Свет распространяется не лучами, прямыми, как стрелы, а волнами, подобными волнам в океане. Свет может быть вплетен в мысли, хотя это требует специальных навыков, и может быть направлен в обход тебя. Так, чтобы он обогнул тебя, не коснувшись. Действие не столь уж трудное, но оно может оказаться опасным, если твое невизуальное восприятие недостаточно развито.