— Да пошел ты…

— Извращенец, — добавила Микаэла.

ДАВАЙТЕ, СМЕЙТЕСЬ… ИЗДЕВАЙТЕСЬ! МНЕ К ЭТОМУ НЕ ПРИВЫКАТЬ. Я С ЭТИМ ВЫРОС. Я ВЕСЬ ПОКРЫТ БРОНЕЙ. ВАМ МЕНЯ НЕ ЗАДЕТЬ. А ВОТ Я ПРИЩЕМЛЮ ВАМ ЗАДНИЦЫ. ВЫ БУДЕТЕ ПОЛЗАТЬ НА КОЛЕНЯХ, И УМОЛЯТЬ МЕНЯ СОХРАНИТЬ ВАМ ЖИЗНЬ. — Он хихикнул. — ДЕРЖИТЕСЬ ПОКРЕПЧЕ, ДЕТКИ. У МЕНЯ ДЛЯ ВАС ЕСТЬ ПАРОЧКА СЮРПРИЗОВ. ВАМ НЕ ПРИДЕТСЯ ДОЛГО ЖДАТЬ.

41

— ПОСЛУШАЙТЕ… ГРЕГ? МИКАЭЛА? ПОСЛУШАЙТЕ МЕНЯ. ПОЧЕМУ БЫ НАМ НЕ РАЗВЛЕЧЬСЯ, А? УГАДАЙТЕ, ЧТО Я СЕЙЧАС СДЕЛАЮ? ВСЕ ВАРИАНТЫ ПЕРЕДО МНОЙ НА ЭКРАНЕ, КАКУЮ КНОПКУ НАЖАТЬ? НУ, ПОДСКАЖИТЕ. ДАВАЙТЕ ПОГОВОРИМ.

Голос Феникса по-прежнему бил в уши. Я оглядывал раздевалку. О том, чтобы сдаться на милость Фениксу, не могло быть и речи. Что-то подсказывало, что прежде чем скормить нам улью, он попытается поковыряться в наших мозгах. У этого парня была очевидная склонность к милым гадостям. Если он возьмет верх, мы станем его игрушками. Ну, уж нет.

Но что, черт возьми, я мог сделать? Открыть дверь в дезинфекционную камеру? Нет. И даже если бы мы открыли ее, то оказались бы перед другой стальной преградой, толщиной в руку, отделяющей нас от внешнего мира. В общем, мы с Микаэлой оказались в положении жуков, посаженных в стеклянную банку каким-нибудь юным натуралистом. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем ему взбредет в голову оторвать нам крылышки?

Микаэла тоже огляделась. Смотри, ни смотри — раздевалка как раздевалка. Выложенные плиткой стены. Ни одного окна. Деревянные скамейки. Шкафчики для одежды, полки с резиновыми сандалиями и комплектами одежды. Над головой обычный бетонный потолок с лампой дневного света.

— ЭЙ… РЕБЯТА, ПОИГРАЙТЕ СО МНОЙ!

— Забавляйся в одиночку! — крикнула Микаэла.

Голос вернулся. Хриплый, возбужденный, горячий. Я представил, как Феникс сидит у компьютерного терминала, раскачиваясь взад-вперед, с раскрасневшимся лицом и липкими пальцами. И на экране перед ним мы. Озираемся, ищем выход. Действительно, жуки в стеклянной банке. Мечемся по комнате, ощупываем стены, в надежде обнаружить потайную дверь, заглядываем под скамьи, всматриваемся в вентиляционную трубу. Бесполезно. Мы в лапах маньяка.

— ЗНАЕТЕ, Я МОГУ СДЕЛАТЬ КОЕ-ЧТО ПО-НАСТОЯЩЕМУ КРУТОЕ! — Феникс ухмыльнулся. — ДА, ЭТО КРУТО. А ЗНАЕТЕ, ЧТО Я ПРИДУМАЛ?

— Пошел в задницу! — огрызнулась Микаэла.

— В ЗАДНИЦУ? Я МОГУ ОТЫМЕТЬ В ЗАДНИЦУ ТЕБЯ, СУЧКА. ЗНАЕШЬ ЧТО? Я ВИДЕЛ ТЕБЯ ГОЛОЙ В ДУШЕ. У НАС КАМЕРЫ ПОВСЮДУ. ЗАДНИЦА У ТЕБЯ, КАК ЯГОДКА. Я БЫ ТОБОЙ ЗАНЯЛСЯ. ТЫ БЫ У МЕНЯ ПОКРУТИЛАСЬ. ДАЖЕ ПОКРИЧАЛА БЫ. НУ, КАК, ХОЧЕШЬ?

— Эй, Феникс! — сказал я. — Так что ты там задумал? Расскажи.

— О? ГОТОВ ПОИГРАТЬ, А, ГРЕГ?

Я кивнул.

— Давай, сделай нам сюрприз.

— ТАК ВОТ. Я ТУТ СИДЕЛ И СМОТРЕЛ НА ПАНЕЛЬ КОНТРОЛЯ ТЕМПЕРАТУРЫ. ВСЕ ПРОСТО, СДВИГАЕШЬ РЫЧАЖОК ВНИЗ, И ТЕМПЕРАТУРА ПАДАЕТ ДО ТОЧКИ ЗАМЕРЗАНИЯ. Я МОГУ ПРЕВРАТИТЬ ВАШИ КОМНАТЫ В ХОЛОДИЛЬНИК. СТЕНЫ ОБЛЕДЕНЕЮТ, ИНЕЙ НА ПОЛУ… А Я СИЖУ И СМОТРЮ, КАК СИНЕЮТ ВАШИ ЛИЦА. НУ, КАК? — Шутка ему понравилась, и он рассмеялся.

— Вы ведь не сделаете это, Феникс, да? — Микаэла посмотрела на стену. — Мы ведь ничего плохого вам не сделали.

— ДА, ВЕРНО! — Он замолчал, и комнату наполняло лишь хриплое дыхание. — МИКАЭЛА, ЗНАЕШЬ, ВОЗМОЖНО, Я НЕ СТАНУ ТЕБЯ ЗАМОРАЖИВАТЬ, ЕСЛИ ТЫ СДЕЛАЕШЬ КОЕ-ЧТО ДЛЯ МЕНЯ.

— Что?

— МЕДЛЕННО… МЕДЛЕННО… РАЗДЕНЬСЯ. НАЧНИ С ДЖЕМПЕРА. ТЫ ЖЕ ВИДЕЛА, КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ. ПОДРАЗНИ МЕНЯ. ЕСЛИ ПОСТАРАЕШЬСЯ, Я ОСТАВЛЮ ТЕРМОСТАТ В ПОКОЕ. ЧТО ТЫ НА ЭТО СКАЖЕШЬ?

Черт побери, что ты придумаешь потом, когда тебе наскучит это?

Я не доверял Фениксу. Ни на грош. Нужно искать выход. Ищи, Валдива! Сказал я себе. Должно же быть что-нибудь.

— ТАК, МИКАЭЛА… ПРИПОДНИМИ ЕГО… МЕДЛЕННО И ПЛАВНО… ТАК… ДА, ТАК…

Дыхание сделалось громким и учащенным. Микаэла, взявшись за низ джемпера, потянула его вверх, обнажая плоский живот. Я понимал, что она тянет время. Но долго это продолжаться не могло.

Где же выход? Я снова осмотрел шкафы для одежды. Они стояли у самой стены, высокие, от пола до потолка. Каждый состоял из трех секций, двенадцати отдельных кабинок с кодовыми замками. Мое внимание привлекла полоса на полу. Кто-то тащил что-то тяжелое, тяжелое и твердое — некоторые плитки даже потрескались. Полоса заканчивалась у днища крайнего шкафчика. Такие следы остаются от тяжелой мебели. Значит… я уже не прислушивался к плотоядному сопению Феникса, несомненно, занятого созерцанием обнаженной женской груди. Шкафчик, к которому вела полоса, выбивался из общего строя, выступал вперед на пару дюймов. Кто-то притащил его туда, в одиночку и не смог подвинуть вплотную к стене. Кто-то… Феникс? Но с какой стати ему так напрягаться?

