От известного в диалектах слова «мулить», мутить воду, происходит название байкальской рыбки омуля. Оно встречается в письменных источниках с XVIII столетия.

Не сразу поддается объяснению прозвище линя. Это общеславянское образование от «липати» — прилипать, липнуть, сравнимое с областническим «липень». Напрашивается также сравнение с глаголом «льнуть». Речная рыба названа так из-за своего слизистого покрова. Очень эффектно, с использованием едва ли не всех однокоренных слов, охарактеризовал эту рыбу С. Т. Аксаков: «Линь, покрытый липкой слизью, льнет к рукам».

Видно пташку по полету

Способ передвижения или отдельные его особенности также нашли отражение в кличках животных.

Ласточки значительную часть суток проводят в полете, к которому превосходно приспособлены. Они даже пьют с лета, зачерпывая воду подклювьем. На землю ласточки садятся очень неохотно, гораздо чаще их можно увидеть сидящими на карнизе или на проводах. Эта исключительная приспособленность птиц к полету и стала основой их названия.

В литовском языке существует слово «лакстити», что означает «летать». Оно-то и наводит исследователей на мысль о былом наличии в общеславянском языке слова «ласта», летунья. Ну а «ласточка» — уменьшительно-ласкательная форма от этого «ласта», доказывающая, между прочим, что удивительно изящных в полете, безобидных и приятно щебечущих птиц наши предки почитали.

В основе имени другой птицы — ястреба видят также не сохранившееся древнее слово «астр», быстрый.

По названию легкого (и быстрого, соответственно) четырехколесного старинного экипажа получила имя птица фаэтон[9], которую можно встретить над океаническими просторами. Ноги у этой птицы короткие и слабые, к тому же слишком далеко отнесены назад, почему она и не способна передвигаться по суше. На воду фаэтоны садятся редко и неохотно по причине еще одного своего «конструктивного недостатка» — плохо плавают. Зато уж летают они мастерски и нередко встречаются за сотни километров от морских берегов. Для гнездования фаэтоны избирают крутые склоны прибрежных скал.

Смысл прозвища белок-летяг лежит, как принято говорить, на поверхности. Они потому летяги, что умеют летать. Точнее, правда, — планировать. Белки-используют для этого кожистые перепонки между передними и задними лапами. Самый крупный вид летяг — тагуан одновременно является и рекордсменом среди летающих белок по дальности полета: ему под силу пролететь расстояние до 60 метров.

В Восточной Австралии распространен летающий поссум. Родовое его название — канатный плясун — отражает необычайную ловкость, с которой зверек передвигается по ветвям деревьев. Как явствует из видового имени, он еще и летает, то есть планирует при прыжке, подобно летягам. Обычно перед прыжком летающий поссум взбирается на вершину дерева, высота которого может достигать 30 метров, и с этой внушительной вышки планирует к подножию другого дерева, отстоящего от первого на расстоянии до 70 метров.

Отчасти вводит в заблуждение кличка тюленя крылатки. Нет, он не имеет крыльев и летать не обучен. Скорее, он прыгун. В то время как его сородичи неуклюже вползают на облюбованную льдину, крылатка попадает на нее в результате высокого и красивого прыжка, которым можно залюбоваться.

Летучие рыбы — название, понятное без специальных лингвистических изысканий. Рыбы этого семейства развивают на поверхности воды, перед тем как взлететь, скорость вполне приличную — до 65 километров в час. Обычно они находятся в состоянии полета недолго, секунд десять, и пролетают за этот отрезок времени лишь несколько десятков метров. Зарегистрированы, однако, случаи, когда летучие рыбы летели над водой до 30 секунд, преодолевая около 400 метров. Поясним, что полет над морской гладью для летучих рыб не пустая прихоть, не развлечение на досуге, а способ спастись от преследования хищников.

Летучие мыши — уже настоящие летуны. Их развернутое крыло представляет собой полотнище, натянутое между длинными пальцами, крупными костями конечностей и боковой частью тела животного. Наиболее быстрые из всех летучих мышей — длиннокрылы. Их непринужденный полет с полным основанием сравнивают с полетом ласточек.

Кто летает, а кто бегает. Кажется, от крота особенной прыти ожидать не приходится, но на деле это не совсем так, и словари сопоставляют его русское имя со следующим выразительным набором однозначных слов: подвижный, двигаться, шевелиться.

По одной из версий имя таракана происходит от чувашского «тар-акан», что значит беглец.

Птица вьюрок — юркая: существует украинское «вьюрковатый» — проворный, бойкий.

Крупная степная птица дрофа неплохо летает, но в придачу она еще и отличная бегунья: скорость ее бега достигает 40 километров в час. Полагают, что кличка птицы восходит к «дропьве», родительному падежу от ныне утраченного древнего общеславянского «дропы», означавшего именно бегунья (сравните с просторечным «драпать»).

Название одногорбого верблюда — дромадера идет от греческого «дромайос», быстробегающий. Действительно, дромадеров с глубокой древности используют в качестве верховых животных. Всадник на верблюде — и сегодня непременная и красочная деталь пейзажа пустынь Ближнего Востока и Северной Африки. Дромадер счастливо сочетает необычайную выносливость и неприхотливость с неплохой скоростью — до 23,5 километра в час. При этом он может проходить за сутки до 80 километров.

А вот и зайчик-побегайчик из русской народной сказки. Ученые сразу поправят: вовсе не побегайчик, а самый что ни на есть прыгун, от древнего «заяти» — прыгать.

Прыгунов среди представителей животного царства на удивление много.

В. И. Даль не без оснований полагал, что кличка рыбы сига происходит от глагола «сигать» — прыгать (через невод, когда рыба поймана рыбаками).

Необыкновенно длинные задние ноги у прыткой лягушки — это просто какое-то чудо природы. Если заднюю лягушкину ногу вытянуть вперед, то голеностопное сочленение окажется значительно дальше кончика морды. Прыткая лягушка запросто берет высоту до 1 метра, а уходя от преследования, способна совершать скачки до 3 метров в длину.

Пауки-скакуны не подкарауливают жертву у расставленной паутинной сети. Охотясь на насекомых, они прыгают на добычу, обнаруживать которую им помогает хорошо развитое предметное зрение.

Надо сказать, что это совсем нетипично для пауков, хотя у большинства из них по 4 пары глаз: их зрение очень несовершенно. Скакуны являются поразительным исключением. Их передние, главные глаза — длиннофокусные и дают на сетчатке крупное изображение, сходное с тем, какое бывает в фотокамере с телеобъективом. К тому же они могут двигаться, компенсируя тем самым малое поле зрения. Побочные же глаза хотя и не различают форму предметов, зато позволяют пауку замечать любое движение впереди, сзади и сверху.

Сценарий охоты паука-скакуна таков. Если муха находится сзади охотника, паук замечает ее задней парой глаз на расстоянии до 25 сантиметров. Тогда он разворачивается к ней «лицом». Когда до мухи остается 8 сантиметров, охотник отчетливо распознает добычу передними глазами.

С расстояния в 4 сантиметра паук начинает подкрадываться, а в полутора сантиметрах от объекта следует молниеносный и, как правило, безошибочный прыжок!

О древнерусском, более старом названии саранчи — пруг, прыгун, уже упоминалось. Добавим лишь, что у болгар это насекомое и теперь зовется скакалец, у сербов и хорватов — скакавец. Похожее имя скакулец украинцы относят к другому насекомому, тоже прыгающему, — блохе.

Возможно, стремительность завершающего прыжка на добычу запечатлена в греческом по происхождению имени тигра, которое в свою очередь сопоставляют с авестийским «тигри» — стрела.