Доказать прямую связь агента влияния и непосредственно разведцентра, резидентуры иностранной разведки как представителей зарубежного государства достаточно проблематично, а подозрения в отношении конкретных лиц могут быть сознательно инспирированы с целью их дискредитации.

Различны и масштабы агентов влияния — от лидеров государств и их ближайшего окружения до владельцев, держателей источников информационных потоков, ресурсов.

Суть провокации блестяще отражена А. Даллесом в его «Искусстве разведке». Рассматривая провокацию как «древнюю и бесчестную практику», Даллес утверждает, что сам термин «agents provocateurs» зародился во Франции, провокаторы использовались во времена политических смут, но опять-таки именно русские (имеется в виду царская охранка) подняли провокацию до уровня искусства. Формула провокации, по А. Даллесу, в том, что агент, вступив в какой-нибудь революционный кружок, не только шпионил за его участниками и передавал сведения о них полиции, но и подстрекал их к таким действиям, которые давали бы повод для ареста отдельных или всех членов кружка.

Необходимо подчеркнуть, что провокатором выступает не только и не столько агент, сколько его оператор, оперативный работник, отрабатывающий, поощряющий провокационный способ выполнения поставленной задачи, формирующий морально-психологическую позицию агента, суть которой в абсолютном аморализме, безнаказанности, круговой поруке, базирующейся на некоем государственном интересе, исключительности, — своего рода модель сверхчеловека, парящего над общечеловеческими этическими понятиями о чести и совести, добре и зле; истине и ответственности.

Не всегда приобретение спецслужбой агента является плодом кропотливой плановой вербовочной работы.

Как показывает практика, носители уникальных государственных, военных, разведывательных, контрразведывательных, научных, секретных и совершенно секретных сведений по собственной инициативе без какого-либо побуждения извне устанавливают контакт с целью сотрудничества с подразделениями спецслужб иностранных государств, как правило, резидентурами. Для спецслужбы этой ситуации главное — готовность принять, обработать так называемого «инициативника» и в кратчайшие сроки организовать агентурную работу с ним, главное в которой – обеспечение конспиративной связи. Агенту-инициативнику нечасто отрабатываются разведывательные задания, он действует, исходя из сложившихся у него возможностей в силу служебного и иного положения, сам определяет объем и периодичность передаваемой в спецслужбы информации и нередко диктуя иностранной разведке или контрразведке порядок обмена информацией и условия сотрудничества.

Инциативниками были такие суперагенты, как сотрудник ФБР Хансен, сотрудник ЦРУ Эймс и Ли Говард, офицеры ГРУ Пеньковский, Поляков, шифровальщик КГБ Шеймов, проваливший Р. Абеля заместитель резидента советской нелегальной разведки в США Хейханен.

Побудительные мотивы установления по собственной инициативе связи с иностранной разведкой в основном материальные; например, гонорары таких агентов-инициативников, как Эймс, Хансен, составляли не один миллион долларов США.

Конспирация - термин, применяемый в тайной политической борьбе, соответственно, в практике и теории деятельности разведки, контрразведки, политической полиции. Суть конспирации, на наш взгляд, наиболее полно и емко отражена в определении, данном в 1927 году Н.Е. Варфоломеевым применительно к слагаемым военной хитрости. В статье «Оперативная внезапность и маскировка», опубликованной в журнале «Война и революция», Н.Е. Варфоломеев основными компонентами военной хитрости называет скрытность и введение в заблуждение.

Последующие определения дополняют, развивают каждый из указанных компонентов, предполагающих активный характер мер по введению в заблуждение со скрытностью как постоянной характеристикой оперативных замыслов, но не всегда оперативных и иных мероприятий разведки и контрразведки

Расконспирация, расшифровка агентуры происходили в силу различных причин, среди которых предательство официальных и негласных сотрудников разведки и контрразведки, неумелое использование агентурной информации, ее утечка к противнику, интервью бывших и настоящих сотрудников в средствах массовой информации, собственная инициатива агента. Широко известен совершенно дикий с точки зрения корпоративной этики случай, когда товарищ министра внутренних дел России В. Джунковский в 1914 году pacшифровал перед председателем Государственной Думы М.В. Родзянко агента Департамента полиции Романа Малиновского – депутата Госдумы, члена ее большевистской фракции.

Но наибольшая угроза для расконспирации агентов хранится в архивах спецслужб.

Одним из ценных агентов советской разведки 30-х годов ХХ века был Сергей Николаевич Третьяков. Его дед, Сергей Михайлович Третьяков, был некоторое время московским головой, основал всемирно известную Третьяковскую галерею. Во время Первой мировой войны Третьяков был заместителем председателя Московского Военно-промышленного комитета, в 1917 году занял пост председателя Высшего экономического совета в правительстве А.Ф. Керенского. В период Гражданской войны Третьяков – министр торговли и промышленности в Сибирском правительстве адмирала А.В. Колчака. В эмиграции в 1929 году Третьяков становится агентом Иностранного отдела ОГПУ, активно участвует в разработке Российского Общевоинского Союза в Париже. Считается, что благодаря ему была установлена связь руководства РОВС с французскими и японскими спецслужбами, выявлены каналы заброски боевиков РОВС на территорию СССР, и установлены их имена.

Сотрудничество Третьякова с советской разведкой продолжалось вплоть до оккупации Франции фашистской Германией. В конце 1941 года немецко-фашистские войска взяли Минск и захватили архивы Белорусского НКВД, которые не успели эвакуировать или уничтожить. Среди прочих документов было обнаружено дело некоего Третьякова, агента НКВД в Париже. В результате 14 июня 1942 г. Сергей Третьяков был арестован гестапо, а 16 июня 1944 г. расстрелян в концлагере под Берлином.

После крушения Берлинской стены в 1989 году и активизации процесса объединения двух Германий спецслужбы противостоящих Западного и Восточного открыли настоящую охоту за архивами Министерства госбезопасности (Штази).

Значительную часть разведывательного архива восточным немцам удалось переправить в СССР. Педантичность немцев в регистрации и дублировании документов, перекрестная бухгалтерия обеспценили большую часть этих сведений. Кроме того, ряд высокопоставленных чиновников Штази, зарабатывая себе прощение за свою прежнюю деятельность, стремясь закрепить свое личное положение в новой Германии, поспешили разгласить очень многие разведывательные секреты. В результате затрещала по швам вся разведсеть Штази, раскинутая по всему миру.

Контрразведывательная часть архивов, особенно местных отделений и управлений Штази, попала в руки западных немцев. Но только часть, поскольку на местах успели уничтожить часть документов, в первую очередь, касавшихся работы с агентурой. Хотя и здесь немецкая система разведучета и предательство бывших сотрудников Штази позволили во многом восстановить утраченное.

Интересная метаморфоза произошла с центральным архивом госбезопасности ГДР.

Тысячи страниц этих документов попали в руки американской разведки. «Скачав» себе эту информации, ЦРУ в качестве жеста доброй воли и подтверждения своих союзнических обязательств передало свою часть архивов Министерства госбезопасности ГДР спецслужбам новой Германии. Обрадовавшиеся на первых порах немцы внезапно осознали, что вместе с секретами Штази получили постоянную головную боль.