Уилсон являл собой олицетворение достоинства адвоката.

— Я пытаюсь выявить некоторые крайне важные факты, ваша честь. Они могут изменить сам характер рассматриваемого дела. Всего пару минут вашего терпения.

— Адвокат защитника может продолжать, — отрывисто произнес Гимбел.

Уилсон улыбнулся, обнажив клыки, и продолжил допрос капель крови.

— Ваш адвокат утверждает, что покойный мистер Харли позволял «астральному существу» находиться в его доме в течение двадцати лет, или более того, с его ведома и согласия. Мне это кажется совершенно невероятным, но представим, на мгновение, что все было именно так.

— Конечно! Чистая правда.

— Тогда скажите, мистер Дженкинс, у вас есть пальцы?

— Что у меня есть?

— Вы меня слышали! — рявкнул Уилсон. — Пальцы. Пальцы из плоти и крови, способные оставить отпечатки?

— Нет, конечно. Я…

— Или фотография самого себя, или образец почерка, или удостоверение личности? Есть хоть что-нибудь из этого?

Голос определенно стал раздраженным.

— Что вы имеете в виду?

Голос Уилсона стал резким и угрожающим.

— Я имею в виду, чем вы можете доказать, что являетесь именно тем астральным существом, которое, как вы утверждаете, обитало в доме Зебулона Харли? Это были именно вы или одно из сотни тысяч, по вашему же признанию, существ, обитающих на земле, которые бродят, куда хотят, которых не могут остановить ни решетки, ни замки? Вы можете доказать, что являетесь именно этим, определенным, существом?

— Ваша честь! — Голос вскочившего наконец на ноги Тернбулла напоминал пронзительный вопль. — Личность моего клиента никогда не подвергалась сомнению!

— А теперь подвергается! — взревел Уилсон. — Адвокат противной стороны представил особу, которую он именует Генри Дженкинсом. Кто такой этот Дженкинс? Что он из себя представляет? Он индивид или соединение этих таинственных «астральных существ», которые, как нас уверяют, находятся повсюду, но которых мы не видим? Если индивид, то тот ли именно? И как мы можем в этом убедиться? Пусть представит доказательства — фотографии, свидетельство о рождении, отпечатки пальцев. Пусть вызовет свидетеля, который знал обоих призраков и готов подтвердить под присягой, что оба являются одним и тем же. Если этого не произойдет, дело рассматриваться не может! Ваша честь, я требую немедленного вынесения решения в пользу ответчика!

Судья Гимбел пристально смотрел на Тернбулла.

— Вам есть что сказать? — спросил он. — Доводы защиты представляются мне вполне убедительными. Если вы не представите каких-либо доказательств личности вашего клиента, мне останется только решить дело в пользу ответчика.

Возникла весьма драматическая немая сцена. Уилсон ликовал, Тернбуллу оставалось только бессильно злиться.

Каким образом можно доказать личность призрака?

А потом донесся несколько изумленный голос с места свидетеля.

— Это зашло слишком далеко, — произнес он под аккомпанемент стука и шипения капель крови. — Думаю, мне удастся представить доказательство, которое удовлетворит суд.

Лицо Уилсона вытянулось с быстротой скоростного лифта. Тернбулл затаил дыхание, не смея надеяться.

— Вы — под присягой, — сказал судья Гимбел — Продолжайте.

Весь зал замер, вслушиваясь в голос призрака.

— Мистер Харли говорил о том, что навещал своего дядю в одна тысяча девятьсот тридцать восьмом году, и я готов это подтвердить. Они провели вместе день и ночь. Но не вдвоем, потому что я был там.

Никто не смотрел на Рассела Харли, иначе заметил бы, как вдруг побледнело его лицо.

— Возможно, мне не следовало подслушивать, но у старика Зеба не было от меня секретов. Я слышал, о чем они разговаривали. Тогда молодой Харли работал в каком-то банке в Филадельфии. Его первая самостоятельная работа. Он нуждался в деньгах. Нуждался отчаянно. В его отделе случилась недостача. Женщина по имени Сэлли…

— Замолчите! — завопил Уилсон. — Это не имеет ни малейшего отношения к подтверждению вашей личности. Говорите по существу!