— СНИМИ ЕГО… СНИМИ… НУ!

Микаэла начала стягивать джемпер, и в этот момент вмешался я.

— Отойди к стене.

Удивленная, она отступила и поспешно опустила джемпер.

— ЭЙ, МИКАЭЛА, НЕ СТЕСНЯЙСЯ. СНИМИ ЕГО!

— Стой там! — крикнул я, и, ухватившись за верхний край шкафчика, потянул его на себя. Он подался и с грохотом рухнул на пол. Несколько плиток раскололись. Микаэла посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

— ЭЙ, ПРКРАТИ! УБИРАЙСЯ ОТТУДА!

— Слишком поздно, Феникс. Я обнаружил то, что ты пытался скрыть. — За упавшим шкафом скрывалась массивная дверь. — Надеюсь, выход найден.

— Черт, а если это какой-то переход, ведущий в главный бункер?

— Тогда я просто разнесу этому ублюдку голову. — Ручки на этой двери не было, но зато имелось стальное колесо. Я повернул его и услышал, как внутри стального блока что-то щелкнуло.

— ОСТАВЬ ЕЕ В ПОКОЕ. ВАМ ОТТУДА НЕ ВЫЙТИ!

К черту! Не обращая внимания на голос, я крутил и крутил колесо, и когда мне уже начало казаться, что этой работе не будет конца, внутри щелкнуло еще раз, громче, и на меня дохнуло свежим воздухом.

— Держись рядом, Микаэла. — Я налег на дверь, и она медленно открылась. Помещение, находившееся за ней, было не больше чулана.

Вот дерьмо. Неужели тупик? Нет, не может быть.

Ага. Чулан-то без потолка. Я щелкнул выключателем, и пустоту заполнил свет. Вверх уходила труба наподобие каминной, закрытая вверху крышкой. И туда же, к крышке, уходила металлическая лестница высотой примерно в пятнадцать футов.

Я взял Микаэлу за руку и прошептал одними губами:

— Следуй за мной.

И тут Феникс дал волю гневу. Он бушевал так, как бушевали, наверное, древние языческие боги.

— УБЛЮДКИ! Я ЖЕ СКАЗАЛ ВАМ УБИРАТЬСЯ. Я ОБЕЩАЛ ПРИЩЕМИТЬ ВАМ ЗАДНИЦУ! ВСЕ… ХВАТИТ! ПОЛУЧАЙТЕ!

Я сжался, ожидая взрыва или шипения ядовитого газа. Но произошло другое: Феникс выключил свет. Всего-то. Однако тьма утопила все, полная, абсолютная тьма. Мы словно оказались в гробу, под десятью футами земли.

— О, Боже, — прошептала у меня за спиной Микаэла. — Грег? Я ничего не вижу.

— Вытяни руку. Вот… есть.

— Он отключил электричество.

— Теперь это уже не важно. Следуй за мной. Шагни вперед. Так, нащупала?

— Да.

— Это перекладины лестницы.

— Господи… что он еще задумал?

— Успокойся. Ему нас не достать. Феникс не выползает из своей норы.

— Но…

— Попробуем подняться. Микаэла. Я пойду первым. Ты за мной.

— А если люк заперт?

— Там колесо, как на двери. Замок, должно быть, открывается вручную. Феникс нам помешать не сможет. — Я поставил ногу на нижнюю перекладину. — Поэтому он и забаррикадировал ту дверь. Готова?

— Да.

— Поднимайся не спеша.

В голову уже лезли мысли: падение, ушибы, переломы… Если бы что-то такое случилось на самом деле… нет, об этом лучше не думать. Осторожно, не спеша. Я поднимался по узкой шахте в кромешной темноте. Казалось, она обволакивала меня, словно клубы черного дыма. Можно было сколько угодно напрягать глаза, чтобы увидеть хоть отблеск света, но… света не было. Зато из мрака выплывали фиолетовые черепа, готовы с лохмотьями кожи и мяса и прочие гадости.