Но Тернбулл уже начинал все понимать. Он тоже закричал, слишком возбужденно и почти неразборчиво.

— Ваша честь, вы должны разрешить моему клиенту продолжить. Если он продемонстрирует то, что знает содержание доверительного разговора между покойным мистером Харли и ответчиком, это послужит неоспоримым доказательством того, что он пользовался полным доверием покойного мистера Харли и является именно тем астральным существом, которое обитало в Харли-холле все это время, что и требовалось доказать!

Гимбел резко кивнул.

— Позволю напомнить, что сторона ответчика сама вызвала этого свидетеля. Мистер Дженкинс, продолжайте.

— Как я уже говорил, женщину звали…

— Заткнись, черт возьми! — завопил Харли. Он вскочил на нож и с умоляющим видом повернулся к судье. — Он извращает факты! Заставьте его замолчать! Да, я знал, что в доме моего дяди обитает призрак. Именно этот, будь проклята его черная душа! Может забирать этот дом, если хочет, я уеду. Уеду даже из этого проклятого штата!

Он начал что-то невнятно бормотать, затравленно озираясь. Только вмешательство пристава помешало ему сбежать из зала.

Только отчаянный стук молотка и не менее отчаянные усилия секретари смогли навести в зале относительный порядок.

Когда обстановка стала почти нормальной, вспотевший и обеспокоенный судья Гимбел сказал:

— Что касается меня, личность свидетеля установлена. У ответчика есть еще доказательства?

Уилсон пожал плечами с мрачным видом.

— Нет, ваша честь.

— Адвокат истца?

— Ничего, ваша честь. Я закончил.

Гимбел провел ладонью по редким волосам.

— В этом случае, — сказал он, — я решаю дело в пользу истца. Немедленно выносится постановление суда, согласно которому ответчик Рассел Джозеф Харли обязан удалить из Харли-холла все заклинания, пентаграммы, талисманы и другие средства изгнания духов, кроме того, он прекратит любые попытки, любого характера, изгнать жильца в будущем; что касается истца Генри Дженкинса, он получает право полностью использовать, включая право проживания, владение, известное как Харли-холл до конца своего естественного… гм… существования. — Удар молотка — дело закрыто.

— Не принимайте так близко к сердцу, — произнес голос за спиной Рассела Харли.

Обернувшись с мрачным видом, тот увидел вышедшего за ним на улицу из здания суда Николса, за которым волочился Уилсон.

— Дело вы проиграли, — продолжил Николс, — зато сохранили жизнь. Давайте выпьем. Я угощаю. Предположим, здесь.

Прежде чем они успели возразить, он загнал их в бар и усадил за стойку.

— У меня есть несколько минут, — сказал он, взглянув на дорогие наручные часы. — Потом я буду вынужден вас оставить. Весьма срочное дело.

Подозвав бармена, он заказал на всех. Потом, посмотрев на молодого Харли, широко улыбнулся и бросил на стойку банкноту, чтобы расплатиться за выпивку.

— Харли, у меня есть девиз, который советую вам вспоминать в подобные моменты. Произнесу его, если хотите.

— Валяйте.

— «Будет еще хуже».

Харли огрызнулся и выпил залпом.

— Не понимаю одного, — сказал Уилсон, — почему они не пришли к нам до суда и не рассказали все об этом очаровательном нарушившем закон клиенте, которого вы мне навязали? Мы урегулировали бы спор без судебного разбирательства.

Николс пожал плечами.

— На то были свои причины, — сказал он. — В конце концов, одним случаем изгнания духов больше, одним меньше. Какая разница. А судебные процессы создают прецеденты. Уилсон, вы же в некоторой степени юрист, неужели не понимаете, что я имею в виду?

— Прецеденты? — Уилсон смотрел на него, разинув рот, потом его глаза расширились.

— Вижу, вы меня понимаете. — Николс кивнул. — Начиная с нынешнего момента в этом штате, а также благодаря пункту о признании и доверии Конституции во всех штатах страны призрак имеет законное право обитать в доме